Смертельный архив - Алексей Макеев

– Что теперь? – он не без удовольствия смотрел на девушку.

– Теперь? Харон отвезет тебя обратно, на квартиру. Сиди и жди указаний.

Димка вышел из конторки – как всегда, без единого проблеска в холодных, водянисто-синих глазах.

– Некрас… – капитан вскочил. – Что…

– Все нормально, в безопасности. Когда тебя повязали, все кончилось. Я следом ехал.

– Значит, так. – Настя встала, поправила костюм, повернулась к Харону. – Вези его на квартиру, и не высовывайтесь. Будешь возить, куда надо, помогать… короче, делай все, что скажет. Ты… – она снова посмотрела на капитана, – ищи. Всеми силами, всеми способами. О деньгах не беспокойся. Про детдом – я выясню и дам знать.

– Можно вопрос? – Звонарев, подойдя ближе, уловил легкий запах «Шанели», такие же духи любила бывшая. – Личный.

– Попробуй, – ее глаза вспыхнули, медовый оттенок стал насыщеннее.

– Ты первая помощница Князя… Зачем помогать мне, когда начальства нет и не будет?

– Твое личное дело – Ермолаев, мое – Луганский. У всех есть люди, которым мы обязаны. Ответила?

– Вполне, – капитан неожиданно подумал, что знает причину.

– Забирай вещи, и всего доброго, – девушка резко повернулась и ушла. Бандит – Круча – протянул ему часы, ручку и блокнотик.

– Странно, часы не украл. – Боец сверкнул глазами, но промолчал. – Харон, едем?

Димка кивнул.

Настя, сидя в машине, долго смотрела вслед уехавшему джипу, не понимая, как позволила убедить себя… С другой целью везли сюда мента, и совсем по-другому он должен был уехать…

Круча, разочарованный сорвавшейся «халтурой», скручивал в конторке длинный глушитель.

На улице веяло свежестью. Дождь почти кончился, превратившись в колючую морось, рваные тучи медленно расходились на быстро светлеющем небе. В обильных лужах играли радужные масляные круги; в бурных потоках вдоль обочин неслись корабли-пачки, корабли-презервативы и корабли-шприцы – игрушки города. От нагретого за день асфальта валил белесый пар.

– Скажи… – капитан задумчиво смотрел на Харона, – как вышло: ты убил кого-то, потом приехал сюда, попил кофе… или что вы там делали?.. а потом спокойно вышел и везешь меня на квартиру. Как?

– Ты путаешь людей Князя с «быками» – те ничего не соображали, сплошь идиоты… Здесь работают профессионалы – они знают, что в любой момент могут погибнуть, здраво оценивают риск и готовы к нему. – Дима бросил косой взгляд. – Любой из них точно так же защищал бы свою жизнь – всеми доступными способами.

– И что, не навесят никаких… штрафных санкций? – Звонарев понимал, насколько дико звучит фраза – штрафные санкции за убийство…

– Нет. Недоразумение улажено, вопросов нет.

Капитан покачал головой – вроде давно работает следователем, многих отправил за решетку, многое повидал-послушал – и вдруг выясняется, что о мире, с которым всю жизнь боролся, ничего не знал.

Продуктовый склад-тюрьма остался позади, машина подбиралась к центру: на лакированных боках джипа проносились отражения фонарей, рекламных баннеров и привлекательных вывесок. Раннее утро встретило мужчин пустыми улицами, свободными дорогами и сонными дэпээсниками, не вылезающими из своих вазовских сине-белых прямоугольников.

– Интересно, сколько в квартире сидеть? – пробормотал Звонарев. – Надо бы работать, из ниоткуда ничего не берется…

– Настя сказала, будет день – будут сведения, и можно начать.

– Кто она такая? – капитан задал мучивший всю дорогу вопрос – по виду соплячка, а соображает, командует «быками»…

– Помощница Князя, – Харон чуть заметно пожал плечами, – она в курсе дел, в том числе «темных»: в последнее время фактически она руководила конторой. Так что ей можно доверять…

– Но ты не доверяешь? – Звонарев уловил в голосе Димки сомнения.

– Я никому не доверяю, бабам тем более.

– Не будешь на нее работать?

– Посмотрим, – Харон поставил точку в разговоре, окаменел и уставился на дорогу.

В «лежке» все по-прежнему, разве что пыль скопилась на зеркальной поверхности дорогой стенки. По телевизору шли новости, но ведущая ничего не сказала о перестрелке в Колбине. Хотя – тут же одернул себя капитан – времени прошло всего ничего, возможно, опера в этот самый момент снимают «пальцы» в доме Некраса…

Итого – даже не сосчитать, сколько убитых «повесят» на бывшего следователя прокуратуры, капитана юстиции Звонарева… Пожизненное гарантировано. Еда три раза в день, одна прогулка, баня по пятницам… не жизнь – существование, скотское и липко-однообразное. Впервые капитан подумал, что, если «примут» – на зону не поедет: сам окончит пожизненный срок, благо вариантов народ придумал массу… Конечно, это в том случае, если тварь, затеявшая представление, останется непойманной, но Звонарев сделает все, чтобы обезвредить опасность раз и навсегда.

* * *

Настя позвонила на следующий день, в районе обеда. Трубку снял Харон, выслушал – и протянул капитану. Тот взял, поймав себя на мысли, что хочет услышать мягкие нотки:

– Слушаю.

– Записывай, – начала девушка с места в карьер. – Восточный проезд, двенадцать.

– Что там?

– Дом престарелых. Спросите Гейнрих Татьяну Павловну – директриса, указанная в личном деле Ермолаева.

– Оперативно… Наверное, не стоит спрашивать, как ты достала сведения?

– Не стоит, – Настя, кажется, улыбнулась. – Много ли проку с этой затеи будет – в том году справила восемьдесят пять – не знаю; но пробуй, мало ли…

– Скорее всего она и не вспомнит Ерему – много лет: сколько детей прошло за это время?

– Ты просил – я узнала; как поступить, твое дело.

– Ладно, едем, авось что и «выстрелит».

– Вечером расскажешь: может, что еще понадобится…

– Ты заедешь? – капитан обругал себя: голос прозвучал неуместно радостно.

Она не заметила… или сделала вид:

– Посмотрим, время будет – заеду. Или позвоню.

Не прощаясь, девушка отключилась.

– Ну? – Харон, оказывается, все время стоял рядом. – Едем?

– Да, поехали… Хотя нет, погоди! – Звонарев открыл шкаф с одеждой и принялся изучать содержимое.

Они с Князем были одного роста, но массивный живот Луганского требовал больших размеров; не без труда Звонарев отыскал серый спортивный костюм «Найк», примерил – в поясе свободно, но проблема устранилась шнурками. В коридоре нашлось несколько пар обуви, в том числе белые – любимый цвет! – кроссовки; на размер больше, но капитан стал выглядеть приличнее: грязный камуфляж и военные «берцы» посреди жаркого города – маскировка не лучшая.