Рождество наступает все раньше - Валери Блок

– Что с тобой? – Барри выскочил из машины и дал ей бутылку воды и «Клинекс» из ее сумочки. – Бедняжка моя.

Она прополоскала рот и расплакалась. Он открыл дверь и заботливо усадил ее на заднее сиденье. Она постаралась расслабиться. Плакать было слишком тяжело. Голова раскалывалась. Они посидели немного, Джастин положила голову к нему на колени. У нее есть мужчина, которому можно положить голову на колени.

– Должен сказать, нужно что-то делать с тем, что тебя рвет каждый раз, когда я говорю, как я счастлив, что встретил тебя, – пошутил Барри, и она попыталась не смеяться, потому что от этого у нее кружилась голова. – Так ведь парня и отпугнуть можно.

Сплошные пробки заставляли их поминутно останавливаться, и от этого было еще хуже. Джастин никак не могла отделаться от воспоминаний об отталкивающих и неловких ситуациях с участием мужчин, которые случались с ней в прошлом. Если бы она была замужем, все эти сюрреалистические телефонные звонки и унизительные появления в голом виде не имели бы значения. Она начала бы с чистого листа. Но воспоминания возвращались неумолимо, одно за другим, будто она сломала книжную полку и теперь книги падают ей на голову одна за одной, – всю дорогу, пока они ехали до моста Трайборо, она молилась, чтобы ее снова не вырвало.

Барри положил ее в кровать. Она провалилась в короткий тяжелый сон, ей было жарко, изо рта во сне натекла слюна. Она проснулась, и ей стало стыдно. Джастин протянула руку, и он дал ей стакан воды, который стоял чуть дальше, чем она могла дотянуться. Приятно было, что он о ней заботится. Хотя вряд ли ей так уж нужно было, чтобы о ней заботились.

Она выпила и снова легла. Барри с самого начала очень старался. Никто больше, насколько она помнила, не старался вообще. Никто даже не смотрит на нее больше. Она так мало о нем знает. Ей нужно время, чтобы найти ему место в своем мире.

– Как звали твою первую девушку?

– Элен, – сказал он, ложась рядом с ней.

– Какая она была?

Он прислонился к спинке кровати и сел повыше.

– Нам было по четырнадцать, что я мог знать? У нее был красивый почерк.

– А как фамилия?

– Элен Хаберман. Потрясающе.

– Я играла с ней в камушки! Знаешь…

– Что?

– Она сексопатолог.

Он оглушительно рассмеялся. Джастин прилегла к нему на грудь. Она была очень рада, что он здесь. И нечаянно опять заснула, хотя не собиралась. Когда она проснулась, Барри мягко ее обнимал, глядя по сторонам. Она почувствовала себя зверушкой, которую оберегают от опасностей.

Винс сидел над источающей пар тарелкой в макробиотическом ресторане в Гринвич-Виллидж. В животе бурчало.

– У меня тут наклевывается шоу на тему «Из грязи в князи», – сказала Рене, откусывая крохотные кусочки от ломтя пестрого хлеба. – Как насчет твоего отца?

– Ни за что. – Она его уже спрашивала, и он ответил то же самое.

– Ну, я все-таки не оставляю надежды на папочку.

Винс отключился от нее и уставился в тарелку. Идея сама по себе хороша – пища, полезная для здоровья; но на вид она такая серая и мокрая. Рене пометила что-то в распухшей, грязной и исписанной до полей записной книжке.

– Заведи новую книжку, – посоветовал он. – Этой пора на помойку.

– Кому какое дело, – ответила Рене и принялась писать еще что-то.

Винс уставился на нее.

– Ты – левша!

– Конечно, – просто сказала она.

Он все еще ошеломленно ее разглядывал. Он знал ее год. Такое чувство, будто он только что выяснил, что в ее жилах течет кровь мартышки.

– Как я мог этого не заметить?

Рене пристально посмотрела на него в ответ.

Он подвез ее домой и зашел в магазин видеофильмов. В отделе иностранного кино он увидел высокую женщину в кожаном пиджаке, которая показалась ему знакомой. Пока он подходил к ней, то вспомнил, откуда он ее знает. Он сказал «привет». Она кивнула, продолжая читать аннотацию на кассете.

– У нас ведь с вами было свидание во время войны в Персидском заливе?

Женщина обернулась.

– Да, – согласилась она и продолжила чтение.

– Я вспомнил, потому как тогда очень жалел, что не могу сидеть дома и смотреть телевизор.

– Спасибо, – отозвалась она и направилась в отдел классики.

Он слишком откровенен. Наверное, нужно было бы проявить обаяние и как-то смягчить свои слова, но, по правде говоря, ему было все равно, и он больше не мог притворяться, что это не так. Она знала, что ему все равно, и ей тоже было все равно. Но теперь это было неудобно: ему хотелось осмотреться, а эта женщина не уходила. Он ушел с чувством неудовлетворенности.

Когда он вошел в квартиру, Барри стоял посреди гостиной. Винс выдержал его взгляд, лишенный всякого выражения.

Кто все эти люди? Его окружают незнакомцы. Он ждал в своей комнате, пока дверь Барри не закрылась, а потом выскользнул за стаканчиком виски. Он лег в кровать, у него было такое чувство, будто он поскользнулся и все падает и падает. Он проглотил виски и почувствовал, как привычно и приятно кровь приливает к лицу.

На следующее утро он отправился в «Коммодор» – роскошный небоскреб на 55-й улице. Светловолосая агентша щебетала без умолку по поводу первоклассной публики, которая снимает здесь апартаменты, и показала ему четыре разные квартиры. Он собирался сказать, что зайдет еще, и тут понял, что если не решится сейчас, то не сделает этого никогда. Поэтому он подписал годовой контракт на двухкомнатную квартиру на 37-м этаже и записался в спортклуб за дополнительную плату. Мебели у него не было. Он позвонит матери. Они устроят из этого событие. Ей очень понравится его новая квартира.

Отец Малькольма Форбса однажды сказал, что не встречал еще сына богача, который хоть чего-нибудь бы стоил. Барри вспомнил это в то утро, когда Винс съехал. Он вселился с огромным количеством вещей, и теперь все это снова пришлось вытащить на поверхность.

– Ну, удачи, – сказал Барри, про себя думая: «Катись к черту, самовлюбленный пустоголовый болван». Но Барри почти не знал Винса, когда пригласил пожить, и потому не сказал, на сколько приглашает. Век живи, век учись.

И все-таки: не смей уходить с таким довольным видом. «Чтоб тебе пусто было», – думал Барри, когда Винс прогулочным шагом выплыл на улицу.

Гудзонский залив переливался мелкими чешуйками света под лучами зимнего солнца. Нужно запланировать какое-нибудь мероприятие с Джастин, отвести ее куда-нибудь. Нужно заняться с ней чем-нибудь особенным, пойти в Гайд-парк, например. Барри не давали покоя все эти женщины, влюбленные в Рузвельта, жившие с ним в Белом Доме. Ведь он был парализован от пояса и ниже – включая…? Никто из них так и не проговорился.