Закон лесника - Дмитрий Силлов

Растрескавшийся асфальт под ногами, к которому словно прилипают подошвы берцев, и потому всё труднее и труднее переставлять ноги…

– Нам кто-то на мозги давит, – прохрипел Рудик, останавливаясь. – Не могу больше…

И вдруг заорал тонким, срывающимся голосом:

– Иди сюда, тварь! Выходи, если мужик! Вылезай из дыры, в которой прячешься, давай сразимся по-честному!

В другое время с этого «сразимся по-честному» я бы усмехнулся. Но сейчас мне было не до улыбок. Мутило меня конкретно, того и гляди блевану – и, судя по внешнему виду моих спутников, они чувствовали себя не лучше. У Хащща и Рудика плечи опустились книзу, будто на них неподъемный груз навалили, как еще в лапах оружие держат, непонятно. Лютый хвост и усы повесил, еле тащится, того и гляди рухнет. Лишь лесник выглядит более-менее, с прищуром осматривая окна и держа наготове свою «мосинку». Но и он встал столбом, когда из-за угла здания вышло это…

По сравнению с тварью, что грациозно вытекла нам навстречу, сфинкс, самый ужасный монстр Зоны, выглядел бы котенком. Несомненно, тело этой твари лепили с человеческого – анатомия была похожа. Но на этом сходство заканчивалось.

Мощные лапы, перевитые толстенными мышцами, оканчивались когтями, каждый из которых был длиной с мою «Бритву». Тело было просто переплетением мускулов, перекатывающихся под тонкой, почти прозрачной кожей. Глаза на голове монстра отсутствовали. Сверху – голый мозг с извилинами. Под ним – зубастая пасть, из которой торчит длинный, нервно подрагивающий раздвоенный язык. Всё.

– Псионик, – прохрипел Хащщ. – Мощный, падла. Такому глаза ни к чему… Он мозгами всё видит…

Было понятно, что единственное уязвимое место твари – мозг… И если стрелять, то только туда. Но как стрелять, если руки не поднимаются и «Винторез» того и гляди вывалится из них, так как нет больше сил удерживать ослабевшими пальцами такую тяжесть…

А тварь всё ближе и ближе…

Три метра до нее…

Два…

Один…

Она подошла, языком коснулась мордочки Рудика, словно пробуя деликатес на вкус. Потом по лысине Хащща провела раздвоенным кончиком. Судя по тому, как язык брезгливо отдернулся, дегустация не произвела впечатления на чудовище. По ходу, невкусный у нас ктулху. Ну да, ни разу не замечал, чтоб он в ручье мылся. И в последний раз делал он это лишь по необходимости, причем с явной неохотой. Помнится, при этом не особо он и старался, потому и не понравился монстру на вкус. Возможно – если, конечно, Хащщ по этой причине жив останется – можно будет сделать вывод, что гигиена в Зоне вещь абсолютно ненужная и даже вредная.

Меня тварь тоже, вытянув метровый язык, лизнула.

В щеку.

Мерзейшее ощущение, когда тебя эдакий мутант пробует на вкус, да еще и против отросшей щетины. Я вообще подобные языковые моменты только от красивых девушек признаю́. Ну ещё если Лютый лизнет, хрен с ним, ему можно – хоть и морда у него паскудная стала на редкость, но это же мой котэ.

А когда такая вот совершенно чужая скотина себе эдакое позволяет, так и хочется разрядить ему в харю весь «Винторез», и еще потом прикладом добавить. Жаль только, руки не поднимаются, да перед глазами плывет всё, словно я стою под двухсотпятидесятиметровыми антеннами знаменитой загоризонтной радиолокационной станции «Дуга», которая изо всех сил своим излучением канифолит мне мозги. Такое впечатление, что сейчас они тупо расплавятся и потекут через нос извилистыми соплями…

– Ну что, со всеми познакомился, всех перелизал? – раздался слева от меня голос лесника, воспринимаемый уже очень смутно, словно через две подушки, которыми кто-то зажал мои уши. А голос продолжал: – Ну тихо, тихо, Вася, не балуй. Это мои друзья, стрелять они не будут, так что можешь их не плющить больше. Да точно тебе говорю, не будут стрелять – знаю, ты этого не любишь. Голодный, поди? Так я тебе тушеночки принес, на, покушай.

Мозг начало понемногу отпускать. И когда красные круги перед глазами поблекли и исчезли, я увидел совершенно психоделическую картину: лесник ножом вскрыл извлеченную из рюкзака желтую банку с надписью «Яловична тушкована», как положено, со дна, чтоб мясо сверху оказалось, а жир внизу остался – а это чудище своим языком ловко и аккуратно выжирает содержимое, так, чтоб не пораниться об острые края. Видать, не в первый раз армейской тушенкой балуется.

– Значит, бывал здесь, говоришь, – с трудом ворочая языком, проговорил я.

– Бывал, – кивнул лесник, не поворачивая головы.

– И Васю этого знаешь?

– Сам-то как думаешь? – вздохнул пожилой сталкер.

И правда, вопрос был тупой. Если б лесник не был близко знаком с этим монстром, сейчас бы он кушал не тушенку, а нас. Не зря вон около стен домов дочиста обглоданные и разгрызенные кости валяются. И черепа, расколотые, словно орехи, – и мутантовые, и человеческие…

– Ты кушай, Васенька, кушай, – слегка напряженным голосом произнес лесник, бросая на асфальт пустую банку и вскрывая следующую. – Говоришь, значит, плохие мутанты сюда приближаются? Тихо ползут, осторожно? Оно понятно, почему осторожничают, еще одной засады опасаются. Убить нас хотят? И не только нас, а всех, кто мешать им будет? Ну, ты же знаешь, что с такими делать, верно? Осторожнее только, они лучами бьют невидимыми, медленными, но опасными. Ну что, покушал? Теперь пора их встретить, Васенька. Ну да, так, как ты всех здесь встречаешь, кроме меня и моих друзей.

Вторая пустая банка покатилась по асфальту. После чего длинный, жирный язык душевно так лизнул лесника в бороду, отчего та немедленно встопорщилась чуть не до бровей.

– Опять те же шутки, сколько можно, – проворчал лесник, разглаживая своё подбородочное украшение. – Да знаю я, знаю, что ты меня уважаешь. Я ж тебя тоже уважаю, но это мы потом обсудим, Вася, после того, как нам незваные гости мешать не будут.

Похоже, лесник беседовал со своим жутким друганом словесно, а тот отвечал ему телепатически. И на то, что «гости» могут помешать их общению, отреагировал яростно. Зашипел, хлестнул по асфальту длинным, гибким хвостом, похожим на толстый хлыст, – и ринулся в ту сторону, откуда мы пришли. С места скакнув метра на три, помчался по улице длинными, грациозными прыжками.

И вовремя.

Потому, что из бетонной кишки в Припять-два медленно вползала первая турбоплатформа «мусорщиков».

Опасность они заметили сразу – и тут же стремительно удлиняющаяся тень потянулась в сторону ужасного друга лесника.

Но тот оказался стремительнее.

Подпрыгнул чуть не до потолка – и обрушился на турбоплатформу практически отвесно.

Страшные когти рубанули по водителю летающего транспорта «мусорщиков»… и завязли в плотном тумане, окутывающем пришельца из иного мира. Но лишь на мгновение.

Поняв, что защиту ему не пробить, Вася схватил водителя поперек туловища, легко выдернул его из кресла, и швырнул на стрелка, который пытался развернуть «смерть-лампу» в сторону неожиданно свалившейся сверху смертельной опасности.