Копия моего мужа - Ольга Джокер

***

— Какого чёрта нас не выпускают на прогулку? — я влетаю в его комнату без стука.

Тахиров уже успел скинуть с себя пиджак и развязать черный галстук.

— Ты можешь отправиться на прогулку, Лера, — спокойно отвечает Рустам.

На лице ни единой эмоции. Невозмутимый и холодный, как раньше, поэтому я заранее знаю, что наш разговор обречен на провал, но всё ещё не теряю надежды на долю понимания.

— Я — могу. Почему я не могу взять свою дочь с собой? — у меня разве что пар из ушей не валит.

Тело колотит от гнева и мне безумно хочется разодрать спокойное лицо Рустама до кровавых царапин. В то время, пока я пытаюсь совладать со своими эмоциями, Тахиров неторопливо расстегивает пуговицы, оголяя безупречное тело. Рельефное, точёное, словно создано по инструкции — каждая деталь на своём месте. И против его идеальности я кажусь себе до боли никчемной.

Рустам снимает рубашку и, откинув её в сторону, подходит ко мне ближе — на расстояние вытянутой руки.

— Я уже объяснял, Лера. Это небезопасно, — он проводит пятерней по густым чёрным волосам и окидывает меня изучающим взглядом.

Задерживает его на моих бедрах, талии и груди. Ухмыляется и заставляет меня смутиться. Со мной что-то не так или я просто не соответствую его критериям? На мне надето платье бордового цвета длиной почти до колена. С закрытым декольте и без пошлых вырезов. По моему скромному мнению, оно сидит на мне достаточно неплохо.

Я опускаю глаза вниз и только сейчас понимаю, что забыла надеть на себя лифчик, поэтому мои соски заметно торчат сквозь облепившее тело ткань. Тут же складываю руки на груди, не давая возможности Рустаму смотреть на меня и дальше.

— Тебя ждало такси за углом, не так ли? — спрашивает Тахиров чуть склонив голову набок.

— Что..? Какого хрена… — руки сами собой размыкаются, и я вновь перестаю себя контролировать. — Какого хрена, мать твою, ты подслушиваешь мои телефонные разговоры?

Кажется, что в комнате сверкают молнии и подымается настоящая буря, которую ничто не способно предотвратить.

— Не смей ко мне приближаться! — выкрикиваю я, когда Тахиров сокращает расстояние между нами и моя грудь упирается в его оголенное тело.

— А то что? — спрашивает Рустам, возвышаясь надо мной горой.

Я упираюсь кулаками в его грудь и молочу по нему, что есть силы. Бью настолько сильно, насколько могу. Чувствую себя истеричкой, ненормальной, глупой, но таким образом я выплескиваю на него всё то, что во мне накопилось. Всю ту боль и обиду от предательства. Возможно, незаслуженно, но и пусть.

Рустам не шевелится. Стоит камнем на месте и наблюдает за мной сверху-вниз, позволяя мне жалко бить его кулаками по груди.

— Я ненавижу тебя, слышишь! Всем сердцем ненавижу, — выкрикиваю и хочу сделать финальные удары, в которые вкладываю всю свою силу.

Зрачки Рустама расширены, он тяжело дышит и смеряет меня уничтожающим взглядом. Перехватывает мои кисти своей огромной лапищей, давая понять, что шутки кончились. Свободной рукой подхватывает меня под ягодицы вверх и перекидывает через плечо, словно тряпичную куклу.

Я не вижу, куда он несет меня — слёзы застилают глаза, а волосы закрывают лицо. Я только чувствую, как он грубо бросает меня на матрас и оказывается сверху, вновь пленив мои руки и сомкнув их в плотный замок над моей головой.

— Тише, Лера, тише. Успокойся, — шепчет мне на ухо, пока я дергаюсь под ним, будто меня бьет током.

А я всего лишь хочу, чтобы он пустил и не сжимал так больно мои запястья.

— Я тебя ненавижу, понял? — на последнем слове его губы неожиданно прижимаются к моим, а язык жадно проникает в мой рот, затыкая мои речи.

Мне хочется укусить его. Хочется ударить коленом в пах, хочется сделать больно ещё и ещё, но я почему-то обмякаю, теряю боевой запал и прикрываю глаза, позволяя ему истязать свой рот.

Господи, это сумасшествие какое-то, но меня никогда так целовали. Болезненно-приятно, грубо, дико, до потери контроля. Его колючая щетина задевает мою кожу на лице и оставляет на ней следы. Хочется провести пальцами по его лицу или просто коснуться его, но мои руки всё ещё плотно сжаты наверху, поэтому всё что я могу — нервно под ним ерзать, пытаясь уползти, спастись, пока окончательно не расплавилась.

Его теплые губы и поцелуи заканчиваются так же резко, как и начались. Я медленно открываю глаза и вижу демонический блеск в его черных зрачках.

— Ненавидишь? — спрашивает, склонившись надо мной и тяжело дыша. — И поэтому вся течешь, да?

Я хочу ответить, что это неправда, но кому я совру? Боже мой, мои ноги сейчас обвивают его талию, а губы просят продолжения варварских поцелуев. Рустам неожиданно отпускает мои руки, а я так и продолжаю лежать с занемевшими кистями. Одной рукой Тахиров опирается о матрас, а другой — нагло приподнимает до талии и так задравшееся платье.

— Что ты делаешь, твою мать? Я сейчас опять начну драться!

— Можешь приступать, — отвечает Рустам с легкой насмешкой и отодвигает мои трусики в сторону.

Становится стыдно за то, что я и правда под ним потекла. Тахиров только убеждается в этом — проводит пальцами по влажным складкам, ухмыляется сильнее и проталкивает в меня один палец, заставляя выгнуться дугой от удовольствия. Когда он прибавляет ещё один палец я часто дышу и кусаю губы, пытаясь погасить в себе разрастающиеся возбуждение.

Чёрные глазища Тахирова пробирают меня до мурашек. Есть в этом что-то порочное и запретное, когда он трахает меня пальцами и так развязно смотрит. Рустам ускоряет темп, звуки в комнате становятся пошлыми, громкими и влажными. И, несмотря на то, что я правда боролась с собой, тело сотрясает от мощного нахлынувшего оргазма и все мои установки летят к чертям — я кричу от удовольствия и сама насаживаюсь на его пальцы под победоносный взгляд его глаз.

— Проси ещё, Лера. Проси, — произносит твёрдым голосом Тахиров.

— Ещё… Прошу, ещё… Рустам…

Он смотрит на меня чуть прищурившись. Внизу живота становится невероятно сладко и тепло. Моё тело похоже на воск — такое же податливое, разгоряченное, из которого можно лепить всё, что только хочешь.

Когда Рустам достает из меня пальцы и я разочарованно вздыхаю. Но он и не думает на этом не останавливаться — ловко подхватывает меня за бедра, переворачивает к себе спиной, придерживая за живот и расстегивая ширинку на своих брюках. Я почти не дышу от пульсирующего в промежности возбуждения и облизываю губы, когда чувствую горячее касание твёрдой плоти к своим ягодицам.

— Не смей меня касаться… мать твою, — голос сдавленный и хриплый, особенно когда его член растирает мою липкую влагу вверх и вниз.

Рустам резко отпускает меня, и чтобы не упасть вниз лицом, я выставляю руки впереди себя и оказываюсь перед ним на четвереньках.