Идеал на витрине - Ольга Хмельницкая

– Доверяю, – проговорила она, – это я превентивно. Она же из кожи вон лезет, чтобы тебе понравиться. Сегодня же уволю ее.

– Погоди с этим пару дней, – попросил Дима. – И давай вернемся к разговору о Полине Ульяновне. Появление в магазине чужака и исчезновение жесткого диска – это первое серьезное доказательство того, что ничего случайного в этом деле нет. Этот факт меняет все дело.

– Таня могла сама забрать этот диск, – сказала Марина, – подумай, ведь что может быть проще – открыто остаться в магазине на ночь под благовидным предлогом, достать диск, положить его в сумку… возможно, действиями Тани управляет ее бабушка. Девушка может быть марионеткой. И для того, чтобы это скрыть, вполне можно сымитировать конфликт с родственниками.

– С Таней вообще надо разбираться и что-то решать, – произнес Дима, – Артем ей, конечно, еды принес, но вечно это продолжаться не может. Это, конечно, если она не имеет ко всему этому прямого отношения. Она девушка сложная, с одной стороны, очень открытая, резкая и недипломатичная, с попытками бунта против общества и навязанных ей правил, с другой стороны… у нее может быть второе дно.

– Мне близка твоя патерналистская позиция, – проговорила Марина, – я рада, что ты беспокоишься о ней.

Ее глаза оставались острыми и сухими. Дима не сдержался и опять улыбнулся. Наблюдать за ней в ее сомнениях, подозрениях и ревности было очень занятно.

– Мне на нее совершенно наплевать, – сказал он, – но я знаю, что ты принимаешь ее историю близко к сердцу.

– Так вот, – продолжила Марина, – я не уверена насчет Тани. Но диск совершенно точно пропал, и я склонна считать, что все дело в том, что список недостач, который нам подготовила Полина Ульяновна, – фальшивка. На диске хранились исходные данные, по которым можно было составить настоящий список. Я не думаю, что у Полины Ульяновны было время изменить всю первичную информацию.

– Либо там, на диске, было что-то другое. Какой-то компромат. Может, фотографии? Счета? Письма? – предположил Дима. – Есть еще один ключевой вопрос – это способ убийства. Мы так и не знаем, как была убита Полина Ульяновна. Сердечный приступ, тело в туалете, обожженная рука, просверленная стена. Запертые двери. В мусорном ведре – косточки от слив, чек на карамельки, пластиковый пакет, плюс спитой чайный пакетик. В ящике стола – два пузырька с сердечными препаратами. В бачке в туалете – пакет с деньгами. Фальшивый скорее всего список недостач. Пропавший жесткий диск.

– Меня умиляет, что содержимое мусорной корзины ты тоже считаешь потенциальными уликами, – сказала Марина.

– Ага, считаю, – кивнул Дима.

Марина положила руку на круглый животик, а потом перегнулась через стол.

– У меня вот появилось подозрение, – сообщила она.

– Опять?

– Да. Что ты давно знаешь разгадку и просто развлекаешься.

– С чего ты взяла? – спросил он. – Ты меня переоцениваешь.

– Неужели ты не можешь догадаться, как убили Полину Ульяновну? Как связаны ожог, закрытый туалет, сердечный приступ и деньги в бачке? Был ли это газ? Была ли там змея? Или контактный яд, который впитался в кожу? Почему кто-то стоял на улице и смотрел сквозь стекло на кусок коридора и дверь туалета? Последний факт очень настораживает. То есть кто-то чего-то ждал. Ночью на морозе. Чего он ждал?

– Тут надо найти еще какой-то факт, – произнес Дима, – какой-то кусочек нити, за который можно потянуть.

– Думаешь, что-то еще всплывет? – спросила Марина.

– Факты уже не всплывут, – сказал Дима, – диск забрали, списка уже нет. Но и делать выводы пока рано.

– Так что ты предлагаешь? – спросила Марина.

– Подождать, когда человек расслабится и выдаст себя, – ответил Дима. – Он же мнит себя умнее всех. И вот этот факт и станет ниточкой, за которую можно будет потянуть.

– Дорогой, – проговорила Люся, – чиста ли у тебя совесть? Ты не думай, что я хочу тебя в чем-то обвинить. Просто подумай, не сделал ли ты что-то такое в жизни, чего делать не следовало.

– Копилок не грабил, несовершеннолетних не соблазнял, – отозвался супруг, стараясь не разозлиться.

Вынужденное бездействие, одна и та же квартира день за днем, одно и то же окно, один и тот же потолок и невозможность что-то изменить сделали из мужа Люси человека желчного и раздражительного.

– Мы все не идеальны, – сказал он. – Но большинство ходят своими ногами. Где справедливость? – Он посмотрел на нее. – Да, я не делал ничего плохого, – произнес он, повышая голос. – И больше меня ни о чем таком не спрашивай. Включи лучше телевизор. Там скоро будет юмористическая передача. Хоть посмеюсь.

– Подумай, – попросила Люся, – меня об этом спросил человек, который умеет делать чудеса. Он не зря задал этот вопрос. Все мы за что-то платим. Или за что-то получаем награду.

– Меня раздражают такие разговоры, – сказал муж Люси, – меня все раздражает, и прежде всего ты. Купи мне ящик снотворного и уйди из дома. Или просто уйди из дома. Правда, в этом случае мне понадобится больше времени.

– Я верю ему, – заявила Люся. – Ты что-то сделал не так.

– Что значит «сделал не так»? – спросил супруг. – Идеальных людей не бывает. Никто не идеален. Все что-то делали не так, все! Если бы все было так, как ты думаешь, то в тюрьме бы сидели одни инвалиды.

Он взял в руки пульт и принялся ждать начала юмористической передачи, всем своим видом показывая, что не намерен продолжать беседу.

– И что мы теперь будем делать с машиной? – спросила Маша. – Это Лариса клея налила?

– Конечно, – кивнул Гена. – А что делать, понятно. Купим сегодня растворитель и все откроем. Это не такая уж и большая проблема. Главное, залить этот растворитель в замки. А то двери не откроются уже никогда, будем через багажник залезать и вылезать.

Маша посмотрела на него.

– Я даже рада, – сказала она.

– Чему?

– Что она заклеила все замки, дворники и крышку бака. Теперь у тебя не будет искушения к ней вернуться.

– У меня и так его не было, этого искушения, – произнес Гена. – Я удивляюсь, как она еще не организовала за мной круглосуточную слежку и не надела на меня пояс верности. На замке амбарном.

Маша кивнула.

– А машину будем ставить на стоянку, только и всего, – сказал Гена. – Кстати, не мешало бы ее помыть, на крыше кормушка, там батон накрошен.

Маша нахмурилась, Гена улыбнулся.

– Что ты собираешься делать? – спросил Дима у Тани.

– Мне надо уехать отсюда, – ответила Таня, – причем так, чтобы за мной не проследили. Потом я найду новую работу, мы снимем с Володей новую квартиру, и меня не найдут.

– А ты не хочешь попытаться договориться со своими родными? – произнесла Марина. – Это твои родители и бабушка. Сережка от березы далеко не падает. Очень важно четко донести свою мысль. Возможно, они просто плохо тебя понимают – твои цели, твои предпочтения, и если ты четко и ясно им объяснишь, что…