Пророчество Луны - Фредерик Ленуар

Джованни глядел на Пьетро во все глаза.

— Очень важное письмо. Чрезвычайно секретное — кардинал даже попросил меня выйти из дома, чтобы он смог побеседовать с мессером Луцио наедине. Интересно, о чем это они там говорят? — произнес слуга слегка уязвленным тоном.

Беседа длилась несколько часов. Джованни и Пьетро ждали снаружи, волнуясь все сильнее и сильнее. Наконец мессер Луцио проводил гостя до двери. Почтительно с ним попрощался, и маленький отряд исчез так же быстро, как и появился. Несколько мгновений все трое молчали, затем Джованни поднял глаза на учителя — тот, казалось, был совершенно растерян и подавлен.

— То, о чем он меня просит, безумие! — проговорил наконец старик, смотря невидящим взглядом куда-то вдаль.

— Что все это значит? — спросил Пьетро.

Мессер Луцио пришел в себя.

— Ничего не могу сказать. Даже вам, друзья мои. Слишком все серьезно. Мне придется на несколько недель закрыться у себя в комнате, — продолжил он устало. Затем повернулся к Джованни. — Наши уроки отменяются. Займись, чем сочтешь нужным.

Потом он обратился к Пьетро:

— Как только я закончу, отвезешь в Рим письмо для Папы. Хочу, чтобы во время работы меня никто не беспокоил. Еду можешь приносить мне в комнату.

Старый ученый повернулся и вошел в дом, глубоко вздохнув:

— Да поможет мне Бог!

Проходили дни, недели и, наконец, месяцы. Мессер Луцио перетащил много томов из своей библиотеки — в том числе и знаменитую рукопись аль-Кинди — к себе в спальню, которая также служила кабинетом. С утра до вечера, а иногда и по ночам он изучал книги и делал заметки, выходя только два раза в сутки, чтобы размять ноги. Почти четыре месяца старик трудился как одержимый.

И вот настало утро, когда он вышел из комнаты и протянул Пьетро толстый конверт, аккуратно запечатанный личной печатью ученого.

— Вот, держи. Я хочу, чтобы ты завтра же отправился в путь. Это письмо для Папы. Вначале ты найдешь кардинала, который был здесь, на конверте написано его имя. Он проведет тебя к его святейшеству, и ты отдашь письмо ему лично. Содержимое конверта не должно попасть в чужие руки. Ни при каких обстоятельствах, слышишь? Если на тебя нападут разбойники, будет лучше, если ты его уничтожишь. Ни в коем случае не отдавай его никому, кроме Папы.

Серьезный тон хозяина внушил Пьетро благоговейный страх, и слуга только молча кивал головой.

— Учитель, можно обратиться к вам с просьбой? — спросил Джованни.

— Не сейчас. Мне необходимо отдохнуть.

— Это очень важно.

Мастер Луцио сел.

— Хорошо, я слушаю.

Джованни обуревали эмоции, но он все решил еще несколько недель назад, неоднократно прокручивая в мыслях, что именно скажет своему любимому учителю.

— Я был вашим учеником целых три года и никогда не испытывал большего счастья. Благодаря вашему великодушию всего лишь за несколько лет я достиг таких высот знаний, о коих не смел и мечтать. Более того, я научился познавать самого себя и полюбил искать истину. Мне еще многому нужно учиться у вас, и даже всей моей жизни не хватит, чтобы впитать все, о чем вы мне говорили.

Он медленно повернулся к Пьетро.

— То же самое я могу сказать и про тебя, мой друг. Я навсегда останусь твоим должником.

И снова он перевел взгляд на своего наставника, который слушал ученика с любовью и вниманием.

— Но я решил покинуть вас. Это решение разрывает мне сердце, ведь я люблю вас больше, чем родителей.

Джованни понял, что уже не в силах сдерживать чувства. Его голос срывался и дрожал.

— В моем сердце всегда жила любовь к девушке, которую я так недолго видел у себя в деревне. Ради нее я оставил отца и братьев. Благодаря Елене я встретил вас. Но настало время, и мне пора идти к ней.

Юноша замолчал и опустил голову, чтобы скрыть слезы. В комнате воцарилось долгое молчание.

— Не знаю, что уготовано мне судьбой. Может, встреча с величайшим разочарованием, но больше ждать я не в силах… Я должен продолжить путь. Мой любимый учитель, с вашего разрешения я отправлюсь завтра и хотел бы, в свою очередь, оказать вам услугу и лично отвезти письмо к Папе в Рим.

У его слушателей вырвался возглас удивления.

— Я знаю, что Пьетро устал и страдает от ревматизма, — продолжил Джованни, — а дорога в Рим длинна и полна опасностей. Я же с большим удовольствием, если Богу будет угодно, по пути в Венецию заеду в Священный город.

Мессер Луцио кивнул серьезно и печально.

— Мой дорогой Джованни, я знал, что рано или поздно придет миг расставания. Но, должен признаться, надеялся, что это случится позже. Все три года ты был самым лучшим учеником, о котором любой учитель может только мечтать.

Его голос дрогнул.

— Ты еще так юн, твоя пылкая натура может тебе помешать. Аристотель говорил, что нельзя стать философом, пока не достигнешь сорока пяти лет… Конечно, я не могу заставить тебя остаться здесь до столь зрелого возраста! Ты хорошо учился и многое узнал. Пусть теперь жизнь сама продолжит твое образование. Я знаю, что ты станешь астрологом, достойным своего учителя. Отправляйся в путь, мой мальчик! Возьми тетради с эфемеридами и любые книги из моей библиотеки. И, если Пьетро согласен, забери с собой письмо его святейшеству.

Джованни повернул залитое слезами лицо к Пьетро, и тот неуклюже кивнул. Юноша, больше не сдерживая рыданий, бросился в объятия своего учителя.

Он ушел тем же утром: расставание было слишком болезненным, чтобы затягивать его надолго. Юноша не знал, доведется ли ему вновь увидеть своих друзей, но надеялся всем сердцем. С собой он взял драгоценные тетрадки с эфемеридами и всего лишь три книги на греческом языке: «Пир» Платона, «Никомахову этику» Аристотеля и Новый Завет.

Джованни спрятал письмо для Папы в ножны, положил тетради и книги, а также флягу, шерстяной плащ и немного еды в наплечную суму, засунул в карман дукаты, которые дал ему на дорогу учитель, затем крепко обнял своих друзей.

Без единого слова он отправился в Вечный город. Джованни шел не оглядываясь.

Солнце клонилось к закату. Джованни уже вышел с проселка на широкую виа Валерия и шагал по ней по ней больше трех часов, когда вдруг услышал сзади приглушенный шум, который становился все громче. Юноша обернулся и увидел, что по пустынной дороге за ним скачут пятеро всадников. Джованни отделяло от них всего лишь метров двадцать, и он разглядел, что на преследователях длинные черные плащи и маски. Юноша понял, что ему грозит опасность.

Он прыгнул в придорожные кусты и со всех ног бросился к лесу. Всадники поскакали за ним. Юноша добежал до деревьев, когда первый человек в черном уже почти поравнялся с ним, но преследователю пришлось придержать лошадь из-за ветвей, и Джованни успел нырнуть в густой подлесок.