Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар

– Вот это! – Джейн схватила прозрачную комбинацию. – И это. – Сняла она с вешалки другой соблазнительный предмет. – И это. И это, и вон то.

Продавщица шла за ней по магазину, собирая кучу шелковистых предметов туалета, а потом провела ее в примерочную.

– А ты ничего не хочешь? Что-нибудь сексуальное, чтобы добавить перчика? – Джейн на секунду выглянула из-за бархатной шторы и снова скрылась за ней.

Я вспомнила о коротенькой розовой ночнушке, которую надевала для Хафиза, теперь она лежала, сложенная, на самой дальней полке. Потом подумала про простые трусики и лифчик, которые Трой снимал с меня губами и зубами, словно разворачивая самый дорогой подарок в своей жизни.

– Вот это будет на вас божественно, – продавщица принесла мне черный с металлическим блеском комплект с торчащими чашками лифчика, который выглядел так, словно был создан для того, чтобы его срывали.

– Не думаю, – ответила я.

– Но примерить-то можно, верно? – она повесила белье в примерочную.

Я отвернулась, но все, о чем я могла подумать, это как рука Троя скользнет под прозрачный шифон, стянет тонкие трусики с моих ног, развяжет шелковые завязки…

Я поймала себя на том, что с полузакрытыми глазами поглаживаю собственную ногу в чулке. Бесстыдница. Как мартовская кошка.

– А знаете? Я думаю, что все же нужно примерить.

– Вот и прекрасно. Если понадобится другой размер, только скажите, – улыбнулась продавщица.

Я услышала, как из соседней кабинки вышла Джейн.

– Я беру эти четыре.

– Конечно. Ваша подруга в примерочной.

– О? – Джейн подошла к моей кабинке. – Что у тебя там, Шейда? Покажи.

– Джейн! – Я попыталась прикрыться руками. Она вошла и задернула за собой штору.

– Ни фига себе, – ахнула она. – Мамочки! Я знала, что ты скрываешься за всеми этими слоями, но черт побери! Ты сильна, подруга. – Она оглядела меня и поправила лямки, подтянув там, расслабив тут.

– Я просто убивала время. Вообще-то, это не в моем стиле.

– Не в твоем стиле? – рассмеялась она. – А тебе так идет!

Я посмотрелась в зеркало.

– Думаешь?

– Хм… Да!

У кассы, доставая карточку, я помедлила.

– Но это так экстравагантно.

– У каждой женщины в шкафу должно быть что-то, в чем она чувствует себя секс-бомбой. Ты только что нашла свое секретное оружие, дорогая. Хафиз даже не представляет, что его ждет, – ответила Джейн.

Когда у тебя роман, ты можешь в одну минуту радоваться семейному Рождеству, а в другую – ощущать вину, глубокую, как куча снега, не зная, сумеешь ли ты когда-нибудь откопать себя из-под нее. И я заслужила все это. Я должна была уже привыкнуть врать. Хафизу, детям, Джейн. Но я не знала, сумею ли когда-нибудь скинуть этот груз, разбивающий душу. Чувствуя себя предательницей, я взяла у продавщицы пакет.

С трудом таща покупки, мы направились в сторону фуд-корта.

– Ты уверена, что вы не хотите присоединиться к нам на праздниках? – спросила Джейн за кофе с корицей и ванилью.

– Да, у Хафиза наконец будет выходной. Я думаю, что ему захочется просто тишины и покоя.

– Там огромный дом, шале, на случай, если ты передумаешь. И ничего вокруг, только горы и снег на множество километров.

– А кто еще будет?

– Ну мы с Мэттом. Райан, Эллен и дети. И еще две пары. Может, Трой. Эллен все пытается его сосватать, так что если Райан его все же уговорит, то там будет еще ее подруга. Ну, знаешь, сюрприз!

– А что с той девушкой, которую он приводил на День благодарения?

– Это которая? Рейчел? – Джейн пожала плечами. – Да кто ж это знает? Я только знаю, что все вокруг так и пытаются окрутить этого мужика. Не думаю, что Трой Хитгейт так уж долго сумеет остаться холостым.

22 декабря 1995 года

– Вам помочь? – спросила Сьюзен, когда я вышла в приемную.

– Было бы неплохо. – Я придержала дверь, вытаскивая подарочные корзины и ярко упакованные коробки.

Сьюзен забрала остальные подарки.

– Ваши клиенты так вас любят.

– Ну со многими мы подружились за эти годы. – Я запихала свою поклажу на заднее сиденье и открыла для Сьюзен багажник.

– Это потому, что вы так хорошо с ними работали.

– Спасибо. Мне нравится участвовать в важных событиях их жизни, – улыбнулась я. – Хороших выходных.

– И вам. До встречи в новом году. – Она помахала мне на прощание.

Я успела в продуктовый как раз вовремя, чтобы ухватить последнюю индейку. Очередь в быструю кассу тянулась на километр. Я подкатила тележку к другой кассе. Тут были просто джунгли, никакой праздничной атмосферы, только усталые, задерганные покупатели, спешащие домой.

Моя очередь замерла. Покупательница кричала на кассиршу. Мне стало жаль несчастную девушку. Она отерла лоб и подняла голову. Это была Марджана.

Я смотрела, как она обслуживает одного клиента за другим.

– Здравствуйте.

Провести покупку через сканер, другую, третью, взвесить, убрать в пакет. Динь, динь, динь, звенит касса.

– Спасибо. Счастливого Рождества.

Улыбка.

Следующий.

– Привет, Марджана, – сказала я, когда подошла моя очередь.

Казалось, она удивилась, что кто-то назвал ее по имени.

– Привет, Шейда. – Болтать было некогда.

Я увидела капли пота у нее над губой и влажные пятна под мышками, когда она паковала мою индейку.

– Пожалуйста.

– Спасибо. – Я взяла у нее пакет, помолчала. – Послушай, – я протянула ей свою визитку. – Если ты хочешь заняться чем-то другим, позвони мне.

Она взяла ее и сунула в карман.

– Счастливого Рождества.

Улыбка.

Следующий.

Сев в машину, я ждала, пока прогреется мотор. На земле еще не было снега, но окна заиндевели и воздух был морозным.

Я услышала приглушенное треньканье, похожее на звонок телефона. Странно. У меня его не было, но что-то в машине определенно звенело. Потом остановилось и начало звенеть снова. Я начала рыться в пакетах, ориентируясь на звук, и нашла красную коробку, в которой лежал телефон.

– Алло?

– Шейда.

Шейда-а-а-а-х с этим долгим «а-а-а-х». Этим низким, густым, как кофе с зефиркой, голосом. Я почувствовала, как холод в моих костях сменяется жаром.

– Ты тут?

– Да, – ответила я. – А что это за мобильник?