Истинная история дюны - Андрей Лях

Алия выстрелила, держа «вальтер» обеими руками, голова спецназовца мотнулась в сторону, из черной резиновой хари вылетела крученая струя и растеклась по экрану, по-прежнему занятому размалеванным в беж и зелень орнитоптером; у двери, расставив ноги, стоял Синельников и палил из обоих «ройалов» одновременно – грохотали выстрелы, лязгали затворы, откатываясь назад вместе с длинными стволами; медленно, как во сне, вылетали гильзы и, описав дугу, со звоном катились по полу; потом отшельник прыгнул вперед и, проехавшись по гладким плиткам на собственном плече, принялся опустошать обоймы в угол за колонной, вмиг усеяв узкий простенок дырами, из которых дунуло какой-то трухой.

«Ройалы» смолкли, вытолкнув из вороненых затылков горбатые фиги личинок. В образовавшейся тишине раздался сначала металлический стук, а затем два щелчка – это Синельников выбросил пустые магазины и вставил новые; не снимая противогаза, он указал пальцем в сторону двери, видимо, приглашая смотреть на монитор, и снова исчез в боковом проходе.

Несмотря на заливший экран кровавый потек, Алие было прекрасно видно, как у откинутой двери кабины выросла длинная фигура и каким вроде бы даже неспешным, почти фермерским движением Синельников просовывает ствол под бронежилеты. Закончив, он помахал ей рукой, и Алия вышла наружу, с удовольствием содрав с себя пучеглазое чудище респиратора.

– Мы, кажется, разжились транспортом, – сказал Синельников, подходя. – У кого-то из наших друзей должен быть таймер – надо узнать, через сколько времени их хватятся. От души надеюсь, что твой братец не прислал отдельную команду для входа со двора.

– Ты ранен? – ахнула Алия.

– Да нет, ерунда, больше макинтош продырявили. Тоже ведь и они стрелять умеют… Вот преимущества стилсьюта – не надо ни бинтов, ни пластыря.

Вновь натянув противогаз, Синельников зашел в разгромленное жилище и вскоре вернулся с маленьким алюминиевым цилиндриком в руках. Впрочем, мысли его были заняты другим.

– Ах, будь ты неладна, – горько вздохнул он. – Густавсбергский унитаз. Настоящий старинный фаянс… Вдребезги. И что мне было взять левее? Ладно, пошли посмотрим.

Забравшись в орнитоптер и стащив с мертвого пилота наушники, Синельников сбросил труп на землю, сел в кресло и подсоединил таймер к положенному гнезду. На черном дисплее вспыхнули желтые составные цифры индекса и заскакали секунды и десятые секунд, подъедающие сплющенную восьмерку с четвертью.

– Это что за новости, – нахмурился Синельников. – Откуда же эта братва летела? Ладно, пусть так… Что-то плохо они нас ищут. Если это не какая-то изощренная хитрость, время у нас есть. Давай грузиться, и улетаем отсюда.

– Ты умеешь водить эту штуку?

– Кто же не умеет? – удивился Синельников.

– Я не умею.

– Ну, это ерунда, вроде велосипеда, один раз показать, и все.

– А нельзя прямо на нем полететь в Джайпур? Догонят?

Отшельник в ответ постучал по дисплею.

– Меньше восьми часов до того, как Муад’Диб затрубит в рожок – ай люли-люли, да лови его, лови. Горючим заправиться негде. Потом – нет ничего проще, чем запеленговать орнитоптер. Тут наверняка есть опознавательный контур, и пока мы его найдем, из нас сделают решето. Нет, грузимся – и давай бог ноги. Поиграем в Черную курицу и подземных жителей.

Сверло с гудением вгрызлось в металл, выпустив зеркальную спираль стружки, и тут же вышло, оставив отверстие, в которое немедленно сел болт с шайбой и притянул полукруглую скобу с гофрированным пластиковым шлангом.

– Поворотное сопло, – пояснил Синельников, откладывая ключ. – А эта палка будет у нас изображать румпель – право руля, лево руля. Ты что такая задумчивая сегодня?

Воспользовавшись случаем, Синельников нагрузил топтер так, словно собирался строить авианосец, а не моторную лодку. Избавившись от машины («Пусть-ка поищут твои отпечатки!»), они долго перетаскивали это хозяйство сначала в сложный ступенчатый колодец, потом – в тоннель, и дальше, уже на бетонном скосе над безбрежной гладью водохранилища первой цистерны, Синельников устроил настоящую верфь. Никакой помощи ему не требовалось, и Алия, обхватив колени, только сидела и наблюдала за работой удалого отшельника, поглядывая на мониторы выведенных наружу датчиков движения. Синельников обматывал строительной изолентой громадные, похожие на сардельки, надувные баллоны для метеоисследований, поливая их клеем, собирал палубную решетку, приваривал пленочное днище их будущего корабля, монтировал контакты на аккумуляторы и при этом что-то мурлыкал себе под нос: «Злато сняли монголы, пам-пам-парам, а глину – ветра, пум-пурум… запрокинувши голову, пум-пум-пум-пум, русский солдат… та-ра-рам, и затычки для задницы, пам-пам-пам-пам, с левой резьбой…»

– Что это за страна, откуда ты родом? – спросила Алия.

– Это на севере. Там снег. Все ходят на лыжах. Как говорится, передвигают ноги по замерзшим осадкам.

– Ты не хочешь говорить об этом.

– Да, не хочу.

– Почему?

– Потому что Россия – это не страна, а болезнь, и русский – не национальность, а диагноз. Когда-то было иначе, а теперь так. Впрочем, допускаю, что так было всегда. И хватит об этом.

– Тебе тяжело.

Синельников встал перед ней, свесив руки.

– Послушай, уж не просто так человек все бросает и забирается к черту на рога в пустыню, чтобы стать отшельником. Между прочим, у нас сейчас спуск на воду и испытания. Иди сюда и помоги мне.

Лодка звучно шлепнулась о воду. Синельников осторожно прошелся по решетчатому днищу.

– Погоди, – сказал он. – Ее же надо как-то назвать. Без этого нельзя. Придумай какое-нибудь имя.

– Я не знаю, – растерялась Алия. – Какие имена бывают у кораблей?

– И я не знаю. «Стерегущий»? «Грозящий»? Не «Аврора» же… «Нимиц»? «Бисмарк»? Был такой крейсер «Киев»… Нет. Знаешь, давай назовем эту лодку «Ордынка».

– А что это значит?

– Так называлась улица, где я рос. К тому же в этом слове есть что-то кочевое, соответствует ситуации… Итак, нарекаю тебя «Ордынкой»… Полагается разбить бутылку шампанского, но с шампанским у нас тут некоторая проблема… Отложим. Краткие испытания – и отчаливаем. В Арракине уже наверняка знают, где лежит разбитый орнитоптер. Что-то мне подсказывает, что ты не мастер спорта по плаванию.

– Это точно.

– Господи, у тебя, оказывается, красивая улыбка! Долго же ты это скрывала… Ладно, рискну здоровьем в одиночку. Ну-с… плыви, мой челн…

Насос из артезианской скважины на штыре с пластиковой кишкой без усилий и почти бесшумно пронес по недвижной черной поверхности скрепленные решеткой сардельки-баллоны и Синельникова вместе с ними; «Ордынка» промчалась вперед, назад, и круто переложенный румпель заставил ее прянуть вбок, гулко захлопав по воде пластиковым брюхом.

– Православный, глянь-ка, с берега народ, посмотри, как Ванька по морю плывет, – пропел Синельников. – Держи ее за нос, грузимся – клади винторезы, я отключу технику…