Военные истории - Валентина Никитина

достать его, не затронув артерию, которое вызовет сильное кровотечение в таких условиях невозможно. Оставлять осколок надолго тоже нельзя, может начаться гангрена. Решили отправить Анфису в госпиталь вместе с девочкой. Ночью как по заказу прилетел самолет, на котором Анфису отправили в тыл. Маленькая девочка ничего не говорила, то ли от стресса, то ли вообще была немой. Она все время держалась за Анфису и вся скукоживалась, когда подходили другие. На вопросы отвечала кивком головы. Таким путем, перебирая имена, случайно выяснили, что зовут Васей, когда позвали бойца с таким именем.

— Ты Вася? — переспросила Анфиса, та кивнула в ответ,

— Но так зовут мальчиков, — не поверила Анфиса,

— Василина она, здесь так зовут многих женщин, — объяснил тот же боец.

Самолет прилетел ночью. Анфису был озноб, видно поднималась температура. Василинка не отходила от нее, все время держалась за руку. Весь полет должен был занять меньше часа. Пролетая через линию фронта, самолет был подбит. Летчик все же сумел посадить горящий самолет, эвакуировать женщин и выбраться сам. Еле успели отбежать от горящего самолета и спрятаться за ближайшим деревом, как раздался взрыв. Близился рассвет. Летчик понимал, утром сюда могут нагрянуть немцы, в темноте сориентироваться было сложно. Однако, он выбрал абсолютно правильное направление, и через некоторое время они наткнулись на траншею, полностью забитую людьми — мирными жителями. Кучками и в одиночку они сидели на дне траншеи, прижавшись лицами к стенке, чтобы ничего не видеть и не слышать. В основном, были женщины с ребятишками, но были и старики-мужчины. Тут же валялись узлы, мешки и даже чемоданы. Они бежали из своих домов, которые сожгли фашисты, а тут спрятались от бомбежки. Впереди слышались выстрелы, это наши солдаты освобождали село. Часто перед тем, как оставить наш населенный пункт, фашистские офицеры снаряжали отдельную команду с факелами для поджога домов и строений. Несмотря ни на что, решили двигаться дальше, надеясь встретить своих. И тут лицом к лицу встретили двух немцев. Анфиса обычно ходила в разведку в гражданской одежде, чтобы на случай встречи с немцами выдать себя за беженку. Василинка, которую летчик держал на руках, была завернута в его лётную куртку, в кармане которой лежал пистолет. Немцы, увидев их, не сразу поняли кто они. Анфиса не растерялась и на чистом немецком рассказала, что она немка, это ее муж и дочь, они бежали из лагеря во время бомбежки, и хотят с немецкими частями добраться на родину. Немцы расслабились, увидев молодую, красивую женщину. Один из них подошел к Анфисе, взял за подбородок, другой рукой обнял за талию. Анфиса что-то щебетала по-немецки, украдкой поглядывая на летчика. Тот все еще держал девочку на руках. Второй, вожделенно улыбаясь, опустил винтовку, надеясь быть следующим, и не обращал внимания на мужчину с девочкой. В тот же момент раздались два выстрела. Немцы рухнули на пол. Один убит наповал, а второй тяжело ранен, летчик боялся задеть Анфису. Забрав у немцев винтовки, он подхватил девочку и, помогая Анфисе, которая совсем ослабла, они пошли в сторону движущихся навстречу нашим танкам.

Уже на грузовике их доставили в часть, а оттуда Анфису с девочкой отправили в госпиталь. Анфиса поправлялась, а Василинка вдруг заговорила. Оттаяв от внимания и любви, которой ее окружили раненые бойцы и медперсонал, ее маленький организм справился с недугом, и после долгого молчания она теперь не умолкала. Персонал и раненные тоже были рады ребенку, она стала частью оставленного ими дома и надеждой на возвращение, где их ждут родители, жены и дети.

Анфиса сроднилась с девочкой, но чувство тревоги не оставляло ее. По закону девочку необходимо было сдать властям, которая позаботится о ней дальше, а сердце никак не хотело этого делать. Поговорив с главным врачом, она решила отвезти девочку родителям. После ранения ей был положен отпуск. Анфиса, выписав документы на себя и Василину, указав, что это ее племянница, стала готовиться к дороге. Однако, добраться до дома было не суждено.

За два дня до отъезда госпиталь в срочном порядке эвакуировали в тыл. Наши войска отступали. Всех довезли до железнодорожной станции и погрузили в поезд, который шел на восток. Анфисин дом был в другой стороне. Наступала зима, а у Василинки не было никакой одежды. Среди раненных был настоящий портной, который из кусков вручную сшил ей телогрейку, штаны и шапку. Получился такой маленький снеговичок, на которого все умилялись. Начальник поезда при обходе вагонов, увидев ребенка, сказал, что на ближайшей станции ее необходимо передать соответствующим инстанциям. Василинка все поняла, посмотрев на Анфису полными слез глазами, она забилась в угол на самой верхней полке. Однако, доехать до следующей станции не удалось. Поезд попал под бомбежку. Из всего состава осталось только несколько вагонов.

Анфиса с Василиной вылезли из канавы, где прятались от немецких самолетов, и пошли в свой вагон, который не пострадал. Выпал первый снег, было холодно, вагон хоть и не отапливался, но защищал от ветра и снега. Многие так и остались лежать на земле, и смотреть на это было тяжело. Организовали похоронную бригаду, которая собирала раненных, и закапывала мертвых. Шли день за днем, а никаких изменений и известий о дальнейшей судьбе, оставшихся в поезде людей, не было. Каждый день умирали раненые, которых закапывали тут же, в траншее. Кончались лекарства и провиант. Ходячие больные приставали к начальнику поезда с вопросами, собирались сами идти за помощью, только не знали куда. Врачи госпиталя были приписаны к составу и ждали распоряжения. Анфиса решила идти пешком до ближайшего поселения, всего то пятнадцать километров, а там решить, как быть дальше. К тому же это давало преимущество оставить Василину у себя. Взяв в дорогу сухой паек на два дня, они отправились в путь. Позже Анфиса поняла, идти зимой по снегу даже километр, когда через каждые десять метров ребенок от слабости падает, это безрассудно. В это время навстречу им проехала дрезина с военными, значит, состав скоро отправится, горько подумала Анфиса, оглядываясь назад. К вечеру они дошли до поселка. Постучали в первую избу. Дверь открыла женщина, увидев их запричитала:

— Боже ж мой! Боже! Заходите быстрее. Снимайте одежку, идите к печке, сейчас чай согрею, а девочке молочка,

Анфиса сама валилась от усталости, а Василинка после молока с хлебом тут же уснула. Нюра, как она назвала себя, уложила Анфису на кровать и стала спрашивать: