Засада. Спецназ 1941 года - Сергей Пивень

Задержаться, видимо, действительно придется, понял Черняк, размышляя над предложением старосты. Да и особого выбора-то у него не было: хлеб, как ни крути, придется ждать, ведь взять его попросту, кроме как у Карпенко, в ближайшие два-три дня они все равно ни у кого не смогут. Другие явки подполье им не дало — боязнь провала приводила к предельной степени конспирации. А голод, как известно, не тетка, ждать не будет…

— Такая информация нам действительно не помешает… — признался Черняк, вставая со скамьи. — Известно, когда приедет старьевщик?

— Обычно он появляется около полудня. Час — два побудет, потом едет в другое село.

— Ну если так, тогда мы подождем… Пойдемте, проведете нас на сеновал…

Черняк уже двинулся к выходу, со стула встал и старшина, но возгласы старухи, обращенные к старосте, заставили их остановиться. Молчавшая до того, она глухо затараторила:

— Да ты что, старый!.. Не видишь, что ли, — люди устали, голодные, накормить вначале надо, а потом прятать!..

Карпенко замялся, понимая, что совершил ошибку. Стараясь ее исправить, принялся в сердцах говорить:

— И то верно, что это я!.. Сейчас, хлопцы, покормим вас, у нас щи в печке стоят!.. Пойдемте к столу, пойдемте!..

Старуха медленно встала с кровати, накинула халат, прошла к печи. Черняк и Журбин отказываться не стали — сели за стол, положив свои автоматы на лавку. За целый день блуждания по лесу им пришлось съесть лишь по нескольку сухарей, так что голод давал о себе знать.

— Глебовна, солений принести не забудь. — Микола Карпенко поплотнее задернул на окнах занавески, после чего уселся на край стола. — Ну что, хлопцы, самогоночки? У меня свойская, ядреная. Так как?

— Нет, спасибо. Мы поедим только…

— Понимаю…

Глебовна наметанными движениями ухватом вытащила из печи чугунок, поставила его на центр стола, деревянной ложкой разлила щи по мискам. Пока она ходила в сенцы за квашеной капустой и солеными огурцами, староста нарезал большими ломтями хлеб, развернул завернутое в газету уже порезанное сало, вытащил из-за печи крупную головку чеснока.

— Ешьте, хлопцы, ешьте…

Повернувшись к старухе, приказал:

— Глебовна, начинай хлеб печь. А то рассвет скоро, дым из печи заметить могут. Сообщат еще немцам — оправдывайся потом. — Повернувшись к капитану и старшине, объяснил: — В комендатуре приказ издали: доносить на тех, у кого печи топятся. Немцы ведь как рассуждают: незачем летом печку топить, а кто топит — значит, хлеб партизанам печет… Не дураки, понимают!..

— Понимают, это верно… — согласился Черняк, утолив первый голод. — Вы поосторожнее с ними, а то головы не снесете… Не церемонятся даже с теми, кто только под подозрение попадает. У них так: лучше убить десять невинных мирных жителей, чем упустить одного партизана или подпольщика. И такое везде…

— Спасибо, хлопцы, за совет. Постараюсь не нарваться.

Журбин взял в руки головку чеснока, принялся очищать от кожуры. Посмотрев на старосту, спросил:

— Немцы вообще в деревне бывают?

— А что им здесь делать? У нас ничего ценного нет. В другие села за харчами заезжают, а к нам не суются.

— Это почему?

— Боятся на неприятности нарваться. С нас ведь комендатура оброк собирает.

— Какой оброк?

— Каждый двор в конце недели продукты сдает для немецкого госпиталя, что в Белостоке. Своих раненых немцы не объедают, наши Хуторжаны стороной обходят.

— А как люди в селе — довериться кому-то можно? — спросил Черняк.

— Пока непонятно. Выжидают многие…

— Выжидают? Чего? — удивился старшина.

— На чью сторону сила качнется… — без энтузиазма ответил староста. — Оно ведь как: сегодня немцы напирают, а завтра — Советы. Вот и боятся ошибиться.

— Как на скачках, значит, — ждут на какую лошадь поставить? Так получается, что ли?

— Считайте, что так… Но это всегда и во все времена так было…

— А ты никак оправдываешь таких? — Голос Журбина прозвучал жестко и глухо. — Пока мы с фашистами боремся, они, значит, в стороне отсидеться хотят!.. Моя хата с краю, ничего не знаю!.. А затем к победителю присоединиться и доказывать всем потом, что они изначально тоже в победу верили!..

Микола Карпенко тяжело вздохнул, положил руки на колени и нервно заерзал на скамье.

— Не все так просто, хлопцы… У одних сыновья в Красной армии служат, другие по доброй воле в колхоз вступили, когда Советы пришли… Как думаете, погладят их за такое немцы по голове?.. То-то и оно!.. Вот и получается, что у каждого своя причина бояться… — Староста покачал головой и с упреком произнес: — Не стоит людей сгоряча судить…

Черняк, молча слушавший разговор старшины с Карпенко, отложил ложку в сторону и встал из-за стола.

— Ну, поговорили, и хватит… Трудный день сегодня предстоит. Пора нам…

Старуха сразу засуетилась, завернула хлеб и сало в тряпицу, протянула сверток капитану.

— Возьмите… До ночи ведь на сеновале прятаться будете, проголодаетесь еще…

Черняк взял сверток, поблагодарил хозяев, махнул головой старшине, показывая на дверь. Пропустив вперед старосту и капитана, Журбин взял с лавки автомат и двинулся к выходу. Уходить ему не хотелось — вкусная еда и уютная атмосфера дома вернули ему ощущение мирных дней. Сырой затхлый воздух подземного схрона не шел ни в какое сравнение с запахом свежего дрожжевого теста, которым была наполнена комната, в которой они сейчас находились.

Втроем они вышли на крыльцо дома. По небу уже успела разлиться серая предрассветная мгла. Кое-где в вышине были еще заметны одинокие звезды, но было очевидно, что дальняя кромка горизонта вот-вот озарится оранжевым светом восходящего солнца.

— Пойдемте покажу вам сеновал… — Староста провел капитана и Журбина к большим створчатым воротам, распахнул их и пропустил разведчиков внутрь. В нос тут же ударил пряный запах сушеных трав. У стены лежала длинная лестница. Староста приставил ее к сену и объявил:

— Полезайте наверх… Как только поговорю со старьевщиком, сразу же приду… Постарайтесь не высовываться — в стенах сеновала широкие щели. Не дай бог кто заметит!..

Черняк и старшина ловко взобрались по лестнице, очутившись чуть ли не под самой крышей. В ней действительно зияли щели, специально сделанные для циркуляции воздуха, чтобы сено подсушивалось и не прело.

— Ну как вы там? — Голос Карпенко донесся откуда-то снизу. С того места, где находились разведчики, старосту видно не было.

— Порядок, все нормально… — отозвался сверху Черняк, примостившись у смотровой щели, через которую можно было рассмотреть почти половину села. — Ворота в сеновал закрывать не нужно, вдруг уходить придется.

— Добре, хлопцы, в случае чего я в доме…