Побег из приюта - Мэделин Ру

Да. Это звучало правильно. Взад-вперед. Его обволакивало ощущение расслабленности и покоя. Он так чувствовал себя, когда они с Мартином прогуливали уроки и сидели на пирсе, потягивая украденный бренди прямо из бутылки. Он знал, что Бутч устроит скандал, обнаружив исчезновение этой бутылки из бара, но в тот момент на пирсе, слушая крики чаек и глядя на плещущиеся у ног волны, Рики наслаждался ощущением полного покоя.

– Когда сюда чуть позже придет сестра Эш, ты примешь лекарство, которое она принесет, – ласково говорил главврач. Это тоже казалось хорошим советом. Он был в больнице. Когда человек лежит в больнице, он принимает лекарства. Дозу лекарств. Первую дозу. – Ты проглотишь это лекарство. Приняв лекарство, ты будешь в безопасности. Ты здесь в безопасности, Рики. Твое место здесь. Ты не хочешь отсюда уходить, правда? Зачем тебе нас покидать, если ты с нами в полной безопасности?

Сон без сновидений. Прекрасный, спокойный, освежающий сон… К сожалению, крепкий сон, в который он провалился с таким облегчением, длился недолго. Он проснулся, вынырнув из благословенного забытья в панике, ощущая, как что-то крепко сжимает его запястья. Наручники? Когда на него надели наручники? В голове был туман. Рики не помнил ничего из того, что произошло перед тем, как он попал в эту новую комнату. Его перевели в комнату 3808, а затем главврач вытащил красный камень на цепочке… и после этого все стало так, будто кто-то влез ему в мозг с ластиком и начисто вытер половину доски.

– Тсс!

Это был женский голос. В комнате было темно, но, прищурившись, Рики смог различить сестру Эш, которая на коленях стояла возле его кровати.

– Что вы делаете? Почему вы… Зачем вы надеваете на меня наручники?!

Это было слишком. Такое пробуждение от глубочайшего сна повергло его в шок, и у Рики начало болеть сердце. Он забился на кровати, пытаясь оттолкнуть ее от себя, но сестра Эш крепко стиснула его руки.

– Тише, Рики. Я снимаю с тебя наручники. Я тебя освобождаю.

– А-а… Проклятье! Почему я не могу думать? И зачем они меня связали?

– Я тебе говорила, – прошептала она, качая головой. Сквозь шторы пробивался слабый лунный свет, рисуя полосы на полу. Рики заметил, что на тумбочке стоит поднос с едой, но не испытывал голода. – Главврачу нельзя доверять. Мне тоже.

– Теперь это совершенно очевидно! Я это понял, наблюдая за тем, как вы с ним сунули гвоздь в лицо Пэтти.

Она вытащила ключи из замка, окончательно освобождая Рики от наручников, которые с тихим звоном упали на пол. Потирая саднящие запястья, он попытался сесть на кровати.

– У главврача были свои причины на то, чтобы заставить меня ассистировать с этим, – тихо отозвалась она и выпрямилась, вставая. – Он всегда так делает. Он не хочет, чтобы ты верил или доверял мне. Он не хочет, чтобы ты думал, что я… хорошая, и он хочет, чтобы я выглядела его сообщницей. Он добивается, чтобы мы друг друга боялись. Мне все равно, веришь ли ты ему или мне. Это не имеет никакого значения. Главное – чтобы ты доверял себе.

– Это разговор сумасшедшего с сумасшедшим.

– Я не сумасшедшая, и ты тоже, – возразила сестра Эш. На ее плечи была наброшена синяя вязаная шаль, и без форменной шапочки она выглядела гораздо более человечной. Нормальной. – Мне так жаль, что я не могу всего тебе рассказать… – Она зажмурилась и тихонько застонала. Ее лицо блестело от пота. – Всякий раз, когда я пытаюсь это сделать, мне кажется, что надо мной нависает чья-то рука, которая собирается отвесить мне пощечину.

– А вот это и в самом деле звучит безумно.

– Я этого не хотела, – сказала сестра Эш, снова опускаясь на колени. Она потянулась, чтобы взять Рики за руку, но он отдернул ее. – Я сама не своя, Рики, и это началось, когда я приступила к работе здесь. Он влазит людям под кожу. Контролирует их. С помощью лекарств и гипноза… Разве ты не видишь, что он делает? Он тебя изолирует. Все вокруг враги. Он надеялся, что если ты несколько недель пообщаешься с другими пациентами, то пойдешь на все, лишь бы держаться от них подальше. Но теперь, когда все вышло с точностью до наоборот, он изолировал тебя от Кэй. И он больше не допустит, чтобы я тебе помогала.

Рики было сложно понимать ее слова, потому что его мозг еще не окончательно проснулся от медикаментозного сна. Казалось, она говорит вполне искренне, но выглядело все совершенно безумно. Зачем главврачу понадобилось предпринимать столько усилий, чтобы изолировать его от других, если он с самого начала мог просто отдать соответствующее распоряжение?

– Странно, что, по твоим же словам, он не позволит тебе мне помогать, а ты здесь. Ты мне помогаешь.

– Но не так, как хочет он, – поспешно уточнила она. – Я помогаю тебе спастись от лекарств. От их воздействия. Это самое большее, что я могу сделать. Вот взгляни.

Сестра Эш сунула руку в карман платья и, вытащив пригоршню таблеток, высыпала их на край матраса.

– Я должна давать тебе вот это.

Рики уставился на таблетки, чувствуя, как рот наполняется слюной. Его следующая доза. Что с ним, черт возьми, происходит? Он всегда ненавидел таблетки. Его от них практически выворачивало наизнанку. Но сейчас он потянулся к ним.

– Это мое лекарство, – услышал он собственный, но какой-то странный, детский голос. – Я должен принять свое лекарство.

– Нет! – Медсестра резко наклонилась, выбивая таблетки из его руки, и они с тихим стуком раскатились по потрескавшемуся кафельному полу. – Не принимай их. С этого момента я буду приносить тебе пустышки. Аспирин. Он может за мной следить… Может наблюдать. Господи, все было бы настолько проще, если бы я могла просто… – Она поморщилась, схватилась обеими руками за голову, сжимая ее, и так плотно зажмурилась, что из уголков глаз показались слезы. – Вот так он это и делает, – сквозь зубы процедила она. – Испытывает меня. Испытывает тебя. Настраивает. Нас. Друг. Против… А-а-а!

Она привалилась к кровати, схватившись за спинку, чтобы не упасть.

– Господи Иисусе, что с тобой?

– Ты должен меня выслушать, – прохрипела она, с силой ударяя себя по голове.

«Это слишком сильно, – мелькнула у Рики мысль. – Это ненормально».

– Ты должен меня выслушать, пока я не забыла.

Ему казалось, что сейчас совершенно неподходящее время для беседы, но он не знал, как быть. Она была в таком отчаянии… Ее трясло…

– Хорошо, хорошо, только не бей себя! Что ты пытаешься вспомнить?

– Джоселин, – прошептала она. – Называй меня так. Это помогает мне вспомнить.

– Что ты пытаешься вспомнить, Джоселин?

– Мэдж. – В голосе сестры Эш было столько боли, как будто от звука этого имени в нее вонзился нож, повернувшись в ране. – Она покончила с собой, Рики. Это место довело ее до этого. Оно свело ее с ума. Главврач давал ей лекарства. Он тайно ее травил. Она так изменилась, стала такой странной. Я не знаю, почему он это делал, может быть, чтобы поиздеваться надо мной, но он довел ее до того, что она себя убила. Таннер это видел. Он при этом присутствовал, и это его сломало, как едва не сломало меня. Мэдж бы себя не убила. Она была не такая.