Тени за холмами - Антонина Крейн

Он молитвенно приложил руки ко лбу, прежде чем сказать:

— Человек раскаялся в том, что позволил злому богу привлечь его на сторону тьмы. Он много раз участвовал в ритуальных кострах культа, и только недавно понял, что это — истинное зло. Он просил меня простить ему два греха: ересь и равнодушие.

— Равнодушие? — я удивилась. — А это здесь причем?

Эрвин пожевал губами:

— Человек утверждает, что злой бог забирает детей как дары. И его, человека, это долгое время устраивало, как и остальных культистов. До тех пор, пока недавно одна девочка не умерла на полпути к богу.

Моё лицо окаменело.

— Вам признались в убийстве, а вы медлили с доносом?! — яростно прошептала я.

Медовые глаза Эрвина оставались безмятежны.

— На моем веку, — сказал он, — «Великое Лживое Чудо» не раз считало слова «умереть», «передумать» и «сдаться» синонимами. Ошибка в магической формуле.

— Баг, — сощурилась я, вспомнив любимое словечко хранителя Карланона.

— Поэтому, — продолжил Эрвин, — Всё признание можно толковать ну очень широко… Как самым безобидным, так и самым жестоким образом. Учитывая, что Культисты Жаркого Пламени являются очевидно… м-м… наивной организацией, я склоняюсь к безвредному варианту. Но решил все-таки сообщить вам. Если у вас будет время — присмотритесь, пожалуйста, к культистам. Неофициально.

— А почему именно я?

— Насколько я помню ваше личное дело, Тинави, как раз вы отличаетесь крайним не-равнодушием, — мягко улыбнулся Эрвин.

Я вздохнула и провела пятерней ото лба к затылку, пальцами расчесывая волосы.

Ой-ой…

Второй раз за сутки мне говорят нечто подобное. И третий раз заходит речь о том или ином моем «использовании».

Кажется, пора что-то делать со своей репутацией. Не туда она расцветает, ой не туда.

Хотя приятно, врать не буду.

— Я попробую, Эрвин. Но обещать ничего не могу. Сейчас очень много дел навалилось. Вот, господина Ноа завтра сопровождаю, — я подмигнула.

Эрвин, который уже собрался щелчком лопнуть сферу Бубри, замер со скрюченными пальцами.

— Архиепископа? — уточнил он. — Храни тебя Теннет, деточка…

Я поморщилась:

— Не, лучше Карланон меня храни. Я свяжусь с вами, Эрвин.

* * *

К Иноземному Ведомству ведут шестьдесят мраморных ступенек.

Они гладкие, с симпатичными розовыми прожилками, и будто светятся на солнце. Днем в хорошую погоду на них рядами сидят госслужащие: кто с сэндвичем, а кто с газетой. И поскольку тому и другому надо откуда-то браться, по ступенькам вверх-вниз шмыгают уличные мальчишки: помощники булочников и типографий.

Малец из их числа — нос запачкан, кепка набекрень — с улыбкой тормознул меня на полпути к крыльцу.

Сейчас он тут был один: время еще раннее, немногие так рвутся на работу.

— Госпожа! Свежий выпуск «Вестника Чародея»! Только отпечатан! Всего однушка!

Я вежливо отказалась, огибая мальчику.

— Ну госпожа! Такие новости в столице, ах, такие новости! Не пропустите!

— Всё нужное мне расскажут на работе, не боись, — хмыкнула я.

— А про флаг на Башне Магов? Что подменили на кровавое полотно с «шестеркой» и надписью «цифра неудачников!»?

Я аж споткнулась.

Мальчик засиял. Дразнясь, он махал у меня перед носом газетой, пока я пыталась нашарить в карманах монетку.

Хотя «газетой» — это сильно сказано. Всего один листок, внеурочный выпуск — видимо, специально про новую проказу Вира…

— Держи, — я протянула мальчику медяк.

Он пригляделся к портрету короля, тщательно попробовал его на зуб. И уже хотел отдать мне «Вестника», когда сзади паренька за плечо сцапал не пойми откуда взявшийся Ходящий.

Ну как «не пойми»…

Из воздуха, конечно, но об этом не все знают.

— Выпуск конфискуется в соответствии с приказом Его Величества Сайнора, — прожужжал искаженный голос.

Мальчик ойкнул, глаза его расширились.

Агент-теневик забрал мой свежекупленный листок, вырвал у паренька сумку с остальными копиями и совсем по-человечески, как нормальный гражданин, попёр по ступенькам вниз.

Правильно, не светить же Умениями перед газетчиком.

— Ой… — сказал мальчик. В голосе его паника (“шеф убьет!”) смешалась с восторгом (“железнолицый меня потрогал!”).

Потом газетчик перевел взгляд на меня, что-то прикинул и дёрнул прочь. Боялся, отберу монетку.

Я невнятно проворчала нечто эдакое заковыристое и пошла искать Селию.

Ладно.

Утешусь убийством. Не один преступник, так другой.

Приказ: приостановить отправку выпускников Теневого факультета в Шолох. Причина: засекречено.

Канцелярия Университета имени Рэндома, Пик Волн, август прошлого года

Я стояла в Роще Грёз, что на краю Метелочного квартала, что на востоке Шолоха, что в Смаховом Лесу.

Передо мною рос каштан — огромный. На нём уютно размещался двухэтажный дом. Покатая крыша, окошки с ситцевыми занавесками, крыльцо… Но если ты споткнёшься на последнем, будь готов: до земли лететь далеко. Чтобы до нее добраться без потерь, «рекомендуется воспользоваться веревочной лестницей». Так и написано на табличке, прибитой к шершавому стволу.

А выше на той же табличке сказано: «Бродяга Сэмми, ресторан вересковой кухни».

— Дахху меня убьет, — пожаловалась я Патрициусу.

Кентавр, подвезший меня до места преступления, удивленно заржал:

— За что это, мадам?

— Он вчера так хотел сходить в это кафе… А мы с Кадией его отговорили. "Еще успеется!" А теперь хозяин заведения, — я сверилась с ведомственной папкой, — Гном по имени Сэммидик Гавентри, убит. Что в таких случаях происходит с малым бизнесом, Патрициус?

— Загибается малый бизнес, мадам.

— Вот-вот… Поэтому Дахху меня и убьёт, — я кисло посмотрела вверх.

В окошках «Бродяги Сэмми» виднелись силуэты коронера и Ищейки, прибывших на место преступления раньше меня.

— А вы это… — Патрициус замигал одним глазом, якобы заговорщицки, — У гнома книгу рецептов стащите. Улика мол. И подарите мастеру Дахху втихую. Чай, порадуется.

— Да это вообще-то статья, Патрициус, — хмыкнула я. Потом слезла с перевозчика и пошлепала к домику на дереве.

— Лучше б «статьей» было ваять такие скульптуры, мадам! — критически игогокнул кентавр.