Полцарства за кота - Марина Белова

– Вы объяснили Олегу Александровичу, как пользоваться водопроводом? – спросила я у Сан Саныча.

– А чего ему объяснять? Съехал он сегодня.

– Как съехал? Куда? Почему? – как же я в тот момент разозлилась на Олега.

– Так в этой квартире жить нельзя. Тут, хозяйка, такое произошло…

– Что вы еще натворили? – У меня защемило сердце.

– Нет, в принципе, ничего страшного, – стал оправдываться Сан Саныч.

Уже не веря никому и ничему, я бросилась в комнату, чтобы посмотреть своими глазами на то, из-за чего нельзя жить в этой квартире.

Балка все еще торчала в зоне материального благополучия. Никто ее вынимать из стены не спешил. На ее конце весела рубашка Олега. Нашел куда повесить одежду!

– Сан Саныч, что случилось? – повторила я свой вопрос. – Почему нельзя жить в этой квартире?

– Света нет.

– Как нет? Был же! – Только тут я заметила, что строители работают в полумраке.

– Мы стеночку снесли, а в ней, оказывается, кабель был замурован, – стал объяснять Сан Саныч. – Ну и нарушили целостность энергетической системы, – витиевато высказался он. – Бросили времянку. Подсоединили провод к счетчику. Провод упал в лужу. Коротнуло. Пробки выбило, предохранители сгорели. Кажется, еще что-то… Нет, мы, конечно же, все починим, когда стеночку выставим и концы проводов найдем.

– Что значит найдем? – Из-под бровей я посмотрела на Сан Саныча.

– Так ведь, когда бабахнуло, еще одна стена упала, и проводочку засыпало…

– О-о-о, – застонала я. – Что же получается? Ничего не работает?

– Ничего, – с готовностью подтвердил Сан Саныч. – Электричества нет, света нет, телевизор не работает, холодильник тоже.

– О, господи, – запричитала я. – В потемках Олег бы еще прожил, но без телевизора и холодильника нет. В таких условиях он погибнет. Да что он?! Ни один мужчина не вынесет такие лишения.

– Это точно. Как может мужчина прожить без холодильника? Петр Васильевич никогда на голодный желудок не засыпает, – вспомнила о своем муже Степа. – Это женщину питает духовная пища, а мужиков только колбаса и мясо, – добавила она, покачав головой. – Нет у Олега шансов выжить в этой квартире. Зря ты, Марина, костьми не пала, чтобы остановить эту разруху.

«Ну вот, теперь и она будет меня упрекать в ремонте, – подумала я. – Что значит родная кровь! Прекрасно знает, от кого исходила инициатива, так нет же, выгораживает своего племянника!»

– Ага, вы их еще пожалейте, своих мужиков, – отозвалась Алина. – А вот мой муж в тюрьме! – гордо бросила она. Строители как один повернули в ее сторону головы. – Там тоже нет ни холодильника, ни телевизора. И ничего – сидит. И жив.

– А за что сидит ваш муж? – осторожно спросил бригадир.

– За убийство! Я гараж решила отремонтировать, – она многозначительно покашляла. – Штукатуров пригласила, маляров. Вроде бы и сделали быстро, аккуратно, но мужу все равно не понравилось. Штукатур с ним начал спорить, мол, сделан ремонт качественно, муж ничего не стал доказывать, просто взял молоток и опустил его парню на голову.

– Алина, прекрати, – остановила я подругу, не время сейчас ремонтников разыгрывать. – Лучше скажи, куда Олег мог податься? – задала я вопрос скорее себе, чем ей или окружающим, но ответили отчего-то все, и Алина в том числе.

– Секретарше позвони, – хмыкнула она.

– По приятелям надо поискать, – предложил Сан Саныч. – У Олега Александровича друзей много?

– Марина, может, он уехал в командировку? – спросила Степа.

– Мог, конечно, – согласилась я, не особенно расстроившись. – А не сообщил, что уезжает, из вредности. Как же, обиженный! Ладно, мы пришли сюда не на Олега смотреть. Нет его, и не надо. Степа, ищи свою сумку, и поехали. Сан Саныч, когда свет сделаете?

– Стеночку выставим, потолочек подошьем, вот тогда и проводочку проведем, – ласково пообещал Сан Саныч, время от времени косясь на Алину, муж и жена – одна сатана, вдруг и она за кувалду схватится.

Следующим пунктом нашей программы был салон «Донна Белла», принадлежащий нашему знакомому стилисту Вене Куропаткину.

– Сколько лет, сколько зим! – воскликнул Веня. – Стефания Степановна, рад вас видеть! У вас на голове опять черт-те что?

По последней фразе я поняла, что Куропаткин не в настроении, и даже поняла почему. У Вени много клиенток, встречаются среди них весьма капризные особы, способные довести мастера до белого каления. Похоже, с одной из них мы столкнулись, входя в салон.

Только я хотела успокоить и немного осадить нервного парикмахера, как вперед вылезла Алина:

– Веня, у нас к тебе большая просьба. Сделай так, чтобы Степе не посмели отказать. Ей надо сыграть роль…

– Обольстительницы? Чтобы ни один мужчина не прошел мимо? Мне надо сделать из нее роковую красавицу? Раз плюнуть, – хихикнул Веня. – Меняем цвет волос, затем стрижка. Волосы короткие, выбирать не приходится – только авангард. И броский макияж. – Веня сделал шаг назад, прищурился, соображая, на чем лучше сделать акцент, на Степиных губах или глазах.

Степа, услышав, что её собираются перекрашивать, шарахнулась в сторону.

Если честно, я не поняла, как можно сделать из Степы броскую красавицу. Она и так красива, но только внутренней красотой. С виду она как серая мышка: маленькая, худенькая, с добрыми серыми глазами. Степа практически никогда не пользуется макияжем. Ну иногда может подкрасить ресницы и положить на губы слой розовой, практически бесцветной помады, и это все. Она натуральная, не пергидрольная блондинка, а потому волосы у нее не с золотистым или жемчужным оттенком, а что ни на есть серым, как высушенная и припыленная солома.

– Я не хочу краситься, – Степа отчаянно замотала головой.

– Успокойся. – Испугавшись, что Степа сейчас удерет из парикмахерской, Алина схватила ее за руку. – Веня, ты меня не дослушал. Степа идет наниматься гувернанткой.

– Она ушла от мужа? – наигранно запричитал Веня. – И идет устраиваться на работу? Бедняжка. Сочувствую.

– Веня, ты опять все прослушал. Это игра такая, понимаешь, – опять начала объяснять ему Алина. – Нам, то есть тебе, надо сознать такой образ, чтобы ей не могли отказать в месте няни. Степа должна выглядеть исключительно порядочной и честной женщиной, чтобы не возникло не малейшего сомнения в ее моральной устойчивости и нравственных началах. Хозяйка переживает, как бы у ее мужа не возник интерес к гувернантке, потому и такие требования: не молоденькая и не красивая.

Веня еще раз посмотрел на Степу. Не знаю, какая муха его укусила. Он брезгливо сморщил нос и сказал:

– Тогда я ничего делать не буду.

– Но почему? – удивилась Алина.

– Ты что-то там говорила о моральной устойчивости. Вот она – моральная устойчивость, – Веня ткнул в Степу пальцем. – Патологическая гармония – отсутствие спроса и предложения. Извини, Стефания Степановна, но когда ты так выглядишь, чувств к тебе не больше, чем к серому асфальту.