Время побежденных - Максим Голицын

— Ладно, — вяло отозвался Карс, — делай что хочешь.

Я поднял тяжелое тело и перевалил его через борт кабинки — туман поглотил его, точно вода, оно свалилось беззвучно, лишь легонько колыхнулись ветки проплывающих внизу деревьев. По крайней мере, какую-то передышку я себе обеспечил — найдут его не скоро. Мало кому взбредет в голову прогуливаться под фуникулером — места тут не слишком располагают к времяпрепровождению такого рода.

Еще десять минут — и кабинка неторопливо подползла к деревянному настилу смотровой площадки. Я внутренне приготовился — быть может, какие-нибудь сообщники убитого кадара поджидали его наверху, но скорее всего он действовал в одиночку, рассчитывая выскочить из кабинки, когда она будет подходить к вершине горы Флоен, и незамеченным скрыться в тумане.

На площадке было пусто. Сувенирные лавочки стояли заколоченные, пустые скамейки поблескивали под дождем, и только в ресторанчике с эмблемой Макдональдса светились окна — иногда я думаю, что нет такой катастрофы, которая заставила бы погаснуть огни в этих заведениях.

Я подошел к парапету и, облокотившись на мокрый гранит, поглядел вниз. Берген лежал передо мной как на ладони — игрушечные домики с черепичными крышами, рассыпанные по лесистым холмам, мрачная громада Башни Розенкранца, ратуша и искусственное озеро с полузатопленной ракушкой открытой эстрады. Не верилось, глядя на этот мирный пейзаж, что там, за серой пеленой дождя, бурлит тайная жизнь — загадочные убийства, страх и ярость; что там бродят сутенеры и проститутки, гангстеры и наемные убийцы, смертники-зомби и мрачные туги, чья психика недоступна пониманию нормального человека.

Сначала мне показалось, что смотровая площадка была пуста — кроме нас с Карсом, на ней не было ни души (труп, который валялся где-то внизу, в счет не шел), но потом я увидел неторопливо приближающуюся к нам сквозь туман одинокую фигуру. В человеке, одетом в плащ с поднятым воротником, я узнал Хенрика.

Он подошел к нам и небрежно облокотился на парапет рядом со мной.

— Красивый вид, — произнес он лениво.

— Недурно. Ты что, вызвал меня полюбоваться пейзажем? — раздраженно спросил я.

Этот тип меня раздражал. Он, видимо, имел обыкновение возникать в самый неподходящий момент, как чертик из коробочки.

— Спокойно добрались? — спросил он, лениво закуривая сигарету.

— Да, — я вызывающе посмотрел ему в глаза, — а что?

— Я думал, у вас будут неприятности.

— Какие могут быть неприятности? Ведь это же фуникулер! Не «Формула-Один».

Он пожал плечами.

— Мне кажется, инспектор, что вы в последние дни ощутили… некоторое давление.

— А вот это, — холодно отозвался я, — уже тебя не касается. Не суй нос не в свое дело — целее будет.

— Беспокоиться надо вам, а не мне. Впрочем, это все-таки мое дело. Хотя оно до некоторой степени касается и вас.

Он извлек из внутреннего кармана радиотелефон и, отвернувшись от меня, набрал номер.

— Да, это я, — сказал он невидимому собеседнику, — все идет по плану. Да. Начинайте!

И он протянул мне телефон.

— Какого черта? — сердито спросил я.

— Это же не бомба, — терпеливо объяснил Хенрик, — это просто телефон. Вы что, телефонов никогда не видели? Просто скажите «алло» в эту дырочку.

Я кинул на него свирепый взгляд, но отступать было некуда. Я покорно взял миниатюрное устройство и сказал:

— Алло!

— Олаф! — раздался далекий голос, — Олаф! Это ты?

К собственному изумлению, я узнал этот голос — он принадлежал Сандре. Мне, правда, показалось, что с момента нашей последней встречи он несколько подобрел. Словно она и вправду была рада меня слышать. И еще… такое ощущение, что она недавно плакала.

А потому я отозвался как можно ласковее:

— Да, детка, это я.

Обычно она не спускала «детку», но тут облегченно отозвалась:

— О Боже!

И я уловил далекий всхлип.

— Олаф! Они меня схватили! Какие-то люди. Они велели мне поговорить с тобой. Я в порядке, Олаф! Только мне очень страшно… я нахожусь в какой-то…

Голос умолк, и в трубке зазвучали короткие гудки.

Я отшвырнул телефон и схватил Хенрика за лацканы плаща.

— Что вы с ней сделали, сволочи? Что вы с ней сотворили? Отвечайте!

— Да не волнуйтесь так, инспектор, — насмешливо произнес Хенрик, — не горячитесь. Ничего с ней не случилось. Пока не случилось. И незачем меня так трясти. Ну что вы со мной можете сделать? Убить? Доставить в управление? И что тогда будет с ней, вы подумали? Вы же понятия не имеете, где она находится.

Я отшвырнул его к парапету и хрипло сказал:

— Ладно! Ваша взяла. Что вам надо?

— Вот теперь наконец мы можем спокойно поговорить, — удовлетворенно сказал Хенрик. — Без глупостей. И скажите своему напарнику, пусть не вмешивается. Я, честно говоря, ожидал, что вы придете один.

Я повернулся к Карсу, который все еще пребывал в состоянии недоумения — часть разговора от него ускользнула.

— Делай, что он велит, — сказал я, — они взяли Сандру.

— Хорошо, — покорно отозвался он, — но, Олаф, что вообще происходит?

— Потом… — Я повернулся к Хенрику: — Ну?

— Пожалуй, это самый верный метод заставить вас сотрудничать, — задумчиво кивнул он, — остальные себя не оправдали.

— Так, значит, тот тип, смертник, что напал на меня ночью, был ваш?

Хенрик удовлетворенно кивнул.

— Ладно, — сказал я. — Ладно. Положим, Майка вы тоже зачем-то убрали. Но какого черта нужно было мочить ту девку? Она-то вам что сделала?

— Вот тут-то ты ошибаешься, — ответил Хенрик. — Мы ее не трогали. И Майка тоже обработали не мы. Он должен был сообщить нам кое-какую информацию. Но кто-то успел раньше.

— Кто?

— Вот и мне интересно, кто?

Мы могли так разговаривать целую вечность, и я все равно ничего бы из него не вытянул. Может, он врал, а может, и нет. Все козыри сейчас были у него.

— Хорошо, — сказал я, — что вам от меня нужно?

— Бумаги. Берланд виделся с тобой перед смертью. Значит, он должен был либо передать их тебе, либо сказать, где они. Принеси его архив в целости, вернем тебе твою бабу. Тоже в целости. Не принесешь — чем она хуже той, рыженькой? Пусть поплавает.

— Сволочи, — я задохнулся от ярости.

— Мы — деловые люди, — холодно ответил Хенрик.

— Да кто вы, черт возьми, вообще такие? Что в бумагах?

— Не советую тебе смотреть в них, — сказал Хенрик. — Целее будешь. Хотя, похоже, это тебя уже не спасет — слишком много народу тобой интересуется.