Триумфатор - Лев Пучков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Типа – только через мой труп!
Ну прямо циркачи какие-то…
– Мочи!!! – истошно визжал кто-то из салона – не видно было, что это за голосистая тварь, стекла тонированные. – Мочи их всех, я отвечаю!!!
Повисла невыносимо долгая (секунд пять, не меньше!) тягостная пауза: мы целились в старшего и водилу, восемь бойцов – в троицу из замыкающего «Гелендвагена», еще двое застыли у переднего «мерса», но там, похоже, кроме «Скорой», уже ничего не требовалось.
Хрипло орал мегафонный Разуваев, перекрывая вопли Экипидора (хлопцы в «джипе» – ноль внимания, смотрят на своего старшего), Собакин дважды страстно повторил дежурное требование, приплясывая от нетерпения под нацеленными на него стволами…
А старший выполнять это требование отчего-то не торопился.
Во взгляде старшего плескалась неуверенность вкупе со страстным желанием немедля открыть огонь на поражение. «Вы все убиты, чайники!» – вот что говорил его взгляд. «Мы бы вас давно уже перещелкали, как утят, и спокойно поехали бы дальше – в две тачки…»
И знаете, трудно было с этим не согласиться. Мне не раз приходилось принимать участие в операциях по задержанию «одиозных» личностей – в том числе вооруженных, «крутых» и так далее. Все они, без исключения, в момент внезапного ареста испытывали шок, что позволяло брать их буквально «тепленькими».
А эти – нет. Короче: не было бы договора со старшим – была бы куча трупов. Не знаю, успели бы сделать что-нибудь спецы Разуваева, но… Судя по тому, как молниеносно отреагировали «телки», у меня возникло впечатление, что они запросто перестреляли бы нас всех – спецов в том числе (слишком близко подошли – не использовали преимущество дальней дистанции для автоматного огня) и кортеж, лишившись одной транспортной единицы, укатил бы дальше…
То есть как ни крути, но по факту из-за одной мрази пострадала бы куча нормальных людей.
– Вы че, по-русски не понимаете?! – с неподдельной злобой рявкнул Собакин. – У меня приказ: в случае сопротивления живым его не брать! Даю три секунды положить оружие! Потом проверяю пулестойкость стекол…
С этими словами наш вождь стремительно обогнул «мерс» и, приставив ствол к стеклу правой задней двери, зловеще отчеканил:
– Раз! Два!! Три!!!
Старший, тяжко вздохнув, аккуратно положил пистолет на крышу и вздел руки на затылок. Водила немедля последовал его примеру – троица в замыкающем «Гелендвагене» тоже дисциплинированно выложила стволы.
Ну, слава богу – я уж думал, это никогда не кончится…
Разуваев добил прикладом стекло на передней двери и грубовато отпихнул водилу. Собакин с неожиданным для его комплекции проворством посунулся в салон и изнутри открыл заднюю дверь «мерса».
– Взяли!
Мы с «близнецами» ухватили Экипидора и потащили его наружу.
Собакин с Разуваевым забрали оружие, развернули старшего и водилу лицом к машине, заставили положить руки на крышу и зачем-то приставили стволы к их головам.
То же самое проделали бойцы Разуваева с хлопцами из замыкающего «Гелендвагена».
Зачем, спрашивается?
– Ой, б…! – вскрикнул Витя. – Да я тебе, падла, все зубы выбью!
Понял. Продуманный шаг.
– Не бить! – напомнил Разуваев. – Поласковее!
Экстракция Экипидора превратилась в душераздирающее зрелище: глава Русской торговой гильдии неистово визжал, аки покрываемая слоном мордовская выхухоль, извивался жирной змеей и кусал все, что оказывалось в опасной близости от его огромной зубастой пасти.
И чего, спрашивается, не вести себя, как подобает мужику, – гордо и с достоинством?
В общем, пока доволокли его до нашей машины и упаковали, с нас семь потов сошло. Чтобы выполнить требование Собакина, пришлось приложить титанические усилия: руки так и чесались (а как ноги чесались!) вломить визгливой сволочи по полной программе!
Теперь я понял, почему Собакин для такой рутинной вроде бы процедуры отрядил отдельный элемент боевого расчета.
В процессе этого увлекательнейшего занятия нам всем было железно гарантировано, что нас расстреляют, а охране совершенно определенно сказано:
– Я ваше все е…, п… вы е…
Эмм… Дальше – в каждой строчке только точки, так что я просто сообщу суть: вы все уволены, на фига мне такие тупые охранники – и больше вас никуда работать не возьмут, уж я об этом позабочусь.
Короче, «продуманный шаг» не помог. Остается надеяться, что Зубов выполнит свое обещание и Экипидор застрянет в тенетах надолго. Иначе охранной фирме и в самом деле не поздоровится.
На этой печальной ноте наше дорожное происшествие и завершилось. Мы вызвали «Скорую» для экипажа первого «Гелендвагена», вернули оружие охране и убыли на стадион.
* * *
Вернулись мы в половине одиннадцатого.
За время нашего отсутствия стадион заметно преобразился: поклонники стиля милитари, сказали бы, «изрядно похорошел и изменился в лучшую сторону».
Центральный вход был оборудован КПП, на котором дежурили суровые омоновцы. Совместно с омоновцами дежурили аж четыре немецкие овчарки, которые служебно лаяли на посетителей и охотно демонстрировали великолепные белоснежные клыки.
Посетители – по большей части хорошо одетые нерусские дамы – скорбно голосили, рвали на себе волосья и хотели пройти, однако предусмотрительно поставленные рогатки с колючей проволокой вкупе с овчарками не оставляли им никаких шансов.
Вдоль средней линии располагался длинный прямоугольный вольер из стальной сетки, похожий на цирковой загон для хищников, размером примерно тридцать на десять.
Вольер, в котором уже отдыхали около сотни одиозных личностей, охраняли хлопцы Разуваева: по одному на каждом углу и двое у калитки.
За правыми от входа воротами в двухшереножном строю стояли тентованные «Уралы», «Уазы» и одна «КШМ», громко транслировавшая музыку социалистической эпохи.
В районе левых ворот разместились четыре большие палатки и две работающие полевые кухни, от которой вовсю несло дымом и ни с чем не сравнимым ароматом солдатской каши.
Повсюду на трибунах были видны вооруженные люди в форме, рассевшиеся небольшими группками, – так что омоновский караул по периметру стадиона (по паре на каждые полста метров), на мой взгляд, был совсем не нужен. Потом я узнал, что это четыре десятка (!) ГБР[1], готовые по первому приказу мчаться, куда прикажут, в рамках грядущей следственной деятельности.
В VIP-ложах, на скамейке игроков, в «судейской», раздевалке и вообще, как мне показалось, во всех помещениях спорткомплекса были оборудованы «следственные кабинеты».
Биотуалетов неподалеку от вольера я не заметил, из чего сделал вывод, что выводить до ветру арестантов будут либо в здание спорткомплекса, либо… вообще не будут.