История Османской империи. Видение Османа - Кэролайн Финкель

Баязид обратился к своему тестю Алаюдцевле, правителю соседнего Дулкадира, с просьбой задержать Джема. То, что эта просьба была проигнорирована, означало, что Джем воспринимался как подлинный претендент на престол, которого Дулкадир — он, как и эмират Рамазаногуллары, был буферным государством между османами и мамлюками, ориентируясь сначала на одну, а затем на другую из этих сильных держав — не мог позволить себе оттолкнуть. Из Аданы Джем продолжил свой путь в Антакью, а затем Алеппо, откуда он проник на территорию мамлюков, и в конце сентября прибыл в Каир.

Джем и его окружение, куда входили его мать Чичек Хатун, жена и ближайшие родственники, были приняты с большой теплотой и торжественными церемониями в Каире султана Вахид-бея. Джем совершил паломничество в Мекку, а по возвращении в Каир его посетил караманидский принц Касым, брат протеже Узун Хасана Пир Ахмеда. Как и многие лишенные права владения принцы до него, Касым видел благоприятную возможность в спорном престолонаследии и, в надежде получить обратно свои родовые территории, предложил Джему наступательный союз против Баязида. Джем, соответственно, вернулся в Малую Азию в начале 1482 года, чтобы встретить Касыма и его армию в Адане. Они осадили Конью, куда старший сын Баязида Абдулла был назначен правителем на место Джема, но Абдулла и Гедик Ахмед-паша отбили нападение. Джем и Касым выступили по направлению к Анкаре, но вести из Стамбула о приближении самого Баязида заставили их отступить в Киликию. Туда к Джему прибыл посол от Баязида, предлагавшего ему некую сумму золотом и возможность удалиться в Иерусалим, но у Джема не было намерений ретироваться.

Не ясно, почему Баязид считал, что Джем может согласиться поселиться в Иерусалиме, городе, расположенном глубоко на территории мамлюков. Не только отношения между мамлюками и османами были далеки от сердечных, но на Иерусалим все еще претендовали западные монархи, вынашивавшие планы продолжения крестового похода в Великую Сирию. В письмах к султану Баязиду король Неаполя Ферранте величал себя «Королем Иерусалима», ведя переговоры об уходе османов из Отранто в 1481–1482 годах, а Карл VIII, ставший королем Франции в 1483 году, был еще более амбициозен: он не только использовал титул «Король Иерусалима», но еще, как и Мехмед, воображал себя наследником византийских императоров.

Как и после поражения от Тамерлана тезки султана Баязида I в 1402 году, Османская империя вновь столкнулось с опасностью раздела. Караманский Касым-бей, выказывавший меньше оптимизма, чем Джем, по поводу перспективы успешного преследования Баязида в Малой Азии, предложил Джему вместо этого отправиться морем в Румелию и там разжечь восстание (возможно, он помнил пример Мусы, сына Баязида I, 70-летней давности). Но Джем не мог рассчитывать на серьезную поддержку в Румелии. Его сторонники были в Малой Азии, за пределами этого региона против него будут направлены все силы регулярной армии, унаследованной Баязидом в качестве легитимного султана. Получив гарантии неприкосновенности от рыцарей-госпитальеров ордена Св. Иоанна с острова Родос, Джем отправился в путь с эскортом из приблизительно 30 сопровождающих и слуг из средиземноморского порта Корикос на южном побережье Малой Азии и прибыл на Родос 29 июля 1482 года. Касым просил у рыцарей оружия, чтобы продолжать свое рискованное предприятие в Румелии, но они, не решаясь выступить против Баязида открыто, отказались снабжать его. Джем провел на Родосе месяц, в течение которого он уполномочил Великого гроссмейстера ордена Пьера де Обюссона провести переговоры с Баязидом от своего лица. Он затем отплыл во Францию, где рыцари могли укрыть его от брата.

Примерно в это время Джем послал Баязиду двустишие, в котором он выразил сожаление о несправедливости и чувство тоски:

На которое Баязид ответил:

В тот же день, когда Джем отплыл с Родоса во Францию, посол покинул остров и отправился к османскому двору. Рыцари обдумывали, как собрать силы для крестового похода против уязвимого на тот момент султана, но не найдя союзников, поспешили продлить мирное соглашение с османами. Это соглашение, ратифицированное к концу года, в основном было похоже на то, что было подписано при вступлении Мехмеда II на престол. То, что Джем находился у них, давало рыцарям возможность управлять Баязидом и уверенность, что осада 1480 года не повторится, по крайней мере в ближайшее время. Более того, они могли позволить себе предать доверие Джема: вместо того, чтобы защищать Джема от Баязида, д’Обюссон снабдил своих послов секретным меморандумом, чтобы уведомить Баязида о возможности соглашения. Баязид осознавал тот вред, который Джем мог принести в качестве знамени христианского наступления на его империю и, как и было обещано в секретном меморандуме, посол, которого он отправил на Родос с соглашением дня ратификации его Великим гроссмейстером, заключил дополнительное соглашение, напоминающее договор между Мехмедом II и византийским императором Константином XI по поводу претендента Орхана, в нем оговаривалось, что рыцари будут держать Джема под стражей во Франции в обмен на ежегодную выплату Баязидом 40 000 золотых дукатов.

Джем прибыл в Ниццу 17 октября 1482 года и, как утверждают, выразил свое изумление экзотическим окружением в следующем двустишии:

Две казни последовали за отъездом Джема на Запад. Гедик Ахмед-паша, бывший великий визирь и верховный адмирал, навлек на себя гнев Баязида тем, что не смог схватить Джема, когда тот бежал в Египет; теперь, когда непосредственная угроза, которую представлял собой Джем, была устранена, Баязид приказал убить Гедика Ахмед-пашу в Эдирне. В Стамбуле правителю города Искендер-паше был приказано задушить младшего сына Джема Огуза (как и Коркуда, его держали заложником в Стамбуле со времени правления Мехмеда II), но тот не смог совершить ужасное убийство своими руками. И вместо этого он использовал яд.

Баязид опасался, что Джем либо сам плетет заговор, либо, что еще хуже, его используют враги для собственных целей. Но насильственное перемещение Джема во Францию еще более отдалило его от трона. Он знал, что любому наступлению, предпринятому Касымом из Румелии, помешает османский флот, который контролировал Баязид. Джем также понимал, что он не может ожидать помощи от Запада. Итальянские государства не горели желанием идти на риск против испытанного противника — Неаполь вернул себе Отранто, но шок от османского захвата крепости в 1480 году убедил короля искать мира, и за время, проведенное на Родосе, Джем, видимо, обдумал все имеющиеся варианты. Франция также не выказывала интереса к участию в крестовом походе против Баязида.