Ускользающий город. Инициализация - Евгений Булавин

майора не может определиться с оттенком красного, Евгений зашёлся разрушительным хохотом. Неожиданно крепкие конвульсии в животе перекрыли кислород и он, дико гогоча, откинулся на спину.

Носитель смеялся, пока сил стало хватать лишь на беспомощные всхлипы. Рот судорожно хватал воздух. Слёзы ели глаза и ручейками катились по щекам. Он вытер их ладонью, приподнялся на локте и увидел, что начальник разделил его веселье, пусть и немного сдержанней — улыбкой.

Прухин мял в руках фуражку и явно не знал, как реагировать. Аспект тоже не понимал, к чему всё это, и тоже ощущал себя немного… дурачком.

— Я… — пробормотал Прухин, смущённо покосившись на Евгения. Затем встрепенулся, поглядел на него как бы во второй раз — то, что Аспекты называют по-настоящему, и хлопнул себя по лбу. — Ну конечно! Ты «внештатный специалист», о котором говорил… хм, наниматель. Как там его, подскажешь?

— Азилев, — ответил Искатель, не веря своей удаче. Как обычный человек смог увидеть Аспекта?..

— Я спрашиваю, — раздельно, с ударениями повторил майор. — Как. Зовут. Твоего. Нанимателя.

— Приехали… Азилев!

— Говори. Гнида, — вспухшие глаза майора выворачивали душу наизнанку. — Кто…

— Так, — поднялся начальник, — я попрошу!

Ростом он был тоже с доброе пугало.

— Как вы не понимаете, — процедил майор, не оборачиваясь: куда важней удерживать зрительный контакт с «гнидой».

— Азилев! Ты чем слушаешь, тюфяк?! — орал в отчаянье Искатель.

— Наш журналистик не просто так оставил телефон. — Прухин как ни в чем не бывало перестал сверлить Евгения глазами и натянул фуражку. — Он знал, что в вашей помойке нет стола находок… А если на эту адскую штуку записаны все наши разговоры? Я вынужден её конфисковать.

— Азилев!

Майор протянул Евгению обветренную ладонь. Носитель подавил желание дать «пять» и демонстративно положил телефон в нагрудный карман куртки.

— У вас нет оснований…

— А у вас, — торжествующе обернулся на начальника майор. — Нет оснований возвращать находку. Бумаги ведь оформлены через пятое место? Ну-ка, предъявите!

— Это внутреннее дело порта…

— Пока расследование не в архиве, каждый пердёж в этих стенах — дело полиции. Документы!

Начальник, изобразив каменное лицо, протянул изрядно помятую Евгением бумажку. Майор пробежался по ней глазами.

— Ну конечно. Ни печатей, ни подписей. Прошу вернуть устройство, пока я вас обоих не отправил обезьянничать.

Ладонь вновь организовалась перед носителем.

— Азилев, — глухо проговорил Евгений.

Искателя, нервно обдумывающего, что делать, как по виску зарядило.

— Ты не…

— Прошу повторить? — прищурил глаз человек-ракета.

— Азилев. Мой наниматель.

— Надо же… Можно взглянуть на ваши руки, товарищ внештатный специалист?

— Это ещё зачем?

— Насрать в них хочу. Просто покажите.

Евгений без задней мысли последовал его как бы просьбе. Осознание, какую он глупость совершил, вспыхнуло уже после того, как на запястьях клацнули наручники. Майор Прухин: полицейский, волшебник, гипнотизёр вынул телефон из нагрудного кармана подозреваемого, пихнул куда-то себе за пояс и бесцеремонно рванул его на ноги.

— В чем вы меня обвиняете? — выдавил «журналистик», проглотивший собственное сердце.

— На месте узнаешь.

И Прухин направил Евгения к выходу, пиная по ботинкам. «Козёл», читалось в провожающем взгляде начальника. Он уже крутил чей-то номер на старомодном колёсном телефоне.

Фанерон. Не от мозга сего

Народу на первом этаже заметно прибыло. Одни исследовали ларьки с сувенирами, другие вздыхали над ценами в продуктовых. Чудаки, не купившие билет через официальный сайт, отстаивали жиденькие очереди в кассы. Основная же масса оккупировала скамейки и, обложившись багажом, ковырялась в смартфонах и планшетах. Виднелись даже одиночки с очками виртуальной реальности. И никто, кроме пары скучающих детей, не обращал внимания на их с Прухиным маленькую процессию.

Евгения это задело. Он что, настолько органично смотрится в наручниках?

«Я говорил только Игроку, человек бы не услышал…»

Набережная встретила их коваными фонарями, выскобленной брусчаткой времён Петра Первого и бурой громадой реки Каменёвки. На том, далёком берегу краны грузили щебень на подозрительно проржавелые баржи.

Прухин назойливыми пинками по ботинкам подгонял Евгения в сторону парковки, которая примыкала к набережной как пятое, современное, асфальтное и к тому же изрядно износившееся колесо.

«Да где он мог услышать?!»

Служебная «десятка» синела в гордом отдалении от остальных, на месте для инвалидов. Майор, придерживая подозреваемого за воротник, затолкал его на заднее сидение. Дверь захлопнул от плеча — Евгений едва успел втянуть ступню. Щёлкнула дверь водительского сидения, и «десятка» заметно просела под массой авторитета человека-ракеты.

— Чего за мной уселся? — пропыхтел он, бросая фуражку на пассажирское сидение.

Евгений пересел вправо. «Десятка» чуть выровнялась — как весы, на свободную чашу которых упала крупинка.

«Азилев что, нанял его тоже?»

— И не стыдно сальник в таком возрасте наедать? — вогнал майор строгий взгляд в зеркало заднего вида. — У меня-то ладно, мышцы под старческим салом. А у тебя?

Евгений пожал плечами. Прухин воздел руки к потолку и, выдержав идеальную паузу, потянулся к рации. Только сейчас носитель осознал, что всё это время фоном их беседы служили обрывчатые переговоры полицейских.

— Двадцать первый — центру, — пробухтел майор в микрофон.

— Центр — двадцать первому.

— Шлите машину, взял тут одного.

— Центр — двадцать первому, ожидайте.

— Наш сучёнок, Сань? — раздался другой голос.

— Не по рации, Ванюш, — отрезал Прухин и повесил аппарат.

Тут же в его кармане заумцевал странный клубнячок — из тех, которые никогда не запоминаются, но почему-то оккупируют вершины чартов.

«Сам поставил, или дочка?», пробежала закономерная мысль. Почему-то у таких как Прухин заводятся только дочери.

«К кому я попал…»

— Сам ты пыхтишь в трубку! — почти взвизгнул человек-ракета. На жилке, вспыхнувшей на его виске, можно было повиснуть, удерживаясь локтями. — Ну не люблю я дебильное «алло»! Ладно. Ладно, да. Да, «внештатный спец» Азилева. Не знаю, но точно замешан. Да потому что у Азилева что ни «спецы», то мудачье! Ага. Потому они и эксперты, что замешаны. Да не-ет, не он это. Мелковат мальчишка. Но через него выйдем на глистов покрупнее. Ты супруге звонил? Азилева, кого! Ну значит, надо проверить. На вшивость, да. Ну. Убрал моряков, убрал и Азилева. Чего? Логика?! К Геродоту иди со своей философией! Логикой… Пока не отыщем, буду дрочить тебя до посинения. Давай.

Прухин не то торжественно, не то торжествующе вложил телефон в карман и переглянулся с зеркалом заднего вида.

— С первого взгляда учуял в тебе какую-то лажу. Не гнильцу, как во всяких нехимических элементах, лажу. Приводов у тебя нет, к бабке не ходи. А что у тебя есть? Дети, жена? Ты меня слышишь?

«В чём же он специалист?»

— Нет, — ответил Евгений невпопад. Ему очень хотелось размять виски, или, лучше, хлопнуться в подушку.

По