Поймай ветер в поле. Удержать ветер - Ирина Снегирева

— Вот что, Герда, — произнёс Гринвич, решительно поднявшись с кресла. — Половина из того, что ты сейчас мне наплела — полная ерунда. И ты это прекрасно знаешь и понимаешь сама. Вспомни, дорогая, еще до брака, у тебя была весьма фривольная репутация, я бы сказал, весьма подмоченная… Да и досталась ты мне отнюдь не девственницей. Но, как водится, в нашем мире — деньги, связи и выгодность положений решают всё. Будь ты тогда хоть на десять лет меня старше, я все равно бы на тебе женился. Так что нет смысла тебе говорить о моих любовницах.

Даниэль с особым упоением наблюдал, как меняется выражение лица супруги с скорбного на уязвленное и даже порадовался этому факту. Но разуверять её в обратном не стал, ведь, это действительно так. Он и в самом деле бы на ней тогда женился при тех обстоятельствах, что назвал. Благополучие стояло для семьи Гринвичей на первом месте. Тогда, но не сейчас. Он успокаивал себя мыслью, что женщины были до Ярославы, будут и после….Но та, которую он действительно безумно любил тогда и которая любила в те годы его, уехала, пропала.

Он сам, по сути, прогнал Ярославу, а все прочее-лишь расплата за это.

— Что будем делать, Даниэль? — спросила женщина, остановив собравшегося уходить Гринвича своим вопросом.

— А что ты предлагаешь? — мужчина с интересом посмотрел на свою жену. Для себя Дан уже решил. Он не допустит, чтобы дети узнали, что он не отец им. А какой-то рыжий самозванец стал причиной их рождения. Герда дура, если так свободно позволила детям не знать их отца. Хотя нет, их отец это он, Даниэль Гринвич и никто другой. И он никогда не позволит отобрать из у себя. А этот-чистой воды самозванец, что пользует жену раз от раза, никогда не был и никогда не станет отцом Люка и Кати.

— Я заберу детей. Но не сейчас, чуть позже. Нам нужно придумать достойную причину для развода. Это должно быть что-то грандиозное! В то, что поводом к расставанию стали твои многочисленные любовницы- на это никто всерьез и не купится. Затем, после развода, когда дети не будут тебя видеть регулярно, они остынут и, возможно, забудут о тебе. Но пока, прошу- не говори им ничего. Ты согласен? — Герда с надеждой посмотрела на супруга.

— Хм,…-усмехнулся Гринвич развернувшись лицом к жене и с нагловатой улыбкой рассматривал её. Это верх цинизма- сделать во всем виноватым его, а самой…Непонятная семья, непонятное будущее. Но чего ему действительно было жаль, так это годы, что он потратил на создание собственного семейного гнезда. Постоянно улучшая что-то, выбираясь из дерьма, в которое его толкнул когда-то отец. Не последнюю роль в этом падении семьи Гринвичей сыграл герцог Белтонич. Надменный, слишком правильный, порой безжалостный. Отец Ярославы до сих пор не видел его, Гринвича в упор, несмотря на то, что сам Дан всегда признавал его ум и талант дипломата. Он делал все, чтобы помириться с герцогом. Но да все дела минувших дней, да не о них, не о Белтоничах пока шел разговор.

— Не молчи, Дан! — потребовала капризно Герда, но в её голосе проскользнули панические нотки- что ты решил?

— Я подумаю, — отозвался Гринвич, с удовольствием отмечая дернувшийся глаз жены. Супруга нервничала, но ему на это было глубоко наплевать. Требовал разъяснения другой вопрос, — скажи, раз ты считала меня бесплодным, то почему не с связала свою жизнь с этим…рыжим?

Назвать наглого незнакомца отцом Кати и Люка у Даниэля язык не повернулся.

— Он женат и не может развестись, — равнодушно произнесла Герда, но мужчине показалось, что все это напускное. — Всё слишком запутано. И поверь, если бы была возможность, то я непременно освободила бы тебя от таких обязанностей.

— Не может развестись? — усмехнулся Гринвич, — это что-то новенькое, ты не находишь?

— Не тяни, скажи, что надумал, — попыталась огрызнуться Герда, но выглядела она в этот момент как-то жалко.

И мужчина решился, не стал откладывать то, на что и без того уже знал ответ. Заложив руки за спину, Дан еще раз окинул внимательным взглядом жену и произнёс:

— Я готов сохранить наш брак. Но есть одно условие, при котором это возможно.

— Что? — женщина с непониманием уставилась на мужа, — ты допускаешь…Какое?

— Этот рыжий. Ты все рассказываешь мне о нём. Кто он, откуда. В общем, все, что меня заинтересует.

— Зачем? — с подозрением спросила Герда, теребя белоснежный носовой платок. — Ты его убьёшь?

— Вот ещё! И не подумаю, — усмехнулся Гринвич в ответ на подобное предположение жены, взятое, вероятно, из дешевых женских романов. — Мне важно знать, кто все это время считал себя отцом моих детей. Но самое главное и основное — ни Люк, ни Кати и вообще никто и никогда не узнает, что мать нагуляла их, подсунув мне, как собственных детей, — Даниэль нарочно говорил жестко, обидно. — Пока я согласен только на таких условиях. А ты?

— Я согласна, — произнесла Герда, но в этих её словах была какая-то затаённая радость.

— Даже можешь встречаться со своим рыжим, если захочешь, — разрешил Гринвич. — Моей жизни так же и впредь прошу не касаться. Всё должно выглядеть так, чтобы ни в коем случае на детей не бросить и тени от этой грязи.

— Это правильно, — согласилась женщина. — Дети тут не причём.

Дан усмехнулся. Мысль о собственной дочери, которая непременно должна быть именно его, не выходила из головы Гринвича. И он очень хотел её увидеть, несмотря ни на что. Но это очень важное событие было отложено из-за торговых дел семейства. Управляющий одного из семейных предприятий подозревался в мошенничестве. В связи с этим Гринвичу пришлось уехать на несколько недель, чтобы разобраться со всем лично и вывести вора на чистую воду. И как Даниэль не порывался до отъезда, но увидеться с Ярославой он не смог. Понимал и боялся, что она может уехать, забрав с собой ребенка, но семейные обстоятельства были против него..

Как только с делами все было утрясено, а мошенник передан в руки правосудия, Даниэль вернулся. Он с радостью узнал, что у герцога всё ещё гостит дочь. А потому на другой день после прибытия, Гринвич отправился с визитом к Белтоничам.

* * *

Столичный особняк Белтоничей утопал в зелени, вокруг цвели чудные цветы. И вся эта благодать весьма сочеталась с кладкой самого дома. " Хороший садовник у герцога", — отметил про себя Даниэль, окинув взглядом ухоженный особняк. Но тут словно из-под земли показался пожилой дворецкий и Дан как не пытался, так и не смог вспомнить, как его зовут.

— Герцог Алекс дома? — обратился Даниэль к пожилому мужчине.

— Дома, как изволите доложить?

— Граф Гринвич, — отозвался Дан и прошел мимо старика внутрь здания, чтобы подождать Алекса внизу.

Дворецкий, несмотря на свой преклонный возраст, довольно резво поднялся по широкой лестнице, а Дан остался стоять внизу. Всё было знакомым и вместе с тем немного изменилось. И граф силился вспомнить, что именно ему показалось незнакомым, как вдруг сверху раздался голос герцога. И если бы этой фразой можно было бы заморозить, то Белтонич наверняка бы это сделал. Но у Даниэля была очень важная цель, а значит, даже колкие обидные слова он готов потерпеть.