Фебус. Недоделанный король - Дмитрий Старицкий

— Какая жалость, сир, что я не могу умереть за вас! — восторженно воскликнул юноша.

— Для меня лучше будет, чтобы ты жил, Иниго. И жил не столько для меня, сколько для своего народа. Подвиг бывает не только на поле брани, но и к вящей славе Господней.

— Но, сир, не принимать же мне постриг в монастыре? Я не хочу быть обузой для своего брата, который отнюдь не так богат, чтобы содержать всю жизнь бесполезного калеку. И не вижу выхода из этого тупика.

— И не будешь ты для дона Мартина обузой. Как выздоровеешь, тебя будут ждать в командарии ордена Горностая, в замке Дьюртубие, что между Сибуром и Уру-ньей. На первое время поможешь шевальер Аиноа д’Эрбур. Ей не хватает грамотных помощников, а она делает великое дело — составляет Азбуку и Букварь васконского языка.

— К чему это, сир? — разочарованно прошелестел голос юного кабальеро.

— К тому, что кто владеет умами подрастающего поколения — тот владеет миром. Кому, как не признанному герою морских сражений, заниматься воспитанием юношей. К вящей славе Господней, нашего народа и нашей земли.

— Сколько их, этого подрастающего поколения, сир? — спросил Иниго ломающимся голосом «ветерана».

— Несколько десятков будет. Пока…

— Всего-то… — протянул он разочарованно.

— Лиха беда начало, — возразил я. — Ты, пока валяешься пластом, подумай, как это сделать лучше. Как вырастить людей грамотных, но которые будут честно служить своему королю, своей стране и своему народу. Нашей церкви, в конце концов. Которые не побегут тут же продавать свои услуги тому, кто больше платит. Подумай, чему их учить и как учить. Я верю в тебя, Иниго. Верю в твой сильный характер и железную волю.

И положил на его стол заранее приготовленный кошель с серебром.

— Здесь, Иниго, три сотни суэльдо. Должно тебе хватить на все — и на излечение, и на восстановление сил, и на новый гардероб, а также чтобы не чувствовать себя нахлебником на шее у брата. Коня тебе оставят. Считай себя в отпуске по излечению от ран. Со службы я тебя не отпускаю. Так и знай.

— Сир, последняя просьба: прежде чем уехать, позовите ко мне отца Жозефа.

Обратный путь показался короче, хотя наша колонна и пополнилась сотней с лишком всадников. Зато в передовом дозоре теперь мчались не амхарцы, а полтора десятка хинетов. Амхарцы же заняли свое законное место моих телохранителей и скакали позади моего коня.

Нетерпение, которое от Саншо и меня перекинулось на наше воинство, заставляло не снижать темпа. Потому весь день мы шли волчьим изгоном. Любоваться начавшейся золотой осенью было некогда, хотя и подмывало в некоторых особо живописных местах остановиться и насладиться зрелищем, напоминавшим мне осень в горах Крыма. Что уж говорить о неторопливых беседах… даже свою епитимью читал на ходу.

Сложнее стало становиться на обеденную дневку — все же почти два эскадрона одновременно дорогу топчут, хоть и без обоза. И я снова подумал о том, что полевые кухни — это все же более насущная необходимость, чем даже пушки. Войной рулит интендантство. Хотя и пушки нужны — все же «последний довод королей» лишним не бывает.

В середине второго дня пути нас остановила пара всадников нашего дозора, заявив, что впереди что-то неладное делается и командир их передал нам, чтобы мы слегка сократились в скорости, а то ему там необходимо прочитать какие-то странные следы. Возможна засада.

Разведке надо верить. Я отдал приказ по два десятка хинетов отправить в боковой дозор справа и слева от дороги. И идти всем дальше шагом — дать и коням роздых, раз такая оказия. Хотя я и был немного раздражен задержкой. Все же мне давно пора быть в Беарне, а не просторы Гипускоа рассекать конным туристом.

Через полчаса нас встречал на дороге командир передового дозора — Алехандро Ибаррури.

— Сир, тут было совершено преступление, — доложил он. — Дорожный разбой. Не спонтанный, а с засадой. Тут недалеко в овражке разломанная пустая телега и два раздетых догола трупа — мужчина и женщина. Но, судя по следам, повозок было три. А людей — много больше, чем убитых. На дороге попытались замести следы, но не настолько тщательно, чтобы мы их не нашли.

— Что вы предприняли до нашего подхода? — спросил я его.

— Я разослал по сторонам свои десятки — найти разбойников, но себя не проявлять. Окончательно решать вам — вы сеньор.

— Мы уже вошли в Бискайю?

— Лиги три по дороге — и будет Бискайя, сир.

— Тогда я тут не сеньор, — ответил я.

Но, посмотрев в лицо этому человеку, который, став опытным воякой, не порвал окончательно со своей крестьянской средой, рассматривая войну только как отхожий промысел, понял, что от меня ждут совсем другого решения. Крестьянский атаман хотел мести.

— Кто убитые? — спросил я, оттягивая время принятия решения.

— Крестьяне, сир. Это видно по их рукам.

— Женщина, говоришь?

— Да, сир. Старая женщина.

Немного подумав, я решился:

— Не как сеньор, но как кабальеро, во время посвящения поклявшийся защищать слабых, вдов и сирот… и наказывать явное зло, а дорожный разбой в ненаселенном месте — зло абсолютное, приказываю: найти и покарать разбойников.

— Мы приведем их на ваш суд, сир, но нам нужно подкрепление, — с готовностью откликнулся Ибаррури.

— Бери. Сколько тебе нужно человек?

— Пяти десятков хинетов, сир, будет достаточно, чтобы прочесать всю округу. А сами ждите нас на месте преступления. — И поскакал вдоль колонны отбирать нужных ему людей.

— Дневка, — приказал я оставшимся, — всем отойти на двести шагов назад. Следов преступления не топтать. Готовим обед. Война войной, а обед по расписанию.

И как заправский криминалист двадцать первого века выставил оцепление места преступления.

Когда закончили обедать и сменилось оцепление, вернулись посланцы от Ибаррури. Числом три.

— Сир, банду проследили до ее логова. Но… — замявшись, доложил мне старший в этой тройке.

— Что «но»? — нетерпеливо перебил его я.

— Это замок местного сеньора, — немного поник хи-нет.

— И что из этого следует? Он вправе разбойничать на большой дороге? — И, не дожидаясь его ответа, потребовал: — Докладывай все подробно. Что выяснила разведка?

Вокруг нас собралась уже нехилая толпа, активно греющая уши. Ни минуты в одиночестве, блин. Монаршая доля, кобыле ее в щель. Изволь оправдывать ожидания.

Разведчики из хинетов оказались классные, мне понравились. Информация о замке была донесена ими достоверная, четкая, с полной разблюдовкой, где кто находится. Все слабые и сильные места укрепления. Но я провел дополнительную рекогносцировку сам. Даже маршал Рокоссовский не брезговал перед наступлением сам облазить на пузе передний край, изучая местность в направлении главного удара. И убедился, что хинеты не допустили никакой отсебятины. Это радовало.