По следу Каина - Вячеслав Белоусов

– Вот и я тоже думаю, что эти чрезвычайные события толкнули архиепископа Митрофана на отчаянный шаг. Отбросив формальности, в конце тысяча девятьсот шестнадцатого года он собрал особое совещание из представителей епархии и местной власти, которое выразило пожелание всех жителей губернии просить разрешения Святейшего синода одобрить его материалы, приурочить прославление митрополита Иосифа на одиннадцатое мая. Запомни эту дату, мой друг.

– Почему в этот день?

– Это дата трагической кончины Иосифа…

Не договорив, я осёкся: за нашими спинами опять послышался протяжный и жалобный волчий вой.

Мы так и вцепились глазами друг в друга.

Донсков услышал об этом как-то мельком; уже вышагивая домой, заглянул в дежурку, краем глаза: что да как? А сам особенно и не слушал, так – вполуха. Но Корнеев, отчаянный службист, каблуками щёлкнул и с рукой у козырька так и прокрутился по ходу его движения полукругом. Ярым взглядом поедая, рапортовал:

– Ограбление на Чукотской, товарищ капитан! В Трусовском районе труп, сам повесился. Два утопленника, но тоже без криминала. С городского кладбища звонили…

И запнулся.

– Откуда? – остановился на мгновение Донсков, обернувшись. – Покойники бастуют?

– Там у них бедлам какой-то. От жира бесятся.

– А точнее?

– Пропали два могильщика да сторож. И кобель дохлый нашёлся.

– Взаимообразно, значит. Послал их к чертям собачьим? – от души брякнул Донсков, к концу дня он расслаблялся. – Перепилась похоронная команда.

– Я бы послал, – пожал плечами дежурный, – но на проводе юрист был…

– А он там откуда?

– Юрисконсульт жилкомотдела горисполкома приехал разбираться. Настырный до ужаса.

– А мы здесь не юристы? – всколыхнулся капитан. – Не мог ответить?

– С ними связываться…

– Телефон оставил?

– Имеется.

– Ну-ка набери! – рванулся Донсков назад.

А через десять минут он уже трясся в кабинке дежурного «воронка» и утешал пригорюнившегося лейтенанта Дыбина, на свою беду тоже засидевшегося в отделе:

– В нашей сволочной работе, Алексей, это не главное. Сутки заканчиваются в котором часу?

– В двенадцать ночи, – не чувствуя юмора, хмуро недоумевал тот.

– У нас с тобой ещё уйма времени. Успеешь свой футбол досмотреть, тем более не «Динамо» играет. Умей находить светлое даже в тёмном туалете.

Юрисконсульт Мухин, Гремыкин и дотошная Дарья дожидались их у «прорабской». Гремыкин курил и сторонился пугливо, Мухин тут же определил в Донскове главного, хотя тот и был в штатском.

– Можно было бы и извиниться, – прямо в глаза Донскову твёрдо выговорил он, – но ситуация, согласитесь…

Донсков без эмоций потрепал Мухина по плечу:

– Бывает.

– Я думаю, вы тоже проникнитесь, когда выслушаете их.

– Да рассказывай сам. – Донскову понравился юрисконсульт.

Мухин выглядел раза в два моложе капитана, но держался ответственно.

– С Иваном Ивановичем мы знакомы, – улыбнулся Донсков Гремыкину.

Гремыкин тут же засмущался, пододвинулся к капитану, хотя и выше был ростом, но, как-то пригнувшись дугой, враз уменьшился и руку скромненько протянул:

– Мы вас помним. Как же!

– Иван Иванович известный молчун! – похлопал и его по плечу Донсков. – Если бы он умел говорить, мы бы столько услышали, узнали…

Донсков не досказал, что бы услышали, если бы; зорко окинув взглядом рвущуюся к нему Дарью, он подхватил её под локоток:

– А это что за приятная дама?

– Дарья Михайловна Прыткова, – тут же подсказал Гремыкин. – Кобель-то… собака… Одним словом… нашли с её помощью. Если б не Дарья…

Мухин обстоятельно и толково в несколько минут рассказал всё, что ему стало известно с того часа, как он сам прибыл на кладбище по поручению Ивана Петровича Хвостикова.

– Занятно, – почесал за ухом капитан, оглянулся на Дыбина. – Ты бы походил тут, пока не стемнело, а у меня ещё несколько вопросиков. Присмотрись…

Дыбин кивнул, оглядел почти опустевшее кладбище, выбрал одну из дорожек и удалился.

– Теперь поразмыслим вместе, – Донсков упёрся большим пальцем в грудь Гремыкину. – Ты, Иван Иванович, почему решил, что собака задушена? Кстати, надеюсь, её не закопали?

– Я запретил, – сделал шаг вперёд Мухин и закивал головой, давая понять, что ухватил мысль.

– Похвально, – Донсков радовался за помощников.

– Юрий Михайлович, я ж ей башку-то осторожненько… – Гремыкин даже обиделся. – Без врача обошлись. Этого?.. Ветеринара. У меня навык есть.

– Разговорился, – усмехнулся Донсков.

– Шея сломана, – развёл руки Гремыкин. – Это точно.

– А кому же это могло понадобиться? – теперь Донсков поднял вверх голову и упёрся взглядом в маленькие бегающие глазки. – Как думаешь, Иван Иванович?

Остальные двое тоже с подозрением уставились на съёжившегося и сразу уменьшившегося ростом Гремыкина, однако тот смог лишь тихо промямлить:

– Так кто же его знает?

– Понятно, – опять обрадовался Донсков. – А трое человек, говоришь, пропали?

– Ну как пропали… – опять развёл руки тот. – Не видел сегодня Князева Демьяна Спиридоновича. Но он мог и без спросу. За ним Жучок…

– Кто?

– Жучков Гришка, – выпалила Дарья. – Это помощник Князева среди могильщиков. Жучка тоже не было сегодня. Оба со вчерашнего дня как канули, так и пусто. А народ кричит. Могилы рыть некому. Это разве порядок?

– И ещё, ты говоришь, Карпыч? – Донсков слегка остановил рукой тараторившую без остановки Дарью и не сводил глаз с начальника печального отряда.

– Мирон Карпович Булыгин, – поджал губы Гремыкин. – Хозяин собаки. Они всегда неразлучны были. Карпыч всё меня допекал: «Когда загнусь, пса со мной положи». Я ему: «Да куда ж живого? Разве можно?» А он бурчал: «А фараонов проклятых можно было с жёнами да лошадьми? Чем мой Дурной хуже?»

– Это пса так кликали?

– Его. Но собака была, будто человек, – покачал головой Гремыкин, явно печалясь. – Я поэтому и рассуждаю, что могла она защищать Карпыча, ну и того…

– А была причина?

Гремыкин отмахнулся головой.

– Враги?

– Откуда у Карпыча враги? – запричитала Дарья. – Ему лет!.. Это самое… Он у нас долгожитель.

– Есть семья?

– Что вы! Бобыль. Собака – вот его единственный родственник.