Невеста войны. Против «псов-рыцарей» - Наталья Павлищева

Берег Невы занят шведскими шатрами. На большой поляне, где можно и коней выпасти, и самим расположиться, стояли шатры рыцарей. Больше других выделялся шитый золотом шатер, в котором ночевали Биргер и Улоф Фаси, ведущие шведское войско. Рядом поменьше шатер епископа Томаса. В остальных рыцари, оруженосцы и другие командиры. Шатры норвежцев стояли отдельно, Биргер и Мельнирн терпеть друг друга не могли, потому и старались держаться подальше. Датчане, напротив, встали ближе к шведам.

Из золоченого шатра вышел Биргер, остановился, щурясь на солнце, привычно огляделся, проверяя, все ли в порядке. Шнеки расположились ровными рядами по два: борт к борту, нос к носу. Между собой соединены мостиками, с крайних на берег перекинуты сходни, по которым удобно сводить коней да и самим ходить тоже. Это хорошо, в случае опасности шнеки смогут быстро отойти от берега, подняв якоря. Вперед до порогов выставлена дозорная охрана, если и покажутся на реке русские ладьи, то, пока пройдут пороги, шведы успеют не только коней на суда ввести, но и выстроиться в боевой порядок. Биргер подумал о том, что, пожалуй, в таком случае коней незачем тащить на суда, пусть себе пасутся вволю, пока он будет бить русичей.

У Биргера даже поднялось настроение, честно говоря, даже вдруг захотелось, чтобы неразумные русичи наконец появились на Неве, захотелось сражения, ради которого плыл сюда. Просто стоять вот так скучно. Отдых тоже хорош в меру. Он помнил пророчество синеглазой женщины из Гардарики, но не придавал ему значения. Женщина говорила, что Биргер будет ранен в конном поединке, значит, до встречи с князем Александром еще далеко, пока его ждали славные победы на воде, любимый конь мог отдохнуть.

Биргер еще полюбовался ровными рядами своих судов, отличной организацией стоянки и подумал, что пора двигаться даже без попутного ветра. Ему сказали, что ветер будет через несколько дней, уже довольно долго дует встречный, здесь направление ветра меняется с завидным постоянством. Это, конечно, хорошо, но если еще через пару дней смены не произойдет или хотя бы ослабнет встречный ветер, то надо поднимать якоря, не то новгородцы забеспокоятся уже из-за одного отсутствия торговых ладей у себя на Волхове, а для Биргера очень важна внезапность нападения. Ох как он любил эту самую растерянность противника, вдруг видевшего перед собой неприятеля! Такое стоило многого. Альдегьюборг, конечно, крепость непростая, там стены каменные и стоит хорошо, но такой силе воспротивиться не сможет. Хорошо бы, чтоб пропустила к Хольмгарду, не препятствуя. Но это вряд ли, очень любят эти славяне сопротивляться. Даже тогда, когда их сил явно меньше.

Легкая досада при воспоминании о предстоящем сопротивлении едва не испортила настроение Биргеру, но он не позволил такого. Принялся снова оглядывать окрестности. С двух сторон реки – полноводная Нева и впадающая в нее меньшая Ижора, вокруг большой поляны, точно специально предназначенной для вот таких стоянок, глухой лес. Заросли стоят сплошной стеной. Безлюдные места, за все время никого не встретили. Это и хорошо и плохо.

Не слишком доверяя такой тишине, он сначала приказывал прочесывать прибрежные леса, это сделали и прежде, чем бросить якоря. Но никого не обнаружили. Ни людей, ни дымов. Человек может спрятаться, но он будет разводить костер, чтобы приготовить пищу и отогнать хищников. У самих шведов костры горят ночью и днем, а вот в лесу они до сих пор ни разу дымка и близко не видели. Пустынно. Не хотел бы он владеть этими местами. С них и дани не возьмешь. Разве что заселить другим народом, чтоб поставлял скору, эти леса, должно быть, богаты скорой.

Вдруг Биргеру, разглядывавшему лесные заросли, показалось, что из темных кустов на него смотрят чьи-то глаза. Он даже головой затряс. Глянул снова – нет никого. Но неприятное ощущение осталось. Ярл прислушался, с той стороны не доносилось ни звука, вернее, звуки-то были, но не было беспокойства птиц. Биргер хотя и не любил лес, но хорошо помнил, что присутствие человека в нем выдают прежде всего птицы. И все равно подозвал к себе одного из дружинников, кивнул на кусты по краю поляны и велел проверить, нет ли там кого.

– Один не ходи, возьми с собой еще двоих.

Конечно, Иловец не стал ждать, когда шведы пойдут его искать. Он так же неслышно исчез в лесу, как и появился, решив сказать остальным, чтоб держались чуть подальше, не то можно попасться на глаза вражинам.

Шведы прочесали весь лес вокруг лагеря, но никого не нашли. Даже затаившегося в ветвях дерева Канюшу, заступившего в дозор вместо Иловца. Парень сидел в густой листве так, словно здесь и родился. Его укрытое ветками тело не шелохнулось даже тогда, когда шведы стояли прямо под деревом, что-то обсуждая. Наверное, кляли своего ярла, которому что-то почудилось от безделья, вот и заставляет бегать по лесу за призраками.

До вечера шведы были очень осторожны, но скоро это надоело даже самому Биргеру, тот решил, что там был взгляд зверя, и гонять в лес своих воинов перестал. А еще через день все просто забыли о людях, которые могут появиться из густых зарослей. Никого там нет и быть не может! Опасность снова ждали только с реки, где выставлена надежная охрана.

Я была права, говоря князю о предательстве бояр. Не все поддержали князя Александра, то есть никто против не выступил, но нашлись и такие, что давно встали на сторону врага. Среди них боярин Колба. Вообще-то он был Колберном, но, перебравшись в Новгород, имя ославянил, чтобы звучало привычней. Это он на прежнем совете убеждал всех лучше объединиться с заморскими купцами, чем вставать под Владимирскую Русь. Теперь, вернувшись с совета, крепко задумался. Шведы пришли на Русь и стоят уже у порогов? Князь Александр спешно послал гонцов в Ладогу и сам собирал рать навстречу врагу? Но победить он сможет, только если нападет внезапно, иначе ему шведов не одолеть, это понимает каждый. Ярославич надеется на внезапность, значит, надо его опередить, предупредить шведов о планах князя.

Боярин крикнул, чтоб позвали верного помощника Голяка. Тот вошел быстро, точно стоял где-то за дверью. Может, так и было? Весь Новгород знает о сборе рати, Голяк тоже начеку.

Колба был хмур донельзя. Голяк даже подивился: чего он боится? Шведы если и придут, то уж таких, как боярин, не тронут. Голяк на то и надеялся, притрется ближе к боярину и пересидит лихую годину, а чтобы от себя не гнал, готов что угодно делать, хоть сапоги лизать. Но Колба сапоги лизать не заставил, велел собираться в дальнюю дорогу, и как можно быстрее…

Пельгусий отправил своих не только в Новгород, еще двое поспешили к Ладоге, там тоже знать должны, что идет на них сила вражья. Ладожанам отбиваться не привыкать, уж очень удобно град стоит, оттого и крепость хорошую поставили. Но уж больно много вражин идет, если верить ижорцам. А им не верить нельзя, ладожский воевода хорошо знал, что Пельгусий с ижорцами крепко держит сторожи на море и на Неве. Верно решил князь, когда просил ижорцев следить за морем, без них и не узнали бы про находников, пока на Волхове не показались. Если их много, то не все под Ладогой встанут, будут и те, кто сразу к Новгороду отправится. Задумался воевода, хорошо, если посланные Пельгусием до князя Александра дошли, а если нет? В лесу всяко бывает, а там по пути еще и болотин немерено. Подумал и решил еще и своих по реке отправить, предупреждение, даже двойное, зряшным не будет. В Ладоге каждый человек на счету, если враг идет, но сейчас не жалко.