Сон в тысячу лет - Елена Кондрацкая

– Хочу.

Он уложил Мико на футон и осыпал лицо поцелуями. Горячие влажные губы рассеивали мысли, холодные пальцы нырнули в ворот кимоно, и грудь тут же покрылась мурашками. Мико протестующе застонала, не открывая глаз, – ей ужасно хотелось спать. Акира заглушил её стон поцелуем, и она почувствовала, как ослаб пояс на юкате. С трудом вынырнув из сна, Мико обхватила цуру за шею, а он, поцеловав её в лоб, отстранился, стянул одежду, уложил Мико на живот и лёг сверху. Снова стало больно, она зажмурилась и уткнулась лицом в подушку. Терпела, стараясь не стонать и откликаться на нежные прикосновения, но всё же выдохнула, когда Акира поцеловал её в макушку и выскользнул из комнаты.

«Жадное до плотских утех» – так назвал её человеческое тело Райдэн. Так он говорил о смертных женщинах, сонно думала Мико, уставшая настолько, что даже не могла пошевелиться, чтобы натянуть на себя одеяло. Но чего тут жаждать? Это больно, долго и приятно разве что оттого, что всё внимание, вся нежность Акиры в эти моменты сосредоточены только на ней – ради этого можно было и закрыть глаза, и заставить себя улыбаться. Но в остальном… Мико совсем не понимала слов Райдэна.

Мико сидела перед зеркалом в своей комнате и вертела в руках маску тэнгу, которую ей подарил Райдэн. Она не знала, чего ждать на горе Хого и нужно ли прятаться от местных ёкаев, притворяясь одной из них. Акира обещал представить её другим Хранителям и отправить насладиться местными пейзажами, пока они будут обсуждать дела.

– Хочешь спрятать шрам? – Акира истолковал маску в руках Мико по-своему. Он стоял в дверном проёме, облачённый в лёгкое голубое кимоно с рукавами до самой земли.

– Нет, я… – Мико растерянно коснулась щеки.

– Думаю, мы можем его убрать, – задумчиво протянул Акира, разглядывая лицо Мико. – В землях Истока есть прекрасные лекари, которым это под силу. Мы отыщем самого талантливого и вернём твоему лицу истинную красоту. – Акира нежно улыбнулся. – Тебе больше не придётся его прятать.

Мико повернулась обратно к зеркалу и уставилась на огромный уродливый шрам, который всегда напоминал ей неровную трещину на гладком фарфоре. Треснувшую чашку уже не починить, не отшлифовать и не исправить, её можно только выкинуть. Треснувшие чашки хрупкие, непригодные для дела и никому не нужные. Глубоко в душе Мико относилась к себе именно так. Глубоко в душе она уже давно выбросила себя как испорченную утварь. И все вокруг всегда относились к ней так же. После ранения мать плакала неделями: стоило ей только посмотреть на изуродованную дочь, слёзы тотчас лились по щекам. Мико даже порой казалось, что, если бы она умерла, горевали бы по ней меньше. А соседка однажды за чашкой чая даже предложила матери отвести Мико на холм и выменять у госпожи Рэй на что-то полезное. Мать, не раздумывая, погнала соседку со двора, но слова её накрепко врезались Мико в память. Иронично, что спустя столько лет Мико сама, по собственной воле, пришла на этот холм и отдала себя в руки госпожи Рэй. И та, едва бросив взгляд на изуродованное лицо, хмыкнула и определила Мико на черновую работу, туда, где не придётся попадаться гостям на глаза.

Мико провела пальцами по тонкой шершавой коже. Она уже и не помнила себя без этого шрама, и так просто… Акира так просто сказал о том, что она может от него избавиться? Стать красивой? Такой же красивой, как Хотару? Снова стать… целой?

– А ты хотел бы? – спросила она.

– Если в моих силах высвободить твою красоту и показать её миру, то почему бы этого не сделать. – Акира сел рядом, убрал с лица Мико выбившуюся из причёски прядь и закрепил заколкой с голубым цветком. – Согласна?

Мико снова взглянула на себя в зеркало и кивнула. Акира поцеловал её в затылок.

– Значит, договорились, – улыбнулся он и надел маску ворона ей на макушку, так что тень от деревянного клюва упала точно на шрам. – Готова идти?

Мико кивнула, выдавив ответную улыбку, и пригладила складки на хакама. Ладони были потными – она нервничала перед предстоящей встречей с Хранителями.

Акира присел на корточки, чтобы их лица оказались на одном уровне, и накрыл ладони Мико своими.

– Тебе не о чем переживать, – мягко сказал он, ловя её взгляд. – Госпожа Кацуми и господин Нобу замечательные. Они окружили меня любовью и заботой, когда я потерял семью, окружат ими и тебя. – Он сделал паузу. – Пусть и по-своему. Госпожа Кацуми может быть резкой, а господин Нобу не сильно заботится о приличиях, но если ты их не разочаруешь, они примут тебя в семью.

– «Если ты их не разочаруешь»? Меня что, ждёт какое-то испытание? – Мико выдала что-то вроде смешка. От мыслей о том, что она может кого-то разочаровать, сводило желудок.

Акира рассмеялся и поцеловал ледяные пальцы Мико.

– Нет, конечно нет. Но госпожа Кацуми точно захочет сделать тебе подарок, и я бы не советовал ей отказывать. Она не любит игры в показную вежливость, так что просто поклонись и поблагодари её за щедрость. Это ей понравится.

– А господин Нобу?

– О нём не стоит беспокоиться. Уверен, ты его очаруешь.

Мико, в отличие от Акиры, в этом уверена не была. Да и не то чтобы этого хотела.

Если первое собрание Хранителей проходило на рассвете, то второе было решено провести на закате. Был ли в этом некий сакральный смысл, Мико не знала и спрашивать не торопилась, боясь показаться невежественной. Акира летел быстро, ловя крыльями потоки ветра и взмывая всё выше и выше. А Мико смотрела на замок и его окрестности. Многочисленные домики и прочие постройки тонули в сумерках – никто не зажигал огни. Похоже, акасягума не соврала – во владениях Акиры было пусто, только в высоком замке ещё теплилась слабая жизнь.

«Неужели и правда кроме Акиры и акасягум здесь никто не живёт?» – подумала Мико и решила при случае обязательно задать этот вопрос вслух.

Акира приземлился на вершине горы у огромных ворот тории, от которых в темноту леса уходила дорожка каменных фонарей. У ворот сидел красномордый макак в зелёном панцире доспехов. Две плетёные пластины лежали у него на плечах, ещё четыре – служили своеобразной юбкой. Лапы обхватывали наручи и поножи, шлема и обуви на макаке не было, за его спиной, прислонённое к колонне тории, стояло копьё с длинным, изогнутым на конце лезвием – нагината.

Завидев гостей, макак встрепенулся и поклонился. Акира ответил ему лёгким наклоном головы.

– Это Момо, страж Хого, – сказал он. – Собрание может затянуться на всю ночь, поэтому если устанешь и захочешь вернуться, скажи Момо, и он отправит тебя обратно в замок. Видишь бусины у него на поясе?

И правда, на поясе Момо висела нить с нефритовыми бусинами, каждая размером с крупную горошину.