Мир-Кольцо. Строители Мира-Кольца - Ларри Нивен

– Я летал на кораблях в подобных условиях во время военных маневров.

– Давно?

– Пожалуй, даже очень. Не важно. Что ты хочешь?

– Заглянуть с обратной стороны, – сказал Луис.

Кукольник тут же развернулся.

Они висели над поверхностью Мира-Кольца, уравняв скорость и разгоняясь с ускорением девять и девяносто четыре сотых метра в секунду за секунду.

– Прожектора, – сказал Несс.

Мощности прожекторов хватало на полтысячи миль, но если их свет и коснулся обратной стороны кольца, то не вернулся назад. Прожектора предназначались исключительно для посадки.

– Несс, ты все еще доверяешь вашим инженерам?

– Им следовало предвидеть подобные обстоятельства.

– А я их предвидел. Я могу осветить Мир-Кольцо, если использую плазменные двигатели, – сказал кзин.

– Действуй.

Говорящий запустил все четыре: два направленных вперед и два побольше – назад. Но в передних, предназначенных для экстренного торможения и, возможно, в качестве оружия, Говорящий открыл сопла на максимальную ширину. Из них вырвался не до конца сгоревший водород. Температура в реакторе падала, пока выхлоп, обычно горячее ядра новой, не охладился до температуры поверхности желтого карлика и два ярких луча не упали на черную обратную сторону Мира-Кольца.

Оказалось, что другая сторона вовсе не плоская. Она вздымалась и опускалась, покрытая буграми и впадинами.

– Я думала, она гладкая, – сказала Тила.

– Нет, рельефная, – ответил Луис. – Могу побиться об заклад – там, где мы видим бугор, на освещенной стороне находится море. А там, где впадина, – гора.

Неровности, однако, оставались почти неразличимы, пока Говорящий не подвел корабль ближе. «Отъявленный лжец» медленно проплыл под краем Мира-Кольца, оказавшись в полутысяче миль под ним. Мимо скользили рельефные бугры и впадины неправильной, отчего-то даже привлекательной формы…

В течение многих веков экскурсионные корабли точно так же плыли над поверхностью земной Луны. И здесь тоже было очень похоже: лишенные воздуха кратеры и вершины, резкие границы света и тени, выхватываемые на обратной стороне Луны мощными прожекторами, которыми были снабжены все подобные корабли.

И все же имелась разница. На любой высоте над Луной всегда был виден плавный изгиб лунного горизонта, резкого и иззубренного на фоне черноты космоса.

Здесь же не было ни кривизны, ни ломаной черты горизонта – лишь геометрически прямая линия уходила в бесконечность, едва различимая на черном фоне.

«Как Говорящий это выдерживает? – подумал Луис. – Час за часом вести „Лжеца“ под брюхом этого… артефакта?»

Луиса пробрала дрожь. Постепенно он привыкал к размерам и масштабам Мира-Кольца, и приятного в этом было мало – как всегда, когда приходится к чему-то привыкать. Он отвел взгляд от жуткого горизонта, вновь посмотрел на освещенную область внизу и над ними.

– Все моря примерно одной величины, – заметил Несс.

– Я видела несколько озер, – возразила Тила. – И вон, смотри – река. Точно река. Но нигде не видно больших океанов.

Морей же было в изобилии – если Луис не ошибся и эти плоские бугры действительно являлись морями. Они, разного размера, равномерно распределялись по поверхности, так что ни один регион не оказывался без воды. И…

– Какие плоские! У всех плоское дно.

– Да, – сказал Несс.

– Ну вот, кое-что уже понятно. Все местные моря – мелкие. Кольцевики – не морские обитатели. Они используют лишь верхние слои океана, как и мы.

– Но все моря неправильной формы, – заметила Тила. – И у них неровные края. Знаешь, что это значит?

– Заливы. Множество заливов, доступных каждому.

– Хотя твои кольцевики обитают на суше, они не боятся плавать, – сказал Несс. – Иначе им не нужны были бы заливы. Луис, в чем-то они похожи на людей. Кзины терпеть не могут воду, а моя раса боится утонуть.

«Как же много можно узнать о мире, взглянув на него с обратной стороны, – подумал Луис. – Надо будет как-нибудь написать монографию на эту тему…»

– Наверное, это здорово, когда можешь сам изваять мир, какой тебе хочется, – проговорила Тила.

– Тебе что, не нравится твой мир, подружка?

– Сам знаешь, о чем я.

– Об их могуществе?

Луис любил неожиданности, но к власти и могуществу был безразличен. Он не являлся творческой натурой, ничего не создавал, предпочитая быть исследователем.

Впереди показалась новая выпуклость, намного крупнее всех предыдущих. Из нее торчало огромное, черное в свете работающих на полную мощь двигателей ребро площадью в сотни тысяч квадратных миль.

Если другие бугры являлись морями, то этот был океаном, царем всех океанов. Казалось, ему не будет ни конца ни края, и дно его не было плоским. Оно напоминало топографическую карту Тихого океана – долины и хребты, мели и глубины, а также высокие горы, которые вполне могли быть островами.

– Они хотели сохранить жизнь в морях, – предположила Тила. – Им нужен был один глубокий океан. Ребро, вероятно, поддерживает низкую температуру на глубине. Вроде радиатора.

Океан был недостаточно глубок, но достаточно обширен, чтобы поглотить Землю.

– Хватит, – внезапно заявил кзин. – Давайте теперь взглянем на внутреннюю поверхность.

– Сначала нужно провести измерения. Действительно ли кольцо идеально круглое? Малейшее отклонение привело бы к тому, что атмосфера улетучилась бы в космос.

– Мы знаем, Несс, что там есть воздух. Насколько кольцо отклоняется от окружности, мы поймем по распределению воды на внутренней поверхности.

– Ладно, – сдался кукольник. – Давайте доберемся до другого края.

В поверхности виднелись отметины от метеоритов – немного, но все же. Луис с усмешкой подумал, что кольцевики не слишком тщательно почистили свою солнечную систему, но потом понял, что метеориты прилетали извне, из межзвездного пространства. В свете раскаленной плазмы возник очередной кратер, и Луис заметил на его дне странный отблеск.

Судя по всему, перед ним промелькнула основа кольца – достаточно плотное, чтобы задерживать сорок процентов нейтрино, и сверхтвердое вещество. Над основой, или с внутренней ее стороны, располагались почва, моря и города, а над ними воздух. Под основой, или снаружи нее, пролегал слой губчатого материала, некоего подобия пенопласта, он принимал на себя главный удар со стороны метеоритов. Большинство из них испарялись внутри толстого пенистого слоя, но некоторые проникали насквозь, оставляя конические отверстия с блестящим дном…

Вдали, почти за пределами плавной кривой Мира-Кольца, взгляд Луиса наткнулся на углубление, достаточно крупное для того, чтобы его было видно в звездном свете с такого расстояния. Однако он не придал особого значения метеоритной воронке – его зрение и разум еще не привыкли к пропорциям Мира-Кольца.