Клуб заграничных мужей - Мария Жукова-Гладкова

К счастью для Мишеньки, сегодня Анна Павловна решила устроить очередную проверку и поехала к его офису, расположенному по известному мне адресу (дама назвала координаты «точки»). Мишенька, как мне сообщили, очень много работает, даже в выходные и праздники.

– И где вы там его караулили? – уточнила я.

Анна Павловна была знакома с рядом аборигенов (а именно с Зинкой, собутыльницей Николая Васильевича) и обычно навещала ее, заодно выспрашивая, не замечала ли Зинка или ее мужики чего-то за Мишенькой. Зинка исправно докладывала обо всем происходящем во дворе. Конечно, не за спасибо: Анна Павловна всегда появлялась с исконно русской твердой валютой, действующей во все времена, несмотря на реформы и кризисы.

Из Зинкиной квартиры открывался великолепный обзор на вход в «точку», где располагался офис.

Сегодня в процессе наблюдения Анна Павловна усекла трех женщин (вернее, двух женщин и девушку), странно рыскавших по двору. (К моей великой радости, она меня не узнала, да ведь я сейчас была в Веркином кожаном плаще и накрашена.) Анна Павловна заинтересовалась: если это претендентки на Мишеньку, следовало мужа спасать и возвращать на путь истинный, пока он в очередной раз с него не сбился. Но по совету Зинки, сменившей с десяток мужей, Анна Павловна не стала мгновенно срываться с места, а решила подождать развития событий. Вдруг мы все-таки не к ее драгоценному? В офисах ведь много людей работает. Мы могли и наниматься прийти, невзирая на выходной. Сейчас не советские времена, люди каждый день работают. А портить Мишеньке репутацию Анна Павловна не хотела. Она его обычно воспитывала дома, с глазу на глаз.

Дальнейшие события оказались слишком бурными даже для нее.

«Точка» закрывала от нее место, где мы встали, когда Верка решила покурить, не видела Анна Павловна и процесса общения Верки и Сашки с двумя хорошо одетыми мужчинами (одним из них и был Мишенька, появившийся из «точки» с исключительно деловым видом на пару с партнером Димой). Но Анна Павловна стала свидетельницей захвата одной женщины и девушки Мишенькиными охранниками. Верная супруга терялась в догадках, строя версии: известные воровки, наводчицы, террористки? А Мишенька проявил бдительность? Оправдалась террористическая версия: прогремел взрыв. Анна Павловна тут же позвонила в «ноль-два», чтобы сообщить о случившемся, и описала террористок, сказав, что две из них захвачены в плен бизнесменами и их охраной. После чего стала ждать прибытия правоохранительных органов.

Те вскоре прибыли вместе с медиками и пожарными. Вообще понаехала куча народа. Но вместо того, чтобы арестовать террористок, представители правоохранительных органов надели наручники на Мишеньку, его компаньона Диму и всю их охрану и вывели со двора. Куда делись террористки, она так и не поняла. Анна Павловна пыталась убедить милиционеров в неправильности их действий (я этого не видела и не слышала, так как находилась на улице, а Анна Павловна старалась во дворе, где было много шума), но у нее ничего не получилось. Мишенька не особо удивился, увидев супругу поблизости, но почему-то решил, что это она все подстроила, и обвинил ее во всех смертных грехах. Анна Павловна, конечно, обиделась, но тем не менее рванула вслед за милицейскими машинами на своей «шестерке» и увидела, куда доставили Мишеньку.

После этого она вернулась домой, оделась потеплее, наскоро нарисовала плакат (поэтому буквы и получились кривые), лично обзвонила все газеты, выпуски которых имелись в доме (правда, не везде ей ответили), связалась с американским и шведским консульствами, телефоны которых у нее были, после чего рванула к стенам отделения милиции, где и стала выражать протест против ареста мужа и политических репрессий в целом.

– Если он в чем и повинен, то только в супружеской измене, – сказала мне Анна Павловна с надрывом, – но с этим я сама разберусь. А сейчас Мишеньку надо вызволять! Вы мне поможете?

Я ответила, что постараюсь, и еще раз уточнила, куда делись Верка с Сашкой, конечно, не называя сына и подружку по именам. Анна Павловна снова твердо заявила, что охранники увели их в «точку», где располагаются офисы Миши и Димы, и они оттуда не появлялись. Анна Павловна выдвинула версию: эти проститутки успели переспать со всеми милиционерами, и поэтому их оставили на свободе.

У меня, признаться, было другое мнение.

– Кстати, а почему вы все-таки появились с политическим лозунгом? – поинтересовалась я.

– Это эффектнее, – ответила Анна Павловна. – Тем более тут иностранные журналисты. Вот если бы Мишенька еще был евреем… Я давно ему говорила, что нужно сменить национальность. Неужели в роду не найдется ни одного еврея? Вот одна моя подруга отыскала прабабушку, так уже три года живет в Израиле. Знаете, как там заботятся о пожилых людях? А Мишенька не чешется. Я-то свою родню до шестого колена прошерстила. Представляете, ни одного еврея! И о чем я думала, когда выходила замуж?

Мне хотелось взвыть, Вовчик на заднем сиденье странно крякал, но Анна Павловна, по всей вероятности, относила издаваемые им звуки на счет его бедственного положения. Она как раз уточнила, кем мне приходится Вовчик.

– Родственник в некотором роде, – ответила я, но не стала углубляться в дебри наших семейных отношений по кошачьей линии.

Анна Павловна схватила меня за руку и потребовала ответа: когда освободят Мишеньку? Если не предъявят никакого обвинения, то крайний срок – в четверг днем, ответила я. Я, правда, не была стопроцентно уверена, что максимальный срок содержания под стражей без предъявления обвинения сейчас составляет семьдесят два часа, но Анна Павловна этого тем более не знала, а Вовчик словесно в разговоре не участвовал.

– А почему не сегодня? – взвыла Анна Павловна.

– С этим вопросом не ко мне.

Анна Павловна стала что-то верещать, но я пресекла порыв в зародыше: мне требовалось еще выяснить, чем конкретно занимается Мишенька. Как я предполагала, другой такой возможности не представится.

Мишенька поставлял в Россию продукты питания. Их состав время от времени менялся – в зависимости от спроса, таможенных пошлин и так далее.

– Чем он еще занимается? Хобби у него есть какое-нибудь?

– А зачем это вам? – прищурилась Анна Павловна.

– Хочу разобраться, за что ему могут предъявить обвинение.

Лучше бы я этого не говорила: пришлось лишние минут пятнадцать выслушивать, какой Мишенька хороший и честный. Он просто не мог участвовать ни в чем противозаконном. Я хотела заметить, что полностью законного бизнеса в нашей стране нет и быть не может, но вовремя сдержалась.

– Куда он еще ходит, кроме работы? Или только в этот свой офис, где его арестовали?

Анна Павловна задумалась, а потом ответила:

– В церковь ходит. И даже сам проповеди читает.

Вовчик на заднем сиденье опять издал какой-то странный звук. Мне страшно хотелось показать ему кулак, но сделать это при Анне Павловне я не могла. К счастью, она не обратила внимания на телохранителя, занятая мыслями о своем Мишеньке.