Старухи - Наталия Царёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Где это?
– На границе с Белоруссией. Деревня… У самого озера. А кругом – лес…
– Хорошо, – сказала Ульяна, – я отвезу тебя туда.
– Да что вы, милая?! Это невозможно!
– Тебе невозможно, а мне – возможно.
– Как вы это сделаете? – недоверчиво спросила старушка.
– Увидишь.
Договорились встретиться в том же метро в субботу.
Дома я поговорила с сыном, и он не увидел никакой проблемы в том, чтобы отвезти человека в деревню.
В субботу я пришла в метро. Старушка была на «своём» месте и когда меня увидела, очень удивилась.
– Вы пришли?!
– А как же?!
– Не ожидала.
– Как не ожидала?! Мы же договорились! Короче. Восемнадцатое июня. Запомнила? Десять часов утра. Запомнила? Стоишь здесь! Я прихожу за тобой и веду к машине. Поняла?
– Поняла.
– Повтори.
Старушка повторила.
– Захвати с собой вещички. Есть они у тебя?
– У меня почти всё с собой. Вот в этой сумке.
– И всё?!
– Еще есть книжки.
– Книжки можно не брать.
– Как не брать?! Книжки – это самое главное, что у меня есть.
– Ладно, – говорю, – книжки так книжки. А потом оказалось… Не поверишь! Она половину этих книжек сама написала. А дальше ещё хлеще. Она профессором оказалась! Самым настоящим. Я в документах ее копалась и в книжках надпись видела! «Доктор наук, профессор М.Б.Смирнова»!
– Ничего не понимаю… – только и выговорила Елена Олеговна.
– Понимай, как хочешь. Большой учёный она.
– Ужас какой-то! Что же это делается?!
– Чему ты удивляешься?! Сейчас много таких ужасов. Не одна она такая. Беда в том, что всех одним одеялом не укроешь…
– Это верно, не укроешь… А что она за ученый? – спросила Елена Олеговна.
– По животным что-то…
– Зоолог?
– Наверное.
– Удивительно!
– Она вообще человек удивительный…
– И не загрызает её волк. Подумать только!
– Да ты что?! Он её уважает.
– Как ей это удалось? Волка, насколько я знаю, невозможно приручить.
– Это тебе невозможно, мне… А у неё получилось.
– Как же волк лося не загрызает?!
– Да она попросила, наверное… Вот так мы здесь и оказались. Сын мой ей избушку купил…
– И ей тоже?!
– А что ты удивляешься? Он всем моим старухам купил. Еще и починил там кое-что. Для него это не деньги, а брошенные дома копейки стоят. Старухи мои теперь, как при коммунизме живут. Место мне и самой очень понравилось. Я и остальных до кучи сюда притащила. Мне-то он вообще хоромы справил. И вода, и туалет…
– Здесь и правда прекрасно. Как люди, которые тут жили, могли уехать? И дома побросали…
– Дураки потому что. Они и рай бросят.
* * *
В следующий раз Ульяна рассказала об Историке-Анне и Гламурнице-Людмиле.
– Среди нас и директор школы есть. Знаешь об этом?
– Про директора не знаю, а что учительница есть… по истории… давно догадалась.
– Из амбразуры своей подглядела?
– Да… Из амбразуры…
– Сама себя загнала туда…
– Я разве спорю? Конечно, сама… Но давайте лучше про директора школы.
– Анна наша директором работала… Кому-то дом понравился, в котором школа находилась. Особняк старинный! Школу и закрыли. Совсем закрыли. Возраст у Анны уже был преклонный. На работу никуда не брали… А для нее работа – главное в жизни. Семьи нет, детей нет, и работы не стало… Обиделась она на всех. Закрылась дома и почти два года никуда не выходила. Только в магазин и назад. Потом решила, что и жить ей незачем. А свести счеты с жизнью придумала почему-то в метро. Под поезд броситься захотела. Переклинило ее, и она в метро «шоу» решила устроить!? И почти ведь бросилась, но парень какой-то военный увидел, как она крадется к краю перрона, и перехватил её, когда она почти что вниз летела. Толпа собралась. Она в крик! «Не хочу жить!» – кричит. «Скорую» вызвали… Тут, естественно, я оказалась… И поскольку мне больше всех надо, повезла ее в больницу. Там ее прокапали, пилюли какие-то дали и попрощались. Я за это время уже всю ее историю узнала. Вызвала я такси и повезла ее, как полагается, к себе домой. Переночевали, а к утру она уже была готова ехать со мной, куда угодно. Вот я и привезла ее сюда. Подобрали домик, и она, единственная из всех старух, оплатила его сама. Денег-то у нее прилично. Пенсия блокадная… Не тратила почти ничего… Все на книжку шло… Квартира еще у нее двухкомнатная… Она у нас – миллионер. Вот только ей ничего не надо. Тут, в лесу, она очухалась, развеселилась и захотела все свое имущество мне отписать. Я и говорю: «Ты что, дура?! Неизвестно, кто из нас быстрее ласты склеит!» Тогда она предложила на сына моего завещание написать. Он отказался. Тогда она на храм все отписала. На собор Князь-Владимирский, где ее крестили…
– Неужели совсем никого из родственников?
– Представляешь? Ни-ко-го!
– Почему семью не создала, детей не родила?
– Был у нее муж. Жили, говорит, прекрасно. И забеременела она. Не повезло ей и тут. Беременность оказалась внематочной. Поздно выяснилось. Её на операцию. Была клиническая смерть, где, говорит, всех близких видела и с ангелом говорила. Потом пришла в себя, поправилась, но забеременеть больше не удалось… Потом муж, как водится, умер. Так и осталась одна. Взяла котика какого-то дорогого, а он инвалидом оказался. Даже ходить не мог. Она его везде носила, попку мыла… Потом и котик умер… Вот жизнь какая…
– Да уж!.. А Людмила? Которая губами бросается.
Ульяна засмеялась:
– Ну, ты, Елена, молодец! Надо же такое придумать! «Губами бросается»!
– Это не я придумала. Это Маяковский.
– Маяковский?!
– Да. Поэт такой.
– Ты из меня дуру-то не делай, – обиделась Ульяна. – Я не хуже тебя знаю Маяковского! Со школы помню: «Двое в комнате: я и Ленин фотографией на белой стене…» Он еще потом, по-моему, повесился…
– Застрелился, – тихо поправила её Елена Олеговна.
– Может быть… – неуверенно согласилась Ульяна, а потом бодро добавила:
– Все равно молодцы! Оба! Он – молодец, что придумал, а ты – молодец, что запомнила и повторила… А Людмила? Она циркачкой была! В обруче крутилась, вихлялась по всякому… Вся жизнь в гастролях…
– О! «Она по проволке ходила, качала… белою ногой?..» Или – рукой?.. – вспомнила Елена Олеговна слова из песни Булата Окуджавы.
