Клятва безумная и смертельная - Бриджид Кеммерер

Однако теперь мы с Греем остаемся одни, дверь закрыта и за окном ночь. Он ничего не говорит, и я вынуждена снова отвернуться, чтобы посмотреть в окно.

– Прости меня, – быстро говорю я. – Я веду себя неприлично. И глупо.

– Это неправда. – Грей произносит слова, стоя рядом со мной, и я чуть не подпрыгиваю. Он так тихо пересек комнату, что я этого не заметила. Как и обычно, на Грее надеты кожаные доспехи, и он до зубов вооружен. Блик света на стали его клинков заставляет меня вспомнить о том, что рассказала мне Нолла Верин.

Я поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом.

– Нолла Верин сказала, что ходят слухи об оружии, которое можно использовать против колдунов, – говорю я. – Против тебя.

– Она сказала мне то же самое. – Грей спокойно смотрит на меня. – Если у кого-то есть такое оружие, то пускай он попробует им воспользоваться.

Я вздрагиваю. Может быть, поэтому я и стала мишенью. Я могу защитить себя, но я не так опасна, как Грей. Я даже не так опасна, как моя сестра.

Теперь, когда Грей стоит рядом, я обращаю внимание на его усталость.

Я даже этого не заметила, хотя должна была.

– Тебе нужно отдохнуть, – говорю я.

– Тебе тоже, – вздыхает он. – Такое ощущение, что судьба строит против нас козни.

Судьба. Он верит в нее, а я – нет. Я беру его руку и переплетаю наши пальцы, проводя большим пальцем по краю его защиты на запястьях.

– Мне не нравится думать о том, что эти нападения были уготованы судьбой. И мне не хочется думать, что предстоящая война с Эмберфоллом может быть предрешена.

Грей молчит некоторое время.

– Я часто нахожу утешение в мысли, что судьба уже проложила путь за пределы того, что кажется невозможным.

– Грядущая война кажется тебе невозможной? – спрашиваю я, вовсе не находя в его словах ни надежды, ни утешения.

– Да, – отвечает он. – Однако и проклятие тоже было чем-то невозможным. Наше путешествие сюда, в Силь Шеллоу, было невозможным, как и мой побег из Железной розы.

Мы снова молчим.

– Мое детство было невозможным. – Он смотрит на меня. – И то, что случилось с твоей матерью.

Я цепляюсь за его руку и снова смотрю в окно. Мне очень тепло рядом с Греем, и я внезапно остро ощущаю, насколько мы близко стоим. Не думаю, что мы вот так оставались один на один с тех самых пор, когда он прокрался мимо стражи, чтобы забраться в мои покои по стене. Тогда, как и сейчас, он вел себя как настоящий джентльмен, ведомый честью и чувством долга. Мы ели сладкие сливы, сидя под окном, обменивались секретами и поцелуями, пока в комнату не ворвалась моя матушка.

В тот момент, когда я думаю о поцелуях с Греем, мои щеки разгораются сильнее, и я заставляю себя безотрывно смотреть в окно. Прикосновение ладони Грея к моей руке кажется слишком горячим и интимным, но мне станет еще более неловко, если я отпущу ее. Он здесь, чтобы защитить меня, вот и все. Я рада, что он полностью облачен в кожаные доспехи с множеством пряжек, а я завернута в бесконечные метры ткани своей мантии. В первую очередь мы союзники. Все остальное лишь призрачная надежда, существование которой мы должны отрицать, пока не добьемся мира.

Однако когда я слышу его тихое дыхание рядом, то последнее, о чем я могу думать, – это мир, война и даже угроза моей жизни. Я бросаю взгляд чуть в сторону, пока не выхватываю из тени его профиль. Изгиб губ, линию подбородка и некоторое подобие щетины, которое лишает его образ привычной суровости.

Внезапно Грей резко поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и у меня перехватывает дыхание.

Я попала в ловушку его взгляда.

Раздается стук в дверь, и я подпрыгиваю на месте.

– Спокойно. – Грей поднимает мою руку, чтобы поцеловать кончики моих пальцев, и от его губ по моей руке пробегают мурашки, однако затем Грей отпускает меня. – Это всего лишь наш ужин.

Он направляется к двери, оставляя меня у окна.

«Неужели судьба распорядилась именно таким образом, чтобы ужин принесли в этот момент?» – хочу спросить я.

Однако я не спрашиваю. Я расправляю мантию, выпрямляю спину, чтобы не допустить нового приступа паники из-за слуг, входящих в мои покои, и напоминаю себе, как именно должна вести себя королева.

Я не надеялась, что у меня появится аппетит, однако как только в комнату вносят тарелки с едой, я понимаю, что проголодалась. Я нервничала при мысли о том, что в мои комнаты войдет еще кто-то из слуг, однако Грей не позволил молодому человеку даже переступить порог. Вместо этого он распорядился, чтобы поднос принес стражник, и пока тот расставлял еду на боковом столике, Грей стоял между нами.

И вот мы снова остаемся одни. Между нами – дымящийся ужин. Я не решаюсь ни к чему прикоснуться.

Грей внимательно смотрит на меня и говорит:

– Я могу попросить кого-нибудь из стражников попробовать еду.

Я понимаю, что веду себя глупо. На моей кухне есть дегустаторы яда.

И все же…

– Нет, не нужно, – быстро заверяю я его, однако так и не притрагиваюсь к еде.

Грей бросает на меня насмешливый взгляд, после чего быстро отрезает маленький кусочек от всего, что лежит на его тарелке, и пробует каждый из них. Я смотрю на него с широко распахнутыми глазами. Да, его защитит магия, но…

– Все в порядке. – Он поднимает тарелку и жестом предлагает поменять ее местами с моей. – Возьми мою.

Я чувствую себя неловко, но все равно меняюсь с ним местами. Я представляю, как могла бы сидеть здесь в одиночестве, наблюдая за тем, как остывает еда на тарелке, которую я так и не решаюсь попробовать. Я так рада, что Грей остался со мной, что он рядом, что едва не начинаю рыдать.

Я утираю слезы, чтобы они не начали капать в тарелку.

– Я понимаю твои чувства, – говорит Грей. – От вида жареной курицы, приготовленной твоим поваром, мне тоже часто хочется плакать.

Его тон настолько серьезный, что я усмехаюсь сквозь слезы.

– В хорошем смысле?

Он морщится.

– Нет. С таким же успехом она могла бы просто подавать угли.

Я смеюсь в голос.

– Тем не менее это гораздо лучше, чем все эти моллюски и крабы в Эмберфолле, – замечаю я, скорчив недовольное лицо.

– Кощунство! – Грей не улыбается, но в его глазах пляшут озорные искорки, и я знаю, что на самом деле он надо мной подтрунивает. – В Риллиске мы с Тайко наперегонки бегали за лучшими вареными крабами в городе.

– Я не думала, что есть что-то хуже крабов, пока ты не сказал, что вы ради них бегали.

Мои слова вызывают у Грея смех, звук которого занимает особое место в моем сердце. Грей настолько сдержан, что вызвать у него настоящую улыбку или смех практически невозможно. Каждый раз, когда он смеется, мне хочется запереть этот дивный звук в шкатулке и хранить, как самую настоящую драгоценность.