Вирус "Reamde" - Нил Стивенсон

Не прошло и пятнадцати секунд, как Иванов вернулся. Его шаги раздались за спиной, и Зула вздрогнула – что-то мягкое и тяжелое легло ей на плечи.

– Эх вы. – Иванов обращался к Питеру. Он взял его руку, приобнял ей Зулу да еще прихлопнул сверху, будто укладывал сырой раствор. Зула пришла в себя – не из-за объятий, а из-за иронии, пусть и мрачной: какой-то там Иванов (уж не важно, кто он и что он) прилетел на частном самолете из Торонто и учит Питера, как надо обходиться с девушкой, а перепуганный Питер не в состоянии объяснить, что они с Зулой больше не пара.

Иванов взялся распоряжаться. Его люди зашевелились, достали телефоны. Зула села прямо, противясь руке Питера, а тот, боясь перечить Иванову, руку не убирал – она так и лежала мертвым зверьком.

– Уверен я только в одном: меня поимели, – объявил Иванов и уже привычно извинился перед Зулой. – Вы понимаете по-русски? Kto kovo, как говорил Ленин. То есть «кто кого». В этот раз «кого» – это я. Поимели меня. Я труп. Такой же, как он. – Иванов кивнул в сторону соседней комнаты. У Зулы перехватило дыхание. – Это даже не вопрос. Вопрос в том, как я стану трупом. У меня еще есть тайм. Недели две. И я хочу провести их хорошо. Погибать с честью уже поздно, однако есть шанс сдохнуть лучше, чем он. – Еще один кивок. – Я умру как «кто», а не как тот, «кого». Мои братья увидят, что я боролся до конца, несмотря на чудовищные потери. Они поймут. Меня простят – пусть мертвого, но человека, а не раздавленного клопа. Теперь надо выяснить, кто этот «кто».

Питер наконец убрал руку, Зула выпрямилась и открыто посмотрела на Иванова. Тот с интересом оглядел парочку и, обращаясь в основном к Зуле, совершенно светским тоном спросил:

– Вопрос понятен?

– Вы хотите знать, кто вас обманул?

– Я бы употребил иное слово, но да, хочу.

Некоторое время они молчали. Внизу заводилась машина. Несколько человек одновременно разговаривали по телефону.

– Вы хотите установить личность Тролля – человека, который создал вирус, – уточнил Питер.

– Да! – Иванов начинал нервничать.

– А если мы выясним, то у нас с вами все ОК?

– ОК? – Иванов явно не желал торговаться, если эту беседу вообще можно было назвать торгом.

– Ну то есть расстанемся по-хорошему?

Хотя вся ситуация явно грозила разрешиться очень плохо, Иванов до сих пор ни жестом, ни намеком не угрожал ни Питеру, ни Зуле. Он поднял бровь и посмотрел на Питера совершенно по-новому – как на человека, который в некотором смысле сам себя ставит под удар; который сам признает, что чем-то обязан Иванову и станет держать ответ, если не сдержит слова.

Иванов пожал плечами, будто говоря: «Такая мысль мне на ум не приходила, но раз вы упомянули…»

– Вы необычайно великодушны.

Во время этой интерлюдии Питер понял свою ошибку, и теперь пытался выкарабкаться из ловушки.

– Вы же понимаете, что автор вируса может быть где угодно. Он наверняка очень хорошо скрыл свои следы…

– Совсем меня запутали. Вы можете найти Тролля или нет?

Питер взглянул на Зулу.

– Вы на нее не смотрите. Ведь это вы у нас компьютерный гений?

Питер не смог выдавить ни слова.

* * *

Зула очень устала, мысли разбредались. Слово «воспоминание» не вполне верно описывало творившееся в ее голове, однако память подкидывала образы, которые соответствовали сигналам, захлестывавшим сенсорные органы. Происходившее куда больше напоминало ее ранние годы, чем провинциальную айовскую жизнь. Чтобы охватить ситуацию целиком, Зуле не хватало сил, ясности ума или, как говорят нерды, ширины канала. Главным было ощущение опасности. Осознавала она и практическую задачу, но ни то ни другое не объясняло накатывавшей волнами дурноты. Была еще моральная проблема, которую Зула не замечала, пока Уоллеса не отправили в соседнее помещение. Тип вроде Иванова вполне мог счесть ее смехотворно наивной. Один раз простить себя за наивность она могла. Но теперь ее просили сдать человека – совершенно чужого, далекого, – создателя «REAMDE». Зула на такое не подписывалась. А Питер предал ее не моргнув глазом.

– Мисс Зула! Прошу прощения. Вы, я вижу, очень устали, – сказал Иванов. – Но скажите, вы работаете как раз на эту компанию?

Айовские девушки, само собой, всегда отвечают «да». Особенно если спрашивает вежливый, взрослый, хорошо одетый мужчина, тем более проделавший такой долгий путь.

Зуле отчего-то вспомнился один эпизод. Ей было лет четырнадцать, Айову тогда охватила метамфетаминовая зараза. Однажды, сидя дома одна, Зула увидела на дороге странный фургончик: тот двигался очень медленно, пару раз проехал мимо, а потом свернул к мастерской. Из машины, нервно оглядываясь, вылезли двое. Чуя неладное, Зула позвонила дяде Джону (так она называла своего второго приемного отца), и тот с невероятным спокойствием начал давать указания: закрыть все двери, взять дробовик и коробку патронов, спрятаться на чердаке. Фоном его деловитым инструкциям служили (а иногда и перекрывали их) приглушенный рокот, скрежет и стук, производимые, как она поняла чуть позже, его автомобилем на скорости сто миль в час. Не успела Зула убрать за собой чердачную лестницу, как снаружи донесся рев двигателя. Она выглянула в слуховое окошко. Прямо посреди двора стояла машина, за которой вокруг всего дома тянулся длинный след, – дядя проверил, не взломаны ли двери. Сам Джон, ковыляя на протезах, спешил укрыться за автомобилем, а на дорогу в этот самый момент вылетал фургон с открытой дверью. От мастерской, из того места, где хранился баллон с жидким аммиаком, шел вроде бы дым. Через несколько минут приехала полиция, и Зула решила выйти. Джон накричал на нее, поскольку не разрешал спускаться, потом обнял, сказал, какая она молодец, спросил, где дробовик, повторил, какая у него Зула умница, велел лезть обратно на чердак и ждать. Из окошка она разглядела то, чего не должна была видеть: медики в защитных костюмах складывали в черный мешок нечто большое, бурое и сморщенное. Один из воров, которого, вероятно, спугнуло внезапное появление дяди Джона, что-то напутал и угодил под аммиачный душ, высосавший из его тела всю воду.

Именно тогда (хотя такого не случалось прежде и редко – потом) Зула ощутила присутствие некоего тайного канала вроде силовых линий в «Т’Эрре», связывавшего ее эритрейский народ с ее айовской семьей.

* * *

– Один звонок – и я смогу кое-что разузнать о Тролле, – сказала Зула.

Иванов выжидающе помолчал, потом поднял бровь.

– Ну а дальше – приступайте, – прибавила Зула.

Лицо Иванова окаменело, словно его обдало аммиаком.

– Решайте свою проблему, – сформулировала она, – или делайте что сочтете нужным.

– Звонок кому?

– В компании соблюдают конфиденциальность.

Иванов поморщился.

– Не вешайте мне лапшу на уши.