Призрак штрафбата - Дмитрий Морозов

Стены света наконец-то раздвинулись, обнажая тьму входа. Единственное не залитое молочной белизной место манило усталые глаза, заставляло идти напролом, однако танец ещё не окончен, нужно ускользнуть от ещё одного языка пламени, и ещё, и ещё. И, наконец, как завершающий штрих непонятного танца: скользнуть под тень сияющих стен – густую, словно вобравшую всю тьму этого зала.

Гонг. Долгий, вибрирующий. Он разбил оковы сияния, заставил почувствовать тишину подземелий, холод голого тела и шершавый камень под ногами. Клок тьмы, выживший в странном, вывернутом наизнанку храме, когда единственный путь к спасению – это нить, ведущая к смерти. Близкие, но недоступные стены. Белизна ближайшей внезапно нарушается, и из неё выходит призрачная фигура.

– Ты прошла путь. Ты нашла смерть в конце пути.

– Я знаю, кто ты! Ты не смерть! И я пришла не к ней!

Призрачный мужчина с удивлением посмотрел в глаза пришелице.

– Ты первая, кто говорит подобное. Ты уверена в своих словах?

– Да! Где Ладар?

– Этот тот вопрос, с которым ты шла ко мне? Но право получать ответы нужно заслужить, сделав выбор. Смотри.

Всё вокруг затуманилось, храм пропал, девушка почувствовала себя невесомой и вездесущей, подобно божеству. Стремительный полёт сквозь дымку – и небольшая комнатка в старом замке.

Древний старик, лежащий на смертном ложе. Лязг и крики людей под стенами. Там идёт битва, там гибнут и умирают люди. Возможно, замешкавшись у них, смерть не спешит в эту комнату, заставляя умирающего сжимать кулаки, тщетно мечтая не о жизни – нет, о возможности умереть не в мягкой постели, а там, где лязг мечей и стоны поверженных врагов звучат страшной, кровавой музыкой.

Сухой, нейтральный голос призрака из-за спины:

– Он молит богов о правильной смерти. В твоих силах помочь. Решай.

– Что я могу! Я не богиня!

– Решай! В твоих силах помочь! Правда, тебе это обойдётся в изрядный кусок жизни… Да, у магов её больше, чем у обычных людей, но все умирают, рано или поздно… Подумай.

Вкрадчивое, деликатное сомнение.

Страх, растерянность и отчаяние.

– Я не могу! Не моя работа – помогать умирающим! – И – шелест тени над головой. – Ты справишься, если ты – идущая под моим крылом. – И – собственные жизненные токи, вошедшие в лежащего старика, давшие ему силы встать, откинув одеяло, и легко, не глядя нашарить лежащий в изголовье меч.

– Смерть, ты прекрасна! Спасибо тебе за этот подарок! – Резкий, торопливый поворот к двери, твёрдая, уверенная поступь – и громкие крики под стенами. Чужие души, отлетающие от прикосновений фамильного меча – и узкой девичьей кисти.

– Ты выбрала. – Сухой, уверенный голос. – Ты хочешь знать последствия своего поступка?

– Нет.

– Уверена? – Еле слышные нотки разочарования.

– Да. Я в достаточной мере знакома с хрониками собственного рода, чтобы узнать осаду Сцеры и героическую смерть моего прадеда. Смерть, которая настолько вдохновила защитников, что они смогли выстоять и в конечном счёте победить. Правда, никогда не думала, что за это мне придётся заплатить собственной молодостью.

– Ты поразила меня, девочка. Подобные успехи в твоём юном возрасте, особенно если учесть, что в этот храм ты попала практически из каприза… Не переживай за молодость, я укорачиваю жизни исключительно с другой стороны.

Чуть ехидный, насмешливый смешок.

Вновь туманная дымка и собственное сознание, стремительно несущееся сквозь неё. Мелькают люди и лица, мелькают чужие тела, связанные сотнями белых нитей с этим миром. Сотнями, тысячами, десятками… а вот эта душа связана с миром лишь одной нитью – любовью матери.

Роскошная, заваленная игрушками детская комната. Небольшая, увитая шёлком кроватка – такую делают для новорожденных. Молодая мать, с обезумевшим взором прижимающая к себе дитя – рахитичное, больное, с усталым сморщенным личиком, с полными гноем глазами, оно захлёбывается плачем. Пожилой маг в золотой мантии, стоящий рядом.

– Архимаг из столицы скоро будет. Не волнуйтесь, мы спасём вашего сына, чего бы это ни стоило.

Резкий рывок вперёд – и узкая полупрозрачная кисть, прижавшаяся к сердцу малыша, обрывая единственную нить, соединяющую его с этим миром, ребёнка – с матерью. Тонкая, юная душа, вырывающаяся из-под пальцев. Душа с ясными, чистыми глазами, в которых стоят слёзы. Наклонившись, она целует ту, что дала столь недолгую жизнь – и растворяется в свете.

– Вот так, не выслушав даже? – Усталый равнодушный голос, в котором проскальзывают нотки удивления.

– В нашем роду никогда не рождалось уродов. – Спокойный, чуть насмешливый голос. – Такие вообще не должны рождаться.

– Ты жестока, девочка.

– Это хорошо или плохо?

– Это необычно для простой смертной. Насколько я понимаю, ты нашла мой храм, потому что считала его характеристики благодаря маячку, навешенному на Ладара Рикса во время его последнего посещения? Можешь не отвечать. Интереснее другое – сейчас ты пришла сюда, беспокоясь о нём же? Но таково ли твоё подспудное желание? Ты уверена в этом? Подумай хорошо, прежде чем ответить. Я могу направить тебя к нему, если ты захочешь. Или – дать тебе новую силу, силу Смерти. Любой, прошедший испытание в моём храме, вправе ступить на потусторонние тропы.

– Я… Я волнуюсь за Рикса.

– Насколько сильно? Поможет ли твоему решению вот эта картинка?

Взмах рукой – и из темноты выступила лесная дорога, по которой на каком-то уродливом скакуне ехал Ладар… А прямо перед ним ерзала рыженькая худая девушка, о чём-то оживлённо болтающая с парнем. Несколько секунд девушка пристально смотрела на весёлую парочку, кусая губы. Девчушка, словно почуяв взгляд, подняла глаза, уставившись точно на соглядатаев, улыбнулась – и её ладошка словно невзначай легла на пояс Ладара.

Марго резко отшатнулась от изображения, развернувшись к фигуре с горящим из-под капюшона ядовито-зеленым светом.

– Я согласна получить могущество Смерти. Но, после того, как пройду последнее испытание. Их ведь должно быть три, верно?

Лёгкое движение руки – и экран гаснет за спиной Марго, убирая лес, дорогу, странную парочку – и вылетевшее из кустов хищное тело.

– Это и было третье испытание. И ты его прошла.

Дзега что-то почувствовала и положила руку на пояс Ладара за секунду до нападения. Огромное змеиное тело вылетело из зелёной поросли – хищное, мощное, толщиной с хорошую бочку, с широко раскрытой пастью, в которой свободно мог поместиться всадник вместе с лошадью.

Девушка как-то яростно и обречённо вскрикнула – и бессильно обвисла на руках Аарха. Тот ни секунды не раздумывал. В подобном бою любое, даже мельчайшее промедление ведёт к мгновенной гибели.

– Бой! – Потерявшее сознание тело Дзеги окутывается его коконом небытия, сильным толчком улетая в противоположную от атакующей твари сторону. Прыжок прямо со спины шурша, навстречу оскаленной пасти, и его клинки, застоявшиеся без дела, радостно и яростно поют песнь смерти. Сталь скользит по чешуе, на ладонь, разминувшись с выпученным глазом с вертикальным зрачком, сильный удар отшвыривает Ладара в сторону, падение на землю заставляет сознание поплыть, во рту становится солёно и горько, а огромные челюсти смыкаются на промедлившем Кирке, давшем хозяину время на такой красивый, но, увы, неудавшийся прыжок – и заплатившем за это собственной жизнью.