Великие Тюдоры. "Золотой век" - Борис Тененбаум

Говорят, что король, получив в руки совершенно неопровержимые доказательства, разрыдался. Он плакал даже на заседании Тайного Совета, решавшего судьбу его пятой жены. Он говорил, что «…судьба не даровала ему счастливой семейной жизни, а все его женщины либо изменяют, либо умирают, либо просто отвратительны…».

Генрих VIII даже написал что-то в этом смысле королю Франциску Первому – и получил от него письмо, полное сочувствия, где говорилось, что «…легкомыслие женщин известно, но их измены не роняют достоинства истинно доблестного мужа и воина…».

Король Генрих явно придерживался другого мнения – но тем не менее у Катерины Говард был шанс избежать смерти. Если бы она указала, что была помолвлена с Дэремом – на чем он настаивал, – то ее судьба была бы гораздо более счастливой: по английским законам брак с Генрихом считался бы незаконным. Тогда дело могло бы окончиться просто разводом. Ее наказали бы за обман, сослали бы, возможно, заключили бы в тюрьму – но она почему-то настойчиво отрицала факт помолвки.

В общем, дальше уж дело пошло по наезженной колее – всех ее любовников казнили самым зверским образом, а ей отрубили голову в феврале 1542 года. Катерину Говард похоронили рядом с могилой ее кузины и предшественницы Анны Болейн. Там же обрел последний покой Джордж Болейн, виконт Рошфорд, брат королевы Анны Болейн и ее предполагаемый любовник.

Его жену, Джейн Паркер, леди Рошфорд, судили за «…недонесение…» и «…содействие Катерине Говард в ее прегрешениях…». Ее не пытали, но, согласно многим свидетельствам, в тюрьме она сошла с ума и по английским законам стала неподсудна за вмененное ей преступление, как лицо, лишенное разума. Король Генрих велел подправить закон.

Леди Рошфорд казнили.

Зачем Генрих Восьмой женился еще раз? B своем роде – загадка. Надо думать, он уже не надеялся получить еще одного сына – в конце концов, его физическое состояние было настолько плохим, что могло бы поколебать даже и его самонадеянность, – но кто знает? Как бы то ни было – он женился еще раз и теперь уже на редкость благоразумно. Он выбрал себе в жены Катерину Парр, которой было уже не 18, а чуть за тридцать и которая успела уже дважды овдоветь. В своем роде у нее уже был опыт – примерно в 14 лет ее выдали замуж за пожилого, шестидесятитрехлетнего лорда Эдварда Боро. Как ни странно, это был счастливый брак. Годившаяся своему мужу даже не в дочки, а во внучки, леди Катерина подружилась с его детьми от предыдущего брака, которые были вдвое старше своей новой «матушки». Она сумела устроить удобный и спокойный семейный очаг и для своего мужа, и для всех них. После смерти лорда Боро она вышла замуж еще раз и попала ко двору уже в качестве леди Латимер. После того как муж умер, она неожиданно для себя получила предложение от короля Генриха – и, надо сказать, сильно испугалась.

Но он настоял на своем, и летом 1543 года они обвенчались.

Может быть, в первый раз в жизни короля Генриха у него возник семейный круг. Его шестая жена приложила огромные усилия для того, чтобы все дети короля оказались им приняты – не только его любимец и наследник Эдуард, сын Джейн Сеймур, но и принцесса Мария, дочь Катерины Арагонской, и принцесса Елизавета, дочь казненной Анны Болейн.

В 1545–1546 годах здоровье короля ухудшилось настолько, что он уже не мог в полной мере заниматься решением государственных проблем. Однако мнительность и подозрительность короля, напротив, стали приобретать угрожающий характер. Катерина несколько раз была, что называется, на краю гибели: у королевы были влиятельные враги, и в конечном итоге король мог поверить им, а не жене. На тот момент казни королев в Англии уже мало кого удивляли. Король несколько раз принимал решение об аресте Катерины и каждый раз отказывался от этого шага. Причиной королевской немилости был в основном радикальный протестантизм. При всем том, что Катерина Парр была исключительно спокойной и благоразумной женщиной, в 1545–1546 годах жизнь ее несколько раз висела на волоске. Король чувствовал себя все хуже, мнительность и раздражительность его все росли, доносы на королеву поступали чуть ли не ежемесячно – так что приказ о ее аресте издавался им несколько раз. Катерину Парр, правда, обвиняли не в супружеской неверности, а в приверженности к учению протестантов.

Но не забудем, что формально по этой же причине отлетела на плахе голова Томаса Кромвеля.

Однако королеве Катерине все-таки повезло – каждый раз, буквально в последнюю минуту, она умудрялась отвести гнев своего супруга, и дело ограничивалось тем, что он просто запрещал ей выходить из ее покоев или не допускал к себе – и иногда это длилось неделями и месяцами.

Генрих VIII, несмотря на все свои недуги, затевал войны и с Францией, и с Шотландией и даже завоевал Булонь, которую было очень трудно удерживать и совершенно ни к чему иметь, – но он все еще грезил военной славой. В походах он обратил внимание на Генри Говарда, графа Сюррея[19], старшего сына герцога Норфолка. Графский титул Сюррей принадлежал роду Говардов так же, как и герцогский титул Норфолк, и, по традиции, старший в роду был герцогом, а его наследник – графом.

Так вот, в 1542 году Генри Говард участвовал во вторжении в Шотландию, в 1543–1546 годах сопровождал короля в походах во Фландрию и Францию, а в 1544 году и вовсе самостоятельно командовал английским флотом в сражении с французами и показал себя очень хорошо.

В придачу ко всем своим достоинствам воина Генри Говард был еще и поэтом. Собственно, его можно назвать учеником Томаса Уайетта, с которым мы знакомы. Но он пошел дальше учителя – Томас Уайетт использовал итальянский «сонет Петрарки» как образец, а Генри Говард предпочел стихотворную форму собственного изобретения. Считается, что именно он изобрел форму так называемого английского сонета, на семь рифм – три катрена с перекрестной рифмой и двустишие в конце, с рифмой парной.

Прекрасный был молодой человек Генри Говард – одно время, где-то в начале 1530-х годов, его рассматривали как возможного жениха для принцессы Марии Тюдор, дочери короля Генриха. Уж какая муха укусила Генриха VIII в 1546 году – сказать трудно, но он посадил в Тауэр и графа Сюррея, и его отца, герцога Норфолка. Их обоих обвиняли в государственной измене и в попытке захвата власти с целью восстановления в Англии католицизма.

Обвинение даже слегка конкретизировали – Генри Говарду было поставлено в вину то, что он пользовался геральдической эмблемой саксонского короля Эдуарда Исповедника, правившего страной еще до норманнского завоевания Англии в 1066-м, и тем показывал, что претендует на трон. А его отцу, герцогу Норфолку, ставилось в вину потакание и недоносительство.