Тёмные всадники - Тифен Сиовель

Остались только Леонель и Эней. Другими словами, Эней был совершенно один. Поэтому не стоит удивляться, что мы не нашли ничего особенного.

– Я не виноват, что люди здесь расисты и женоненавистники, – ответил Леонель.

– И ты тоже не виноват, что бездельничал?

– Я уже сказал вам, что не верю в ваши истории о химерах. Я не собираюсь играть в игры, чтобы угодить вам. И нельзя сказать, что я ничего не сделал: мы ведь обнаружили немало вещей, ведь так, Эней?

– Хм-м, – слабо протянул Эней.

Брисеида увидела, что он сгорбился.

– Мы поговорили с местными жителями о трех смертях, – продолжил Леонель. – Одному мужчине голову снесло черепицей, другой напился и утонул в умывальне, а последний соскользнул с ветхой лестницы. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что эти три смерти не имеют никакого отношения к химерам.

– Люди говорят, что эти несчастные случаи происходят из-за Ольхового короля, – отметил Оанко.

Он тоже выглядел более напряженным, чем накануне вечером. Брисеида старалась не обращать внимания на его беспокойство. Леонель закатил глаза:

– Оанко, эти же люди сожгли бы нас на костре из-за цвета твоей кожи или волос Лиз!

– Во всяком случае, именно на такие фокусы способны боги у меня дома, если они в плохом настроении, – добавил Эней осипшим голосом. – И духи здесь, похоже, не в очень хорошем настроении. Как далеко, по-твоему, они зайдут, Энндал?

– Не знаю… Боюсь, что у дьявола нет предела.

Леонель рассмеялся. Но никому больше не хотелось смеяться. Застыв на месте, он повернулся к генералу:

– Менг! Еще несколько дней назад ты бы бросился наутек, услышав нечто подобное! Именно против таких разговоров ты боролся всю свою жизнь!

– Теперь я понимаю, откуда берутся эти речи. Однако это не значит, что они мне нравятся. Но я больше не могу притворяться, что химер не существует.

Душераздирающий крик пронесся по двору, проник в окна без стекол, раздул льняные занавески и задул все свечи. Брисеида опустилась на стул: никогда еще крик не заставлял ее кровь стынуть в жилах. В темноте поднялся панический гул, когда паломники собрались в общую давку.

– РЕВУНЫ! Молитесь! – кричал брат Хасин. – Всемогущий Господь на небесах, защити нас от зла! Прости нам наши грехи, сохрани нас от огня ада! Бог мой, я прошу у Твоего Господа прощения за всех тех, кто не верит, кто не поклоняется, кто не надеется!

Постепенно паломники, оказавшиеся в темноте, опустились на колени и объединили свои молитвы с молитвами священника. Но громкий треск сломанной балки и долгий, пронзительный смех вызвали новую волну паники. Менг выхватил свой кинжал и побежал.

– Менг, не надо! – крикнул Энндал, едва поймав его.

– Но сейчас самое время пойти и посмотреть, что происходит!

– Именно об этом я и говорил, Менг. Мы не можем противостоять тому, что там творится. Пока нет. По крайней мере нужно дождаться, когда мы научимся использовать наше настоящее оружие.

– То, с которым ты даже не можешь выйти на публику?

– Если ты выйдешь сейчас, желтокожий, то, возможно, больше ничего и никогда не расскажешь нам, – сказал мужчина между молитвой «Отче наш».

Последний взрыв крика наконец-то взял верх над Менгом. Нехотя он опустился на колени и присоединился к молитве Энндала и трепещущих паломников.

Находясь в молчаливом оцепенении, что было на них не похоже, немного позже группа поднялась в комнату, чтобы окропить кровати святой водой и снова помолиться, как советовал Хасин. Затем они рисовали зачарованных, погруженные в мрачные мысли, пока не перестали держать кисти прямо.

Лежа, наконец, в темноте, охваченная ужасом и не в силах заснуть, Брисеида долго размышляла о страхе, растущем внутри нее.

– Энндал? – сказал Оанко спустя некоторое время, сидя на скамейке, которую он установил на полу.

– Что?

– Думаешь ли ты, что Цитадель – это сам дьявол?

Брисеида затаила дыхание, ожидая ответа.

– Я не знаю. Не знаю…

8. Таинственный рыцарь

– Если бы мы могли их увидеть, думаю, мне было бы не так страшно, – мрачно заметила Лиз на следующее утро, погружая ложку в миску с ячневой кашей.

– Может быть, это часть их плана, – заметил Леонель, заставив себя успокоиться, поскольку ночью он основательно понервничал. – Все знают, что неизвестность пугает. Интересно, как эти создания умудряются издавать такие звуки без громкоговорителей? Было уж очень громко.

Брисеида твердо решила не поддаваться заразительному настроению паломников, все еще ошеломленных переживаниями предыдущего дня. В конце концов, думала она про себя, ободренная своими открытиями, если план химер заключается в том, чтобы напугать людей своим вездесущим присутствием, то чем она рискует, если больше всего на свете хотела их увидеть?

Она даже пропела песню, следуя за остальными к церкви, пока Энндал не призвал ее к порядку: в подобной обстановке подобное было неуместно.

Собор был переполнен. Судя по мрачным лицам, ветер ужаса, ворвавшийся в их окна предыдущим вечером, потревожил не только немногочисленных паломников из богадельни. Пройдя вдоль первых рядов нефа, они увидели Бодуэна, который поприветствовал их жестом. Энндал остановился, чтобы спросить его совета, затем присоединился к друзьям, кивнув с довольным видом: лейтенант им поможет.

– Как он поможет? – прошептала Лиз, оглядывая собравшихся.

– Еще не знаю, мы поговорим об этом после мессы.

– Что именно ты ему сказал? Потому что он, кажется, уже знает, что делать, – добавила она, указывая на колонну рядом с хором.

Энндал напрягся: Бодуэн нашел архиепископа Тулузы, который внимательно слушал его сдержанные объяснения. Лиз схватила рыцаря за рукав:

– Ты ведь не все ему рассказал, Энндал?

Началась месса, и Энндал не осмелился ответить. Во время первых церковных молитв Брисеида изучала людей, собравшихся в первых рядах, одетых в свои лучшие наряды: епископ Каркасона, упитанный и с высоким голосом, сенешаль, великий правитель Каркасона, дед Теобальда и Кассандры, многочисленные бароны, графы и виконты, богатые купцы, прелаты и архиереи со всего Лангедока… Многие ли из них отреагируют, если архиепископ укажет на рыцаря д’Имбера и его свиту? А среди каноников, стоящих за спиной архиепископа Тулузы, который вел церемонию, сколько человек тихо готовили следующую ловушку от Элиты? Ни разу Брисеиде не удалось поймать взгляд Уголина Попьяна. Его маленькие черные глаза, теряющиеся в молочно-белом лице, упрямо смотрели на что-то, что мог видеть только он. Статуи святых, казалось, следили за каждым движением собравшихся, расположившись на больших колоннах собора. Изменился ли взгляд Брисеиды под влиянием рассказов письмоносца? Каждый раз, когда она поднимала глаза, то видела, как благосклонная улыбка святых превращается в оскал. От этого у нее мурашки пробегали по коже. Ночь принесла еще жертвы. Женщина и мужчина, оба умерли от испуга, по описанию архиепископа, который принял происходящее особенно близко к сердцу. Он еще раз поругал прихожан, затем взглянул на Бодуэна и добавил:

– Рыцарь Энндалор д’Имбер, который был представлен вам на похоронах мессира де Курносака, хотел бы разобраться с чумой, поразившей город.

Брисеида затаила дыхание. Торжественное выражение лица архиепископа не давало никакого представления о его взглядах на этот счет.

– Он – рыцарь Ордена Дракона, посвященного победе Христа над злом, – продолжил он. – Поэтому я хочу оказать ему поддержку. Я приглашаю тех из вас, кто каким-либо образом пострадал от присутствия дьявола, пойти и поговорить с ним без страха. Рыцарь будет принимать весь день в богадельне в присутствии каноника, который поможет отпустить грехи грешникам. Теперь давайте помолимся вместе.

Благородные дамы повернули головы в поисках знаменитого Энндалора, а пение возобновилось.

– Все прошло не так уж плохо. Как вы