В самое сердце - Татьяна Полякова

— Его карты в колоде нет, — напомнил Воин.

— Верно, но мы знаем, он — Туз пик.

— Ага, — кивнул Вадим. — Он ведь Черный Колдун.

— И при нашей встрече назвался Климом. Клим, Климент. Одно из значений имени Климент — виноградная лоза. В некоторых областях России пики называют «вини», от слова «виноград». Знак действительно похож на лист винограда. То есть имя он себе выбирал сознательно.

— Согласен, имя редкое, но найти человека по одному лишь имени… — Димка покачал головой, я продолжила:

— В гадании Туз пик — зловещий символ несчастья и всевозможных бед. Карта смерти…

— Не пойму, куда ты клонишь, — нахмурился Вадим.

— Если для него так важно имя… Скорее всего, и все остальное тоже.

— Кажется, до меня дошло! — воскликнул Воин. — Если следовать этой логике, его работа, так или иначе, будет связана со смертью.

— Да. Хотя второе значение имени Климент — милостивый. Но смерть тоже может быть милостью.

— Какие профессии связаны со смертью? — начал рассуждать Димка. — Гробовщик, патологоанатом. Что еще?

— Кладбищенский сторож, — отозвался Вадим. — Священник, они покойников отпевают. Я бы еще анестезиологов проверил. Наркоз — это не просто сон, это, можно сказать, репетиция смерти. Некоторые по ту сторону так и остаются.

— Смысл понятен, — кивнул Димка. — Любой сотрудник морга или работник на кладбище. Священники, судмедэксперты и, так и быть, анестезиологи. Мужчин подходящего возраста среди них в городе не так уж и много. Лена его видела и по фотографии сможет узнать. Если он действительно здесь и все обстоит именно так, как мы думаем, я справлюсь очень быстро. А если он оставил себе имя Клим, работы вообще на несколько часов. А вы спокойно продолжите отрабатывать деньги Вики Кудрявцевой.

— Мы так и не решили главного, — заметил Вадим. — Что мы сделаем, когда его найдем?

— Я ведь уже сказала: хочу задать ему вопросы.

— Отлично. Допустим, он на них ответит. Что потом?

— Зависит от ответов.

Вадим хохотнул и покачал головой, как будто очень сомневался в правоте моих слов. Димка хмурился.

— Мы его еще не нашли, — сказал он. — Найдем, тогда и решим.

— Вы, оба! Хочу, чтоб вы знали: я убью его независимо от этих самых ответов! В память о моем друге Джокере! Сомневаюсь, что вы мне сможете помешать.

— А я и не собираюсь, — сказал Димка, и оба посмотрели на меня.

— Надеюсь, вы помните: убийство — уголовно наказуемое преступление.

— Ага, — хмыкнул Воин. — И кто ответил за Джокера? Ладно, давайте для начала его найдем. Вряд ли он еще здесь. Лично у меня вся надежда на то, что он свяжется с нашей девушкой. А она, само собой, не забудет нам об этом рассказать.

Голос Вадима, когда он произносил эти слова, звучал ровно, без намека на недоверие или насмешку, но я все равно почувствовала угрозу.

Поздно вечером, когда мы разошлись по своим комнатам, я долго сидела возле окна, не включая свет, прислушиваясь к тишине дома.

«Без Максимильяна дом превращается в склеп», — в отчаянии подумала я.

Я отправилась на кухню, чтобы выпить воды, по дороге назад задержалась возле кабинета Бергмана. Вошла после минутного колебания и, не включая свет, села за стол. Все еще сомневаясь, правильно ли поступаю, я достала шкатулку с колодой карт, открыла. Моя карта лежала сверху. Дама червей с моим лицом. Я сделала глубокий вздох и коснулась ее, не уверенная, что действительно хочу этого. Пальцы словно обожгло огнем.

— Глупости, — напомнила я себе. — Это просто кусок картона.

Пальцы переместились к лицу дамы, и мир вокруг вдруг пришел в движение, стремительно меняясь, пропорции нарушались, острые углы выпирали, а стены начали заваливаться, обрушиваясь во тьму. Вспыхнул яркий свет, он бил в глаза. Испуганно отдернув руку, я захлопнула крышку. Я слышала свое дыхание, громкое, прерывистое, а мир вокруг постепенно возвращался в нормальное состояние. Я злилась, не находя всему этому объяснения. Злилась и боялась. И очень хотела взять в руки карту. Вспомнить то, чего, скорее всего, не было. Или все-таки было? В другой жизни, в другом мире.

Убрав шкатулку в ящик стола, я торопливо покинула кабинет, сомневаясь, что смогу сопротивляться искушению.

Оказавшись в своей комнате, легла в постель, надеясь, что скоро усну и избавлюсь от навязчивых мыслей. Должно быть, я действительно быстро уснула, а открыла глаза от яркого света.

Арена… Песок, залитый кровью. Я бегу, сжимая в руке короткий меч, в ярости кричу, но мой крик тонет в реве толпы, которая беснуется на трибунах. Я вижу его в полусотне метров впереди. Доспехи залиты кровью, он хохочет точно сумасшедший. Он не боится смерти. Я знаю. Я тоже ее не боюсь. Рядом с ним я ничего не боюсь. Но смех его прерывается, потому что он видит меня.

— Твое место на трибуне, — говорит он. — Незабываемое зрелище обеспечу я.

— Не сомневаюсь, — говорю я и, подходя вплотную, шепчу: — Я с тобой. Сейчас и всегда.

Он кивает в ответ:

— На том свете и на этом.

— Умрем красиво, — слышу я насмешливый голос сзади и оборачиваюсь, вздрогнув от неожиданности.

Черные доспехи, черный плащ, который он, сорвав, бросает на песок. Глаза сквозь прорези шлема смотрят зло. И теперь я говорю:

— Уходи, твое место на трибуне.

— Похоже, мы не сошлись во мнении, милая, как не сходились никогда, — отвечает он насмешливо.

— Пожалуй, девчонке еще рано умирать, — говорит мой возлюбленный. — А значит, и я подожду.

И бросается в атаку. Я бегу за ним и слышу голос, еще минуту назад насмешливый, теперь он привычно отдает приказ:

— Спина к спине…

Лязг железа, крики, кровь стучит в висках…

Я резко вскинула голову, хватая ртом воздух и пытаясь понять: это я кричала или крик был лишь во сне? Тишина. Комната тонет в темноте, предметы постепенно проступают сквозь нее, возвращая меня к реальности.

— Господи, — пробормотала я, качая головой.

— Дурной сон? — Вопрос заставил испуганно замереть.

Я так хорошо знала этот голос, я только что слышала его во сне, и тут же явилось сомнение: я все еще сплю? Сон во сне? Такое бывает?

Вадим поднялся с кресла и спросил:

— Принести воды?

— Что ты здесь делаешь? — сердито спросила я, наконец-то убедившись, что не сплю.

— Ты кричала. Я прибежал тебя спасать. А ты спишь. Пока я решал, стоит тебя будить или нет, ты сама проснулась.

— Что, очень громко орала?

— Димка не примчался, значит, не очень. Или слух у него хуже моего. Так принести воды?