Ближний круг - Евгений Красницкий

– Понятно. – Никифор покивал. – А в горенках тех дырочки незаметные сделать, чтобы разговоры слушать тайно. Великий прибыток на том получить можно!

– Не рекомендую.

– Что?

– Не советую, Никифор Палыч. Ты догадался, значит, и другие догадаются. Наоборот, ты должен всем доказать, что из этого места ни одно словечко на сторону не уйдет. Тогда к тебе люди пойдут. Все должны знать, что у тебя самое безопасное место в городе. Перепьют гости, их спать уложат или домой доставят, и ничего, никакой мелочи у них при этом не пропадет. В сундуках железных золото годами лежать может и в сохранности останется. Свидетели никогда от своих слов не откажутся. Понимаешь, дядя Никифор, зрелищем ты уже торговал и убедился, что это выгодно. Теперь попробуй поторговать удобством и надежностью. Это еще выгоднее может оказаться.

– Удобством и надежностью, – задумчиво повторил Никифор. – Что-то ты мне все товар предлагаешь, племяш, который руками потрогать нельзя. То зрелище, то удобство.

– Ага! А еще: азарт, надежность, тайность, уважение, удовольствие. Неощутимый товар. Ни складов не нужно, ни украсть нельзя, а самое главное – ни у кого, кроме тебя, такого товара нет. Ты же любишь торговать, когда никто цену не перебивает?

– Ха! Еще как!

– Ну не жалеешь теперь о пятине?

– Посмотрим. Может, еще не выйдет ничего.

– Хорошо. Посмотрим. Тогда остальное я тебе в другой раз расскажу.

– Стой, Михайла! Когда еще… Ты чего встал?

– Ты же сам сказал: «Стой».

– Тьфу! Я в том смысле, что погоди.

– Ага. Тогда я сяду? А то ладья чего-то качается…

– Садись, племяш, садись. Зачем же в другой раз? Рассказывай сегодня, когда еще в следующий раз увидимся?

– Осенью. Ты же на ярмарку приедешь?

– Может, приеду, а может, кого другого пришлю. Я отсюда на Неман собираюсь идти, хочу у пруссов янтаря прикупить. В Киеве сарацинские купцы за янтарь хорошую цену дают. Могу к сентябрю и не успеть, да и не нужен я здесь особо – Осьма мужик оборотистый, без меня управится.

– Угу. А что пруссы за янтарь берут?

– Известно что. Им же с ляхами воевать надо, так что… сам понимаешь.

– И как король Болеслав на это смотрит?

– Как, как… Хлебом-солью встречает! Ты думаешь, почему я к пруссам с севера захожу, а не через Вислу? На Немане, правда, князь Всеволод Давыдович Городненский сидит, Болеслав с ним договорился, чтобы оружие к пруссам не пропускать, но золотой ключик всякие двери открывает.

– А не дорого выходит?

– Ха! Да за стальной клинок пруссы янтарь по весу отсыпают, а за кольчугу и два веса взять можно! А янтарь-то легкий, мешками везем!

– И больше никто, кроме Всеволода Городненского, не мешает? С таким-то товаром, да свободно по всему Неману пройти? Не верится что-то.

– Есть, конечно, еще ятвяги. От этих не откупишься, бывает, и с боем прорываться приходится. А на другом берегу сидят аушкайты. Эти – более мирные, но за хорошее оружие последние штаны отдать готовы, больно уж их Литва сильно давит. Только товара у них мало, а янтаря совсем нет, потому что к морю их курши не пускают. Вот эти – разбойники. Там выход в Варяжское море узкий – саженей двести всего, так курши в этом месте ладьи стерегут и грабят, поэтому там и не ходит почти никто, а так выход в море был бы удобный.

«Аушкайты… не слышал никогда. Курши? Наверно, от них пошло название Куршской косы. Пролив там действительно узкий – всего триста метров, глубины малые, а фарватер вообще с игольное ушко. Хорошее место немцы выбрали для Мемеля. Теперь Клайпедой называется. И на кой Сталин почти всю Восточную Пруссию раздал? Хотя, с другой стороны, требовать ее обратно у трех стран немцам сложнее, чем у одной России…»

– Ну что, племяш? Отвлек меня разговорами? Давай-ка рассказывай, чего ты еще поведать хотел.

– Не хотел. Захочу, когда ты, дядюшка, мне опять пятину с прибытков пообещаешь.

– Да что ж ты все про пятину да про пятину, не о чем поговорить больше?

– Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Не надо было поить меня. Сладеньким.

– Ну что с тобой поделаешь? Обещаю. И куда тебе денег столько? Ага! Растрясешь мне мошну, а потом сам свои придумки в дело пускать начнешь! Хитер, племянничек! А давай-ка, Михайла, так сделаем: заключим ряд о том, что все твои торговые придумки ты отдаешь мне, а я за это тебе пятину от доходов с тех придумок. Согласен?

– На какой срок?

– Ха! Пока ты из ума не выживешь!

– А я прямо сейчас сладенького хлебну и из ума выживу!

– Хватит дурака валять, не такой уж ты и пьяный.

– А я и не говорю, что…

– Хватит, Михайла! На какой срок договариваемся?

– Давай лет на десять. Дальше заглядывать смысла нет.

– Добро. Будет тебе грамота. Рассказывай.

– Ну что ж, давай, дядя Никифор, сразу решим, о чем именно мы разговариваем. Вот ты сказал, что товар у меня такой, что руками пощупать его нельзя. Верно: свойства этого товара – нематериальность и неощутимость, однако покупатели за него платят, значит, это товар. Называется этот товар «услуга». Все, что мы с тобой перечисляли: развлечение, азарт, удобство, тайность, уважительность, надежность, – услуги. Теперь я тебе расскажу еще об одной – о быстроте. Бывает так, что тебе важно побыстрее расторговаться и ты для этого даже ценой жертвуешь?

– Бывает. Чаще всего, когда погода поджимает: лед тает или, наоборот, реки скоро встать могут, перед распутицей, чтобы добраться успеть, куда надо. Бывает еще, что есть более выгодный товар и надо успеть его забрать, пока другие не перехватили. Всякое бывает.

– Вот для такого дела может пригодиться твой ладейный амбар с местами для зрителей. По воскресеньям ты там будешь кулачные бои проводить, а в будние дни устраивать торги. Видал, наверно, не раз, как купцы друг у друга понравившуюся вещь перебивают? Один цену назвал, другой добавил, первый тоже набавил, второй еще раз – и так далее. Продавец доволен – цена растет. Бывает, покупатели так разгорячатся, что в несколько раз больше заплатят, чем настоящая цена, лишь бы сопернику не уступить. Тот же самый азарт. Так почему же не сделать такую азартную торговлю делом постоянным или просто частым?

– Верно мыслишь, племяш! Дальше давай.

– Вот, к примеру, склад Антипа. Чего там только нет, а распродается туго. Цены он ломит, в сам склад посмотреть да прицениться никого не пускает, и с самим Антипом люди дело иметь не очень-то хотят. Верно?

– Верно.

– А теперь представь себе, что в людных местах появляются доски с надписью, в которых говорится, что там-то и тогда-то купец Никифор будет распродавать товары, изъятые у злодеев. Пойдет народ, хотя бы из любопытства? Пойдет! Придут в твой ладейный амбар, рассядутся, а на лобном месте, где по воскресеньям морды бьют, стоит твой человек и объявляет: «Продажа первая – десять мешков, скажем, грецких орехов. Начальная цена такая-то! Кто больше?» Кто-то надбавит, еще кто-то перебьет – и поехало! Как товар подобрать и подходящее время для его продажи выбрать, ты лучше меня знаешь. Человека, который объявлять продажи и цены будет, надо подобрать говорливого и находчивого, чтобы мог и пошутить, и товар похвалить, и народ расшевелить…