Книги онлайн и без регистрации » Классика » Ах, Вильям! - Элизабет Страут

Ах, Вильям! - Элизабет Страут

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Перейти на страницу:
Родом из Норвегии.

Я рассказала девочкам, как мы с Вильямом сидели в машине возле железнодорожной станции и представляли побег его матери и как он потом назвал Лоис Бубар сраной.

— Меня это удивило, — сказала я.

— Тебя удивило, что папа так ее назвал? — спросила Крисси, вытирая губы салфеткой.

— В тот момент — да. Немного.

— С ним не захотела общаться единоутробная сестра, — сказала Крисси. А потом добавила: — Но папа и правда иногда ведет себя по-детски. В смысле, я понимаю, почему она не захотела с ним общаться.

— Но она-то не знала про эту его… детскость.

— Это понятно. Я не то имела в виду.

— Но он все-таки ей брат, — сказала Бекка. — Разве это не веский повод с ним увидеться?

Крисси задумалась, а потом сказала:

— Как бы ты себя чувствовала, если бы Бриджет пришла к нам лет через сорок и заявила… Ну, то есть, представь, что она просто свалилась с неба, и мы ее никогда раньше не видели, и она начинает рассказывать, каким наш папа был чудесным отцом.

— Ты это к чему? — спросила Бекка.

Но я поняла, о чем говорит Крисси. О ревности между детьми.

Мне захотелось написать Вильяму: «Не будь говнюком и позвони девочкам».

Но я не стала.

Когда пришло время прощаться, мне стало грустно; мы обнялись, и я сказала девочкам, что люблю их, и они сказали, что они меня тоже.

Возвращаясь домой, я размышляла над тем, что девочки повели Бриджет в ресторан. Зная Бриджет и зная моих девочек, ничего странного я в этом не видела, но мне вдруг вспомнился крошечный домик, в котором я выросла, и я подумала… Нет, у меня не получится объяснить, что я подумала! Но мне с трудом верилось, что мои дети — нас разделяет всего поколение — так отличаются, так сильно отличаются от меня и от среды, где я росла. И от среды, где росла Кэтрин. Не знаю почему, но этот контраст меня поразил.

А потом я почему-то представила, как выглядела бы Кэтрин, будь она до сих пор жива. Внутри у меня все сжалось, такая она была дряхлая, и меня охватила печаль, глубокая печаль, какую мы ощущаем, представляя своих детей в старости, некогда цветущие лица — бледные и пожухлые, руки-ноги не гнутся, их время вышло, а мы ничем не можем им помочь…

(Немыслимо, но это случится.)

* * *

Я не раз спрашивала себя, почему мне захотелось вернуть девичью фамилию, как только умерла Кэтрин. Я смутно припоминаю, что как бы открещивалась от нее, что ее было в нашем браке слишком много. Не знаю, все это было очень давно. Но Вильяму — я только сейчас вспомнила, — Вильяму после смерти Кэтрин приснилось, будто она везет нас куда-то в машине, и Вильям сидит спереди, а я сзади, и Кэтрин постоянно врезается в другие автомобили.

Ах, Кэтрин, подумала я…

Мне нравилось за ней ухаживать. Когда она заболела, я имею в виду. Мне казалось, мы с ней стали очень близки. Думаю, так и было.

Но после смерти Кэтрин ее лучшая подруга — за два месяца ни разу ее не навестившая — сказала мне: «Кэтрин очень хорошо к тебе относилась. — И добавила: — Она знала… Ну, то есть, она понимала, что раньше… Ну… — Подруга махнула рукой. — Она очень хорошо к тебе относилась, правда». Я не стала уточнять, что она имеет в виду, это не в моем характере. Я просто сказала: «Я тоже очень хорошо к ней относилась. Я любила ее». А сама почувствовала — и до сих пор чувствую — укольчик предательства. Кэтрин сказала обо мне что-то (почти?) плохое, и это удивило и ранило меня.

Но странное дело. После ее смерти я подумала: «Зато теперь я могу сама выбирать себе одежду» — и вскоре пошла и купила ночную рубашку.

* * *

Через две недели после приезда я позвонила Вильяму. Я позвонила узнать, как у него дела, и он ответил: «Потихоньку». Разговаривать ему явно не хотелось — возможно, он спешил на свидание с очередной Пэм Карлсон — или с настоящей Пэм Карлсон? — я бы не удивилась.

Но я чувствовала себя ужасно. Совсем как после смерти Дэвида; я чувствовала себя ужасно с тех самых пор, как не стало моего любимого человека, а в Мэн поехала, чтобы отвлечься, теперь я это видела. Чтобы отвлечься от боли утраты.

Но Дэвида больше нет, а Вильям жив.

Вот вам правда: каждый вечер, возвращаясь домой из магазина или после встречи с подругой, я представляла, что на первом этаже в вестибюле меня ждет Вильям, и вот он медленно встает с кресла и говорит: «Привет, Люси». Я представляла это снова и снова, втайне думая: «Он ко мне вернется».

Но он не вернулся.

* * *

Вскоре после этого, в сентябре, я столкнулась с Эстель. В Виллидже на Бликер-стрит есть магазин для… как бы это сказать… для тех, кто увлекается модой, там много таких магазинов, но этот, я знала, нравится моей Крисси, а у нее как раз близился день рождения, так что я поехала в Виллидж и зашла в этот магазин, и там была женщина, она бросила на меня взгляд и отвернулась, а потом снова посмотрела на меня, и это оказалась Эстель — похоже, она надеялась, что я ее не замечу.

— Привет, Люси, — сказала она, и я сказала:

— Привет, Эстель.

Она не потянулась поцеловать меня, и я тоже не двинулась с места.

— Как дела? — спросила я.

Она сказала, что все нормально. Она как будто постарела. Волосы у нее были длиннее обычного, и если раньше я всегда восхищалась их непокорностью, то теперь они придавали ей немного сумасшедший вид; это ее не красило, вот что я хочу сказать.

— Как Вильям? — спросила Эстель.

— Ну так, ничего. — Я вяло улыбнулась; я все еще сердилась на нее.

— Ясно… — Эстель не знала, что еще добавить, а я не спешила ей на помощь. В конце концов она сказала: — Крисси с Беккой, у них все в порядке?

Точно, подумала я, теперь ведь некому держать ее в курсе событий, кроме разве что Бриджет.

— У Крисси был выкидыш перед тем, как я… — нерешительно начала она.

Я сказала, что Крисси обратилась к специалисту, и Эстель сочувственно охнула и потрепала меня по руке. Я все еще не спешила ей на помощь. Но тут мне пришло в голову, что надо спросить, как дела у Бриджет.

— Нормально. Ну, сама понимаешь, — сказала Эстель.

Мне хотелось добавить: «Я слышала, ей очень грустно». Но я просто стояла на месте, и в конце концов Эстель сказала:

— Ну ладно, Люси, еще увидимся.

Но когда она направилась к двери, я мельком увидела ее лицо, и там было столько боли, что мое сердце распахнулось, и я окликнула ее:

— Эстель, подожди! — И, когда она обернулась, сказала: — Живи как живется, а о нас не беспокойся. — Или что-то вроде того; я повела себя некрасиво и теперь пыталась это исправить.

И, кажется, она поняла.

— Знаешь, Люси, — сказала она прочувствованно, — когда жена уходит от мужа, все сочувствуют мужу, и правильно делают! Но никто не учитывает… — Ее взгляд поблуждал по комнате и остановился на мне. — Никто не учитывает, что мне тоже нелегко, знаю, мы сейчас не об этом и я не пуп земли, но никто не учитывает, что для меня это тоже утрата. Как и для Бриджет.

В тот миг я почти полюбила ее.

— Я прекрасно понимаю, о чем ты, Эстель, — сказала я.

И, должно быть, она все прочитала у меня на лице — она обняла меня, и поцеловала в щеку, и проговорила сквозь слезы:

— Спасибо, Люси. — Затем отступила на шаг и, взглянув на меня, сказала: — Ах, Люси, как здорово, что мы встретились!

Две недели спустя я увидела ее в Челси, я там почти не бываю, но в тот день я навещала подругу, которая сняла там жилье, и Эстель шла под руку с мужчиной — не с тем, что с юбилея, этот выглядел постарше, по возрасту ближе к Вильяму, — и они увлеченно беседовали, и не смотреть на них было очень легко: я шла по другой стороне улицы.

Вот так.

* * *

Я все думала о Лоис Бубар, какая она вышла

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?