Кровь хрустального цветка - Сара А. Паркер

утреннее солнце, ничто не оживляет мрачное нутро замка Нуар.

В такие дни у меня все идет наперекосяк, поэтому тот факт, что я, несмотря на свое состояние, добралась аж до обеденного зала, обязательно должен быть мне засчитан.

– Как справляешься? – интересуется Бейз, глядя в утренний доклад и размешивая кубик сахара в чае. Притворяясь, что это совершенно обыденный вопрос, хотя мы оба понимаем, что это не так.

Пожимаю плечами, разглядывая еду. Желудок сразу сводит. Взгляд цепляется за пустующее место Рордина, и в груди становится тесно.

Я отчасти надеялась, что после прошлой ночи он окажется здесь. Сейчас мысль кажется глупой.

Но он уже давно не пил мою кровь…

Знаю, он сказал, что не нуждается во мне, но после того, как прошлой ночью я заснула в его объятиях, в моей груди вспыхнула искра надежды. Тепло, которое мне хочется лелеять.

Масло для тех драгоценных шестеренок, которые помогают мне вертеться.

Служанка наполняет мой стакан пахучим соком цвета солнца. Жду, когда она вернется к стене, потом перевожу взгляд на свою пустую тарелку.

– У меня закончился каспун.

Чашка Бейза звякает о блюдце.

– Ты издеваешься.

Смотрю в его широко распахнутые глаза и молчу.

Сказать тут нечего.

Бейз открывает и закрывает рот, как вытащенная из воды рыба, но затем наконец обретает дар речи.

– Как ты, мать твою, умудрилась выпить запас на три года за три месяца?!

Продолжаю молчать и ждать…

Он запрокидывает голову и смотрит в потолок, сцепив руки на затылке.

– Ты пила его на опережение, а потом каждое утро принимала экзо, чтобы снять последствия.

– Я обеспечивала себе хороший сон, – говорю я и беру стакан сока – обо всем остальном на столе я даже подумать без рвотного рефлекса не могу.

– Рордин знает? Что ты пила его на упреждение?

Медленно, неуверенно делаю маленькие глотки, чувствуя, как взгляд Бейза прожигает во мне дыру.

– Если вчера не догадался, то вот-вот поймет.

– Ну, тут ты права. – Бейз поднимает свой стакан сока и делает вид, будто чокается со мной.

Нет смысла язвить.

– Итак… – Тыкаю большим пальцем в пустое место справа. – Он снова свалил?

Бейз опять вгрызается в яблоко и медленно жует, наблюдая за мной проницательным взглядом.

– Он неподалеку. Так, раз уж ты одета по случаю, мы можем потренироваться пару-тройку часов на Бревне. Если только у тебя не завалялось камней для рисования.

Дно моего стакана буквально бьется о стол, заставляя меня вздрогнуть от резкости звука.

– Серьезно, Бейз? По-твоему, что, похоже, будто я могу пройтись по Бревну?

– Нет, – пожимает он плечами, – видок у тебя жалкий. Но кто знает, быть может, плавание с селки пойдет тебе на пользу?

Ага, как будто ее когда-то кому-то приносила потеря пальца на ноге.

Срываю с веточки виноградинку и бросаю Бейзу в лицо, но он ловит ее зубами.

Закатив глаза, я ерзаю на стуле. Не уверена, что пить сок все-таки было хорошей идеей. Несколько глотков, которые я успела сделать, засели в желудке острыми иглами.

– Поешь, пока все не остыло.

– Я не голодна. А у тебя на воротнике румяна, – говорю я, замечая красный мазок, очень похожий на тот, что красуется на щеках грудастой блондинки-служанки, которая стоит у стены за спиной Бейза, опустив глаза.

Он оттягивает ворот и осматривает пятно.

– Ну, я ведь люблю, когда что-нибудь остается на память. – Подмигнув, он протирает свое украшенное драгоценными камнями кольцо. – И ты только посмотри, как искусно ты уводишь разговор в сторону.

– Кто тебе его дал? – любуюсь я игрой света, что преломляется на гладких гранях крошечных черных камней. – Всегда было интересно.

Бейз вскидывает брови.

– А ты как думаешь?

Ему серьезно нужно на некоторое время снизить ожидания.

– Просто… дай мне варианты ответа, чтобы у меня не возникало желание швырнуть тебе в башку дыню.

– Что ж, – тянет с издевкой Бейз, – позволь мне дать твоему вялому, похмельному мозгу подсказку.

Я его прикончу.

– Тот, кто тебя одевает и платит Кухарке, чтобы ты всегда была сыта медовыми булочками. Кстати говоря, хочешь? – указывает Бейз на целую горку передо мной.

Желудок завязывается узлом.

– Только если тебе очень нужно, чтобы меня на тебя вырвало. И как давно это было? – спрашиваю я, пытаясь игнорировать ноющую боль и массируя виски.

Бейз улыбается уголком рта.

– Знаешь, под его руководством годы как будто… сливаются воедино. Так вот, – он хлопает ладонью по столу – звук, словно лезвие ножа, пронзает мне череп, – давай выдвигаться. Если нам повезет, может, поймаем пару блудных лучиков солнца до того, как хлынет дождь.

А если ему повезет, может, он переживет этот день.

Глава 17

Орлейт

—Погоди, а как же мечи? – спрашиваю я, пытаясь поспевать за широкими, решительными шагами Бейза. А это сложно, когда меня постоянно отвлекают пышные розовые кусты.

Солнечный свет идет им на пользу.

– Потом возьмем. Рордин хочет, чтобы я час или около потратил на рукопашный бой, – бормочет Бейз, жуя кончик длинной травинки.

Фыркаю.

– Забавно, если учесть, что на днях мне удалось двинуть ему по яйцам.

Бейз так быстро поворачивает голову, что я удивляюсь, как у него не ломается шея.

– Прости, что?

Пожимаю плечами, массируя виски, пытаясь найти утешение в мягкой траве под босыми ногами.

– Он назвал это дешевым приемом…

По саду разносится вкрадчивое, мелодичное хихиканье, поражающее меня сладкой гармонией. А за ним сразу раздается то, что заставляет меня врасти в землю, – глубокий, грубый, знакомый смех, рокочущий, словно гром.

Срываюсь на бег по лабиринту троп, и Бейз с руганью бросается следом, что только придает моим поискам ускорение.

Огибая пышный, благоухающий поворот, я резко застываю.

Там, среди роз – моих роз! – стоит самая потрясающая женщина из всех, кого я видела.

Она высокая и статная, охряной плащ даже не пытается скрыть фигуру. Его разрез зияет от шеи до ступней, открывая длинные ноги, подчеркнутые коричневыми штанами, которые так облегают, что могли бы сойти за рисунок на коже, и песочную блузу, скроенную по всем изгибам фигуры.

Если судить по одежде, ей вполне комфортно в собственном теле.

У нее прекрасная, кремового цвета кожа. Волосы цвета клубничного вина заправлены за ухо, украшенное по краю маленькими драгоценными камнями цвета ржавчины. Пухлые розовые губы, усыпанные веснушками щеки. Длинные густые ресницы достают до четко очерченных бровей, когда она смотрит на спутника снизу вверх.

Рордин. Грубо высеченное совершенство. Мужчина, который обнимал меня прошлой ночью и баюкал, как будто это что-то значило.

Он одаривает ее улыбкой, почти усталой, но все еще улыбкой.