Плоть и кости - Джонатан Мэйберри

— Ты должен быть истинным воином, — как-то сказал ему Том. — А истинный воин всегда смотрит вперед. Дождись, когда ветер подует на тебя, глянь вперед и запомни, как шевелится листва. Ветер подобен набегающей волне. Если хочешь затаиться в его звуке и движении, тогда не двигайся до тех пор, пока ветер не коснется тебя. Не гонись за ветром — позволь ему нести тебя.

«Не гонись за ветром», — подумал Чонг. Именно это он сейчас и слышал.

Он затаился, выжидая.

А затем до него донесся неприятный запашок. Поначалу он отпрянул назад, решив, что это запах разлагающегося зомби, но, встряхнувшись, снова принюхался к ветру. Запах напоминал вонь трупного яда или гнилого мяса.

Звуки стали громче. Кто бы это ни был, он шел в его сторону. Паника стиснула грудь Чонга, но он сумел побороть ее. Он огляделся в поисках путей отступления, если чужак наткнется прямо на него. Лучшим вариантом для отступления оказалась каменистая тропинка справа от него, скрытая тенью густых кустов аронии и пуршии. Он слегка сдвинулся в сторону, готовясь рвануть в укрытие.

Внезапно в шести метрах от Чонга из чащи показался человек.

Однако он смотрел в другую сторону. Чонг замер, не сводя взгляда с чужака.

И он действительно выглядел чужим и странным.

Это был коренастый широкоплечий мужчина с бицепсами размером с футбольный мяч и чрезмерно накачанной грудью. Шеи у него практически не было. На нем была та же черная одежда, что и на мотоциклистах, ленивый ветерок трепал алые ленты, привязанные к телу.

Мужчина начал оборачиваться, и Чонг беззвучно прошмыгнул за куст, не сомневаясь, что незнакомец его не заметил.

На рубашке мужчины красовались вышитые ангельские крылья, а на мясистой шее виднелась массивная стальная цепь, на которой болтался изящный серебряный свисток. Чонг мгновенно узнал его.

Собачий свисток. Бенни оказался прав.

В следующее мгновение внимание Чонга привлек предмет, который незнакомец сжимал в огромных ручищах. Волна ледяного ужаса захлестнула его. Длинную деревянную ручку венчало изогнутое, словно коготь огромного дракона, лезвие.

Коса.

Чонг вспомнил слово, которое произнесла Бунтарка.

«Жнецы».

У него мгновенно пересохло во рту.

Здоровяк стоял, внимательно прислушиваясь к лесным звукам, как еще недавно это делал Чонг. Его лицо казалось суровым и мрачным, но внезапно на его тонких губах промелькнула едва заметная улыбка.

— Прятаться бессмысленно, — произнес жнец, вскинув косу, и резко взмахнул ей, разрезая полуденный воздух. — Будет только хуже.

Она парила во тьме.

Потерянная.

Потерянная девушка.

Так называли ее люди.

Потерянная.

Несколько лет путешественники, оказавшиеся на просторах «Руин», считали, что она всего лишь вымысел. Или призрак.

В городах о ней рассказывали по вечерам, сидя вокруг костра. Кто-то пугал ею детей.

Существовали десятки версий истории о Потерянной девушке, но в каждой из них она непременно погибала в конце. Иногда ее хватали зомби. Иногда — обезумевшие отшельники. А порой она становилась жертвой собственной безысходности.

Но во всех версиях легенды Потерянная девушка погибала.

Когда Бенни, Никс и Том привели ее в Маунтин-сайд, и Лайла узнала об этих сказках, она расхохоталась. Это были очень нелепые истории.

Девушка, живущая в полном одиночестве? Без взрослых, которые могли бы ее защитить?

Нет, в один голос твердили все. Такое просто невозможно. Она погибла бы.

Потерянная девушка. Она была мертва, судя по словам тех, кто распускал про нее разные байки. Девочка не могла выжить одна на просторах «Руин». И все об этом знали. Там было слишком много опасностей. Зомби, дикие звери и охотники за головами. Безумные отшельники, каннибалы и множество опасных болезней.

«Глупые байки», — говорила она себе. Кроме тех моментов, когда думала о них по ночам в безопасной темноте своей спальни, единственном месте, где могла позволить себе проявить слабость. И тогда она плакала. В такие моменты она верила, что жила чужой, присвоенной жизнью только потому, что смерть посчитала ее слишком неинтересной, чтобы остановиться и забрать с собой.

А ведь смерть забирала всех. Она такая. Безжалостно продуктивная.

А у нее, с ее жизнью взаймы, ничего не осталось.

Лайла часто боялась, что все эти люди правы.

Теперь она не сомневалась, что так оно и есть.

Эта было единственной мыслью в ее голове, когда она лежала, погрузившись во тьму.

Она вспомнила вепря. Огромного, мощного. По меньшей мере сто восемьдесят килограммов веса.

Мертвого и смертоносного.

Но животные не могут превращаться в зомби. Это невозможно.

И все же этот зверюга как-то перевоплотился.

Потерянная девушка не должна была выжить.

И все же она как-то выжила.

Пока что.

Ей казалось, что она падает, и все же она оставалась на месте. Острые уколы боли не давали ей отключиться, но долгое время она этого не понимала.

Иглы боли, вонзавшиеся в тело. И лишь своих рук, которые болтались где-то внизу, в черной пустоте, она не ощущала.

Сверху раздавалось рычание вепря и шарканье его копыт по краю каменного выступа. Грязь и камни сыпались сверху, ударяя ее по лицу, груди, животу и бедрам. Она слышала хруст и шуршание падавшего сверху лесного мусора. Ей казалось, словно крупные дождевые капли барабанят по листьям, сосновым веткам и листьям лиан.

Она с трудом приоткрыла один глаз. Он был испачкан запекшейся кровью, и все вокруг ей виделось в красноватом свете. Она моргала, пока розовые слезы не потекли из уголков глаз. Наверху, примерно в десяти метрах, виднелась морда застывшего на каменном выступе мертвого вепря. А это означало, что…

Ее охватила паника, принеся с собой волну чистого адреналина, помогая ей мыслить ясно.

Лайла поняла, где находится.

Во время падения она застряла в переплетении толстых древесных веток. И судьба словно ждала, когда она очнется, чтобы не пропустить тот момент, когда смерть явится, чтобы забрать ее.

Лайла попыталась пошевелиться, поднять руки, и внезапно конструкция из ветвей, на которой она висела, зашевелилась вместе с ней. Шишки дождем посыпались сверху. Рассерженные птицы порхали вокруг.

Насколько высоко она висит? Густая листва полностью закрывала овраг, и Лайла не видела его дна. Возможно, под ней два метра, а возможно, и все двадцать. И она не знала, насколько серьезно ранена. И где именно.