Судьба по-русски - Евгений Семенович Матвеев

Однако спасибо режиссеру, ему удалось подобрать ключик к творческой душе актрисы и вместе сотворить, на мой взгляд, еще одно чудо – приму театра Джулию Ламберт.

Фильм латышских кинематографистов, где снялось целое созвездие блистательных актеров, имел заслуженный успех. Успех устойчивый – «Театр» и по сей день нередко демонстрируется на наших телеэкранах.

Казалось, в «Театре» вспыхнула и снова погасла звезда Артмане: после этого начался еще один период молчания большого мастера. Но, к счастью, вскоре он прервался новой удивительной работой. Можно только диву даваться и восхищаться мужеством актрисы: после стольких бед – смерти мужа, возобновившейся травли – Вия Артмане с поразительной художественной силой сыграла в фильме молодого режиссера Валерия Тодоровского «Катафалк». Не просто сыграла, а, на мой взгляд, совершила творческий подвиг – она вынесла на экран образ жены партийного функционера, спившейся, одутловатой, неряшливой бабы. Во имя искусства Вия Артмане совершила насилие над собой, над своей красотой. Это дано не многим.

Станиславский призывал актеров любить искусство в себе, а не себя в искусстве. Но, чего греха таить, артисты, особенно артистки, не часто следуют этому: они больше любят себя, боятся показаться в роли некрасивыми. Им важно, как они выглядят в профиль, идет ли им это платье или к лицу этот шарфик, не потеряют ли они своей привлекательности в том или ином ракурсе, при том или ином освещении…

С Вией Артмане такого быть не может – она даже и не думает о таких посторонних, далеких от творчества вещах. И подтверждение тому – ее роли. Я упомянул здесь только три из них – Соня, Джулия Ламберт и жена крупного партийца. Работы настолько многогранные, и при этом такие полярные, такие непохожие, что даже не приходит мысль их сравнивать. Роли настолько по-разному сыгранные, что кажется – сделаны они тремя актрисами, тремя крупными художниками…

В Одессе, на кинофестивале «Дюк», где демонстрировался и «Катафалк», я, сидя в зрительном зале, невольно воскликнул: «Боженька!..» Вия Артмане, к сожалению, не слышала этого выражения моего восторга, преклонения перед ее подвигом актрисы, творца, незаурядной женщины – она тогда не смогла приехать в Одессу…

«Цыган», или Асфальт пожиже

После оформления пенсии по инвалидности, когда надо было начинать свою жизнь в искусстве по сути дела сначала, я решился принять предложения студий «Ленфильм» и имени Довженко ставить у них фильмы.

Ленинградцы хотели экранизировать повесть И. Герасимова «Соловьи». Ее содержание очень соответствовало моему тогдашнему душевному и физическому состоянию. Главный герой повести, инженер, строивший атомную электростанцию, еще с войны носил в своем позвоночнике осколок. Операция была невозможна, и герой так и жил, страдая от болей в спине. Мне эти чувства были в какой-то мере понятны – я сам только что отвалялся на больничной койке и знал, что это такое, когда нельзя резко повернуться, нагнуться…

Мелодрама строилась на том, что девушка-журналистка приходила к инженеру несколько раз брать интервью… В конце концов они полюбили друг друга, однако герой, понимая, что может умереть от осколка в любой момент, отказался от возможности счастья…

Но сценарий, который бы удовлетворил меня, не получился. Еще лежа в больнице, я прочитал повесть Анатолия Калинина «Цыган». Она меня увлекла необычностью описания судьбы главного персонажа – до этого в нашей литературе темы цыган в таком виде не касались. И я предложил «Ленфильму» экранизацию повести. На что в строгой, чопорной Северной столице мне заявили: «Нам еще цыганщины не хватало! Достаточно того, что они пляшут и поют на эстраде, а тут целый фильм посвящать этому…»

Когда директор студии имени Довженко Василий Васильевич Цвиркунов пришел навестить меня в Москве, то в разговоре со мной он сказал: «Ты у нас учился, дебютировал как актер, тебе и как режиссеру надо дебютировать у нас. Что бы ты хотел поставить?» – «Вот если бы попробовать экранизировать “Цыгана”?..»

В Киеве прочитали повесть и дали «добро».

Картина «Цыган» была моей первой самостоятельной режиссерской работой. И вкладывал я в нее больше, чем надо было бы: по своей неопытности я никому не доверял – даже гримерам, реквизиторам… Во все влезал сам. Кроме того, я еще играл и главную роль – Будулая. Поначалу я не собирался этого, делать, поскольку ходил еще в корсете, а Будулай по фильму должен и на лошади скакать, и танцевать… Я искал исполнителя, делал многочисленные пробы актерам, даже из цыган, но меня никто не убедил своим видением этой роли.

Готовясь к фильму, я не просто собирал материал о жизни цыган – я неделями жил в таборах, которых немало тогда кочевало по Украине. Таборные цыгане – это совсем не то, что цыгане на эстраде. Я изучал их законы, привычки, представления о жизни. Мне хотелось узнать об этом народе то, чего не знали другие. Да, есть литература о цыганах, есть ученые, которые занимаются их историей, их происхождением, их языком… Но в этих книгах я не нашел того, что можно увидеть, услышать, почувствовать лишь при непосредственном общении с людьми.

Например, я узнал, что такое настоящие цыганские танцы. И горжусь тем, что в фильме танцую как настоящий цыган. Оказалось, история цыганского народного танца не просто занимательна и удивительна, она – поразительна и полна необъяснимого, непонятного нам, обычным людям, смысла.

Оказалось, что у цыган есть и своя азбука. Нет, не в привычном нам понимании. Их азбука – это особого рода знаки, понятия. Например, подъезжая к какому-нибудь хутору или селу, цыгане уже знают, кто здесь председатель сельсовета, кто его жена, дети, какие у них в семье отношения… И это касается не только заметного в селе человека. Цыгане знают многое и о прочих жителях. Откуда? А эти сведения оставили цыгане из другого табора, который проезжал здесь когда-то. То есть они оставили какие-то непонятные нам, непосвященным, знаки.

Отсюда тайна гадания цыганок. Когда они гадают хуторянкам, то рассказывают о их жизни такое, что постороннему человеку не может быть известно. Цыганки знают подробности о мечтах, желаниях, горестях простодушных женщин. Люди, не понимающие, откуда у цыганок такие сведения, поражаются, считая это мистикой. На самом же деле гадалки просто обладают предварительной информацией.

Во время съемок фильма на хуторе Пухляковском я познакомился с цыганкой Верой: там было несколько домов, где жили оседлые цыгане, которые у меня же и снимались. Не раз во время работы над той или иной сценой я обращался к Вере