Родина слонов - Олег Дивов

Это могло кончиться смертоубийством, но обошлось: в какой-то момент шаман решил, что поступает дурно, устыдился, и они с ветеринаром спрятали все спиртосодержащие жидкости. Как и многие трезвенники, шаман был уверен, что белая горячка наступает с перепою. Его ждало откровение.

Непохмеленный Кравцов пытался отдубасить ветеринара, огреб по сопатке, бегал по селу, выклянчивая хоть глоток водки, потом сник, приплелся обратно в питомник и долго расспрашивал шамана, как готовят отвар из мухоморов. Узнав, что обязательный ингредиент – моча, бедняга совсем загрустил. Ночью его впервые посетили черти. Шаман с ветеринаром пытались как-то помочь, но их знаний категорически не хватало.

– Человек во власти злых духов, – авторитетно заявил шаман. – Вот я был, наверное, такой, когда пережрал мухоморов. Не бери с меня пример.

– Так ты и не пьешь.

– Конечно, не пью! Сам погляди, думаешь весело быть одержимым духами?

– Надо его людям показать. Ради профилактики алкоголизма, – предложил ветеринар.

– Нельзя. Уроним авторитет сотрудника Академии наук.

– Куда его ронять-то дальше… И этот гад хотел тебя в тюрьму отправить. Чего ради? А теперь вот чертиков с себя отряхивает…

– Он давно одержим духами, просто в легкой форме, – сказал шаман. – И совершал дурные поступки по их понуждению. Он не виноват. А я отнесся к нему не как товарищ. Но что я мог сделать?!

– Перестань страдать. Иди чаю попей, я тут посижу.

– Я не умею изгонять духов. Я никудышный шаман. Я прошел только первоначальное обучение.

– Дорогой мой, – сказал ветеринар. – Ты сам-то здоров? Какие духи? Это алкоголизм!

– Ты не понимаешь. Алкоголь отключает механизмы контроля, и разум открывается, распахивается навстречу Верхнему Миру. Если психика расшатана пьянством, она все время немного приоткрыта. Зачем шаманы жрали мухоморы? Чтобы отключить контроль. И тогда духи…

– Тебе тоже нужна профилактика, – сказал ветеринар. – Только не алкоголизма, а идиотизма!

Профилактика алкоголизма, да и идиотизма заодно состоялась назавтра спонтанно и такая, что местных пробрало до печенок. Едва шаман ослабил бдительность, а попросту говоря, забылся сном, Кравцов выскочил на улицу. В одном исподнем он бросился за помощью в село, призывая чукотское население на борьбу с тараканами, которые вот-вот поработят Землю.

Следом за Кравцовым бежали, слава богу, не тараканы, а собаки.

Правда, вид у них был до того деловой, что не предвещал ничего хорошего.

За собаками топал мамонт.

Чукотское население, мягко говоря, струхнуло.

В питомнике как раз появился дежурный тягач. Названия такого еще не придумали, говорили просто «свободный», но смысл был тот же: один гуляющий по территории мамонт, готовый в любой момент к решению любой задачи, попутно выполняющий функции сторожевого пса. Шаман и директор много спорили по этому поводу, но все-таки решили попробовать. Директор говорил – когда свободный понадобится, его сто пудов не будет на месте; шаман считал, что свободный почует неприятности раньше людей. Главное – его не придется выпускать из загона, за ним не надо далеко идти, достаточно свистнуть, он прибежит. Бывает ведь такое, что человек обездвижен, ногу сломал на ровном месте или сердце прихватило. Конечно, мамонт по зову каюра откроет вольер, прошибет любую стену, но полезен ли животному опыт взлома? Мамонта запирали, чтобы сидел тихо, ну и не будем учить плохому. Напротив, гуляние без привязи очень даже полезно. Лишь бы у зверя хватило мозгов понять, что ему разрешили слоняться не просто так, а это тоже работа, ответственное задание. Наверное, для начала пусть ходит с каюром, и постепенно будем оставлять зверя одного сначала на час, потом на два… И, между прочим, если человек не в силах позвать на помощь, единственная его надежда – свободный мамонт…

Кравцов звал, и еще как, во всю ивановскую, аж народ попрятался. Чукчам сто раз объяснили, что злых духов не бывает. Особенно в этом усердствовало новое образованное поколение, вернувшееся из интерната во всеоружии научного атеизма. Но, увидав человека во власти духов, от него бросились врассыпную и стар, и млад, причем молодые бежали намного быстрее.

А помощь тем временем пришла откуда не ждали. Пока шаман просыпался, ветеринар запрыгивал в штаны, а каюры позорно медлили, делая вид, что заняты поиском веревок, свободный мамонт Ичылгын, по-русски Дождик, негромко затрубил и выскочил с территории. Следом рванули в зловещем молчании все собаки. Обычно их мясом не корми, дай погонять с мамонтами взапуски, эта беготня сопровождается заливистым радостным лаем, а тут понеслись как на работу.

Собаки вырвались далеко вперед и плотно обступили Кравцова, мешая ему сдвинуться с места. Тот вроде даже обрадовался и начал с ними разговаривать. Тут появился Ичылгын, обхватил человека хоботом поперек туловища и унес обратно в питомник. Собаки по-прежнему молча бежали рядом, выстроившись в две колонны по бокам мамонта.

Каюры спеленали директора, завернув в одеяло, шаман лично поощрил Ичылгына и наговорил ему ласковых слов, перепало угощение и собакам. Весь инцидент шаман подробнейшим образом занес в дневник наблюдений и долго размышлял над ним. Больного отправили в Анадырь и впервые за последний год вздохнули свободно.

Кравцов не вернулся назад, вместо него пришла бумага о назначении шамана «временно исполняющим обязанности». С этого момента пошел отсчет той настоящей работы питомника, что в будущем изменит представление о мамонтах и их возможностях.

Пока еще ничто не предвещает такого развития событий, но основы заложены. В следующем году умрет жена шамана. Он будет долго оплакивать ее и не захочет жениться снова, ему под сорок, зачем эти глупости. Но дочери, почти уже взрослые, насядут на отца и скажут:

– Не смей хоронить себя раньше времени. И ты ведь так хотел сына.

– Мой сын умер, – ответит шаман.

– Попробуй еще раз, – скажут дочери, – ты сам учил нас не сдаваться никогда.

– Хорошо, я вас услышал, – скажет шаман, – а теперь отстаньте.

Через год он встретит милую молодую женщину, и его сердце забьется снова. В тысяча девятьсот тридцать девятом родится мальчик, Василий. Он вырастет не по годам мудрым, острым умом и столь же острым на язык. Бесстрашно язвительным, без оглядки на последствия. И смелым как настоящий чукотский воин, но с той разницей, понятной лишь посвященным, что боевые чукчи не боялись смерти, а в отваге Василия будет некая обреченность. Словно ему на роду написано погибнуть молодым, так чего теперь беспокоиться.

Он рано отпустит смешную монгольскую бородку и заработает прозвище «дедушка», над которым будет посмеиваться с затаенной гордостью. Есть в нем что-то такое. Он вовсе не молодой старичок, но будто живет вторую жизнь.

Отчасти так и есть. У дедушки веские основания не жалеть себя и не знать страха. Он видел такое, что не пожелаешь врагу. В нем много ненависти и ярости, и со всей этой злой энергией он навалится на работу, продолжит миссию отца. Пачка тетрадей, известная как «завещание шамана», ляжет в основу плана возрождения племенного хозяйства. Дедушка Умкы превратит его в семейное предприятие, чукотских мамонтов – фактически в отдельную породу, а чукотских заводчиков в перфекционистов, обалдевающих от собственной крутизны.