Вороны Чернобога - Ульяна Каршева

У Мити на лице нарисовалось такое разочарование, что Руся, вздохнув, предложила барабашке перейти на его руку. Может, парнишку хоть это утешит? Нечистик будто понял, чего она добивается, и сразу съехал на его ладонь.

– А почему так? – спросила Руся у Данияра. – Почему он не может взять?

– Я в этом не очень разбираюсь, – усмехнулся тот. – Всеволод как-то сказал мне, что они существуют в двух пространствах, если не больше. То есть здесь их форма, но материальное тело где-то в другом месте.

– Так бывает? – поразился Митя.

Но Русю волновало другое, поэтому, не обращая внимания на его вопрос, она чуть не перебила ворона промелькнувшим соображением – едва ли не возмущенно:

– А как же кикиморки?! Они же заплели мне волосы! И трав нарвали для этого!

Данияр развел руками:

– Руся, я многого не знаю. Старшие – знали. А мне это было неинтересно. Если только… Кикиморки вжились в материальную жизнь – ту, которую видим мы. И сами стали материальны. Они, например, не умеют перемещаться между пространствами, как барабашки. Да и барабашки… Многие, насколько я помню, их вообще считают сгустками энергии.

От обиды за барабашек Руся чуть не расплакалась: как это – сгустки энергии?! Вон они какие – мягкие, мохнатые, глазастые! Но слезы мгновенно высохли, когда до нее дошло кое-что, и она сердито спросила:

– Ну и ладно! Пусть сквозь стены! Но почему я их чувствую на своей руке?! Я даже их вес чувствую! Их тепло и эту мохнатость!

– Руся, я не Всеволод! – замотал головой Данияр, смущенно улыбаясь. – Я не умею объяснять! А он бы сказал, что твои ощущения – это самовнушение! Ты видишь их и примерно представляешь, какие они на ощупь и на вес, – отсюда твои впечатления.

Заметив движение сбоку, девушка посмотрела на Митю и улыбнулась: напряженный от старания парнишка очень осторожно погладил отданного ему барабашку. И поднял глаза.

– Мягкий, – обескураженно сказал он.

– Слушайте, оставьте барабашек – и вернемся в комнату! – воззвал Данияр. – Нам надо подумать, как быть дальше.

Они вернулись за стол, и Руся мрачно, потому что очень жалко несчастных, неопределившихся барабашек, сказала:

– Я придумала, как это сделать!

– И?

– Мы подойдем ко второму, и я расскажу ему все, что о нем знаю. Всю его биографию, которую мне зеркальник выдал. Он мне поверит.

– Скажет – где-то нашли информацию.

– Тогда… тогда… – Она закусила губу, лихорадочно размышляя над задачкой.

– Надо сказать, что какой-то хмырь на него зуб имеет, – хмуро сказал Митя. – Вот и пусть сам его остерегается.

– Митя, помнишь, как ты дрался с упырем? – так же хмуро спросил ворон. – Думаешь, обычный человек справится с ним? Второй будет думать, что сумеет его от себя отодрать. А спецом натравленный упырь – это… пиявка. Пока не убьет или пока не убьют его самого – не отстанет.

– Зеркальник! – выпалила Руся. – Пусть зеркальник ему передаст про нас!

– Не совсем понял, – признался Данияр.

– Да просто все. Я скажу зеркальнику, чтобы он показал этому человеку образы упыря и наши. И чтобы второй нам доверился.

– Глупо! – заспорил Митя. – Я лучше придумал! Данияр! Эти все… ну, барабашки и другие… они умеют отслеживать друг друга?

По лицу ворона Руся сразу догадалась, что он ответит.

– Упыря не сумеют, – категорически ответил Данияр. – Он – другое!

– Я не то имел в виду, – сказал Митя. – Нужно сделать что-то типа предупреждения. Сеть вокруг дома, где он живет! А когда упырь появится – бежать к этому второму!

– А успеем добежать, если упырь появится? – с сомнением спросила Руся.

Вообще, идея Мити ей понравилась – создать чуть ли не сигнально-разведывательную паутину вокруг дома, где живет второй! И тем спасти его!

Митя ссутулился. Упершись глазами в опустевшую чашку, он некоторое время размышлял, а потом пожал плечами.

– Не пройдет… Там постоянно дежурить придется.

Несколько минут они молчали. Потом девушка повернулась к Данияру:

– Ты говорил, что вороны в своих обычных снах тоже летают? Ты же летал?

– Летал.

– Так, может, я все-таки поговорю с тем вторым? И начну со снов. Спрошу, летает ли он вороном, когда спит.

– По лесу, – добавил Митя.

– А еще ты, Данияр, говорил, что, когда вас, воронов, будет трое, вы легко найдете последнего из списка Всеволода. Второй может узнать в вас своих?

– Трое – число колдовское, – покачал головой Данияр, – но только для объединенных троих.

– Это значит – нет? – уточнила Руся. Задумалась, а потом пожала плечами. – Но делать-то что-то надо. Если на неподготовленного человека накинется упырь… – Она помолчала и предложила: – Я могу… взять это на себя, и не страшно, если меня сочтут ненормальной. Просто подойду к этому ворону и скажу ему, что на него может напасть псих. Он посчитает меня дурой, но ведь оглядываться-то начнет. Как? Согласны на такое?

– Это могу и я, – вздохнул Данияр. – Только будет ли он оглядываться…

– А ему нельзя чего-нибудь подсыпать? – с надеждой спросил Митя. – Мы там у тебя на балконе чего только не видели! Я одну баночку открыл и понюхал!.. Он сон посмотрит с подсыпанным – и сам к нам придет.

– Митя, – предостерегающе сказал Данияр, – у колдунов нельзя нюхать ничего! Ни сухого, ни зелий…

Митя расплылся в медленной, довольной улыбке. Руся с интересом отметила это и сама улыбнулась: парнишке нравится принадлежать к тем, кто отличается от остальных! Но тут же испортила ему радость, выждав момент, когда он доест следующий бутербродище, и спросив:

– И все-таки, Мить. Почему ты не хочешь домой? Колись, а то мы сами беспокоиться начнем!

Парнишка насупился, а потом махнул рукой.

– Мать из дома выгнала. Я думал с пацанами сговориться – переночевать у них.

– Из-за чего? – сочувственно спросила Руся.

Митя снова помолчал. Поводил пальцем по скатерти. Шмыгнул носом.

– С отчимом не скорефанился.

– Чего? – не поняла девушка. Потом дошло. – И теперь тебе жить негде?

– Да нет. Могу к дяде съездить – он в другой части города живет.

– Сегодня тоже переночуешь у меня, – спокойно сказал Данияр. – Но учти. Сегодня в ночь с нами не пойдешь, пойдет со мной только Руся.

– Из-за этого? – хмуро спросил Митя, выпрастывая из длинного рукава хозяйской футболки руку, и Руся с жалобным стоном отвернулась. Кривые красные полосы на худенькой руке напомнили ей о том, что Митя весь в таких шрамах. Хорошо еще некоторые из них бабуля крепко перевязала.