Праздник обжоры - Дмитрий Щеглов

— В машине вы барсетку не находили?

Я понял, что его интересуют документы на джип на имя Нины Сопель-Шереметьевой, и спросил:

— Эти, что ли? — и протянул ему ненужный теперь никому техпаспорт.

Цезарь хотел еще что-то спросить, но не спросил. Его интересовало, знал ли Хват, что они собирались у него угнать джип.

— Разве Хвату надо знать лишнее? — спросил я Цезаря.

— Вай, какой молодец, — похвалил он меня.

Торты мы забросили Даниле домой.

Время приближалось к двенадцати часам. Расписываться молодые должны были в два часа дня. Загс располагался в одном здании с администрацией города. Ехать до него пять минут. У нас в запасе была масса времени, чтобы попробовать проникнуть в ресторан под любым предлогом и, пока молодожены будут расписываться, уничтожить привезенную Хватом партию наркотиков.

— Пройдемся посмотрим, как дела у Кольки с Фитилем, заодно козу проверю, не похудала ли? — предложил Данила. Идти до моста было всего ничего, пятьсот метров.

Картина на берегу речки не очень изменилась. Подальше сидел козлопас из фракции зеленых. Поближе к нам один Колька.

— Где твой шеф? — спросил я у него. Данила, демонстративно не здороваясь, прошел к козлопасу.

— Он сегодня шафером на свадьбе у Гориллы.

— Получается, ты один деньгу стрижешь, без Фитиля?

— Как же, пострижешь у него. Он на сегодня мне план утвердил, пятьсот рублей.

— Ну, пятьсот еще по-божески, мог бы и больше.

— Как у вас здорово получалось, а тут никто платить не хочет.

— Подхода у тебя нету, Коль, ты не психолог, клиент должен радоваться, что заехал к тебе и что отдает тебе деньги. Ты с первого же слова должен установить с клиентом дружеский контакт и постараться его разговорить. Найти его слабую струнку, и он твой. К сожалению, времени у меня нет, а то бы я тебе на примере объяснил, как это делается, — обучал я мойщика машин искусству общения с клиентом.

В это время к нам завернул «Форд» с прицепом. За рулем сидел Цезарь. Правильно, на грязной машине не приедешь на свадьбу. Но знать такие тонкости Кольке не полагалось.

— Учись! — тихо шепнул я ему и пошел на встречу Цезарю.

— Помыться приехали? — показал я рукой на автомобиль с прицепом.

— Подарок чистый должен быть.

Я улыбнулся. Если Цезарю не удалось сделать подарок ценой в тысячу триста долларов и выдать его за пятьдесят тысяч, он, наверно, и на этот раз поступил аналогичным образом, угнал где-то прицеп-ларек и подарит его невесте. Подарок вообще ему ничего не будет стоить. Ну, немного заплатит Кузьме, за то, что тот перебьет номера, и все. Не зря же они шептались отдельно от всех. Мысли Цезаря я читал на лету, а дела видел насквозь.

— Мыться как будем? — Я, как нахальный «севильский цирюльник», пристал к клиенту. — Если бедный, совсем бесплатно, если «новый русский» — сто рублей, и если олигарх…

Цезарь и Колька подумали, что я сейчас заломлю неимоверную сумму, а я сказал:

— Цена — сто пятьдесят рублей.

— Как олигарх, конечно, — сказал Цезарь.

Я позвал Кольку:

— Мальчик, ведро и шампунь в руки, и быстро за дело.

У Кольки стояло уже несколько полных ведер с водой, и он сразу принялся мыть. Цезарь сел в раскладное кресло. А вот стул или кресло для водителя на время мойки мы не предусмотрели. Это уже ноу-хау Кольки с Фитилем. Колька хотел начать с автомобиля. Я его удержал:

— В первую очередь помой прицеп шампунем, чтобы он сверкал как новый, а автомобиль потом.

Я командовал так, как будто это я был хозяином «Форда», заехавшим на мойку. Колька стал выметать из торговой будки на колесах мусор. Я подобрал одну бумажку. Накладная на сыр и колбасу. «Так и есть, угнал у кого-то», — подумал я. А Цезарь, закрыв глаза, дремал в кресле. Я помог Кольке, поднеся несколько ведер с водой. Он мыл, как стахановец. Застоялся, наверно, за два дня. Как же, первый самостоятельный клиент.

— С почином тебя, Коль, — улыбнулся я ему, когда он закончил мыть прицеп. Колька рванулся к автомобилю.

А в стороне разговаривал Данила со своим персональным пастухом. Персональных водителей пруд пруди, а вот персональных пастухов…

— Перед дойкой ей вымя моете?

— Обижаешь, Данила. Кипяченой водой, как положено.

— Как она себя ведет, не вредничает?

— Все нормально, не беспокойся, я ей рога затупил на всякий случай. Мало ли что может случиться, с телевидения все-таки.

И тут Данила выдал перл, общение с Настей, видно, идет ему на пользу. Он подошел к козе и заглянул ей в глаза. Потом покачал в сомнении головой.

— Что? — забеспокоился ответственный козлопас.

— Брови бы ей надо подвести, почернее сделать, вон артистов как гримируют.

Идея так понравилась персональному пастуху, что он шел, провожая Данилу, и фантазировал:

— Ей можно еще и ресницы приклеить, вообще красавица будет.

Цезарь, провожая взглядом сумасбродного козлопаса, приоткрыл глаза и спросил меня:

— Голубой?

— Нет, зеленый.

— Вай ме, что со страной сделали.

Колька закончил мойку и подошел к Цезарю. Тот достал из бумажника сто пятьдесят рублей и протянул мне — сто, Кольке — пятьдесят. Мне такой дележ не понравился, и я поменялся купюрами с Колькой.

— По справедливости, согласен?

— Вот если бы Фитиль так.

Как только уехал Цезарь, с откоса спустилась машина с удалой троицей. Кузьма сидел рядом с водителем, задвинув на иерархической лестнице на заднее сиденье Хомута. Когда они только успели его приодеть?

— Сюда, — скомандовал Кузьма, показывая на освободившееся место.

Разговаривал с новоприбывшими я. Колька стоял рядом и набирался опыта.

— Вы «новые русские»? — спросил я с ехидцей Кузьму.

Тот понял мою шутку и поддержал ее:

— Они на полпути, — засмеявшись, он указал в сторону Бугая с Хомутом.

— Тогда с каждого по половинной таксе. С вас по пятьдесят рублей, — подошел я к деревенским угонщикам.

Они вопросительно посмотрели на Кузьму. Тот развел руками, ничего, мол, поделать, ребята, не могу, платите. Хомут и Бугай достали по пятьдесят рублей и отдали их Кольке.

Данила подошел к козе и заглянул ей в глаза.

Мы с Данилой покинули берег реки.