Приручи меня, если сможешь - Евгения Чащина

— Я тебя ненавижу!

Либо коньяк придал ускорения, либо его наглая морда с красными глазами, но я подлетела и ударила его кулаком в грудь. Удар, второй, третий и из глаз брызнули предательские слёзы.

— За что? — хмыкает надменно и не шевелится.

Удар.

Всю трясёт. Противно.

Как не было этих недель, снова как будто не было между нами ничего нормального.

И не будет. Его всегда интересовал секс. Только секс. Не нужны ему отношения, любовь, ничего не нужно. Его не интересует ничего дальше удовлетворения его огромного члена. А я овца тупая, раз уши развесила и повелась.

— Ты лицемер. И шлюха!

— Во как?! Даже так? Ты отвечаешь за свой базар? — смотрит грозно.

— Прибереги свой жаргон для своих пацанов, — кривлюсь недовольно, не понимая, что тягаю тигра за усы. — Отвечаю. Всё, что ты заливал мне в уши — ложь. Все говно из тебя сейчас полезло!

— Тогда вали от такого, как я, папаша тебя уже сосватал на очередной хер. Тебе придать ускорение? Или включишь мозги и попросишь извинения?

Это просто какой-то треш.

— За что я должна извиниться? За то, что ты собрался трахаться с кем-то после того, как у тебя чуть не отсосали, наплевав на девушку, которую любишь?

— У тебя ещё есть возможность меня остановить, Стася, — прожигает взглядом.

— Взять за руку и потащить в спальню? И будем сношаться, как ни в чём ни бывало? Как будто я не видела, что видела? Как будто твой член не бывал в чужой глотке?

Я уже сама не понимаю, чего хочу. Хочу, чтобы он обнял меня и успокоил. Сказал, что такого больше не будет. Что больше никогда не опозорит мои глаза так. Покажет, что ему не плевать на мои чувства и что я здесь не только для его члена. Неужели это непонятно? Неужели это надо дополнительно объяснять? Неужели всегда так будет, сначала ему, потом мне? Хотя какой мне, он ненасытный и трахал бы пока не уснул. А ты со своими демонами перетопчешься.

— Да.

— И как ты себе это представляешь? Где я должна взять внутренние силы, чтобы возбудиться? Или по- твоему твой член во рту моей сестры и ее пальцы, надрачивающие себя, должны были меня возбудить?

— Ты так и будешь мусолить эту тварь на языке, убивая наш вечер на выяснения отношений? Тебе мало того, что я тебя люблю? Думаешь, мне приятно обсуждать ту, кто является твоей сестрой? Если бы не ты, я бы её в стену закатал, малыш, — хмыкает иронично.

— Так обними меня, черт тебя подери, и успокой, — луплю в последний раз перед тем, как прижаться к его телу.

Какой мозговыносяще сложный. Дай бог сил мне в этих отношениях.

— Я не виноват в том, что безумно хочу только тебя, но мое тело словно проклято. Оно чувствует только тебя, больше никого.

Вжимает в себя, и я чувствую, как в низ живота мне пульсирует его ствол.

— Люблю тебя, хочу тебя, хватит глупить, избавь меня от стресса и себя избавь. Да я долбаный эгоист, но я не только беру, малыш.

Он проникает ладонями мне под майку и сильно сжимает мои груди, рычит перевозбужденно и кусает мне шею.

— И куда же ты тогда собирался идти, ходок? — кусаю, хотя сама сдаюсь на милость победителя и начинаю плавиться в его руках.

Это бесит. Но это данность, с которой, кажется, придётся смириться. Он помешался на мне и сделал меня помешанной на себе.

Мои руки тоже включаются в игру и начинают плавить его, касаясь всех мест, которых он любит, чтобы я касалась. Позвонки, шея, ключица, и, конечно, ствол. Который сегодня так бесславно осквернили.

— Никуда, — смеётся и трет мой клитор, — решил и себя, и тебя выбесить. Малыш, в пизду из всех, только тебя буду.

Его голос хрипит мне в губы, а два пальца трахают мою ноющую плоть.

— Псина ты сутулая, — смеюсь нервно, закрывая глаза и отдаваясь процессу. Удалось выбесить. Удалось проверить на прочность и мою нервную систему, и мои чувства.

Я думала, что я тут нахожусь в позиции главной, он влюблён, я пока нет, у меня контроль. Думала, пока не разревелась. Контроль, ага. В дерьме я по уши. И пропитана этим мужчиной насквозь.

Когда мы лежали в постели, уставшие и вымотанные после рандеву, я негромко спросила.

— И все же, какую цель она преследовала? Я проверила всю кухню, никаких закладок не нашла, ничего криминального. И не понимаю…

— Пыталась доказать, что ты ледышка неумелая, а она охуенная блядь, — едва не рычит и нависает надо мной, — я не стал ее разубеждать в галимых предположениях, потому что то, что происходит здесь, в стенах этой квартиры, только наше дело и никого не касается. Я прав?

— Естественно, — киваю, — чем меньше они знают о нас, тем лучше, но всё равно что-то…

Что-то внутри противно грызёт. Что — не могу понять. Но мне мало такого объяснения.

А потом вспоминаю ещё одну противную деталь.

— А что ты там затирал про какого-то женишка, которого мне подобрал Егоров?

Язык не поворачивается назвать этого субъекта отцом больше.

— Я думаю, она просто искала повод, чтобы сюда припереться. Егоров не рискнёт дергать меня за усы, не в его интересах, я в прошлый раз не шутил. К черту их всех. Лучше расскажи, как скучала без меня, а лучше кайся в том, кому сегодня своей пятой точкой светила.

Илья кусает мой сосок и рычит, сжимая бедра, и подтягивая их к своему окрепшему члену.

— В отличие от некоторых я девочка верная, — усмехаюсь, седлая мужчину. Я думала, трёх раз будет достаточно, но ему никогда недостаточно со мной.

— Я всех уделала. Правда, знай, чем вечер закончится, не поехала бы. Лучше бы мы с тобой вместе перенесли вечеринку на скалодроме на следующий раз.

— Да хватит ныть о том, что было, — едва не гаркает и сваливает меня с себя, ставит на колени, жадно целует мою поясницу и трахает неистово, что едва успеваю схватить простыни пальчиками.

— Люблю тебя, дрянь мелкая, — хрипит на ухо, когда разряжается в меня новой порцией спермы, — почему мне тебя всегда мало?

Вновь кусает кожу на моих лопатках и не выпускает из своих лап, не давая нашим телам рассоединиться.

Пытаюсь закинуть руки на него, обнимая его спину из этой неудобной позиции.

— Потому что ты меня любишь, — улыбаюсь, трусь об него кожей. — Так бывает, когда люди любят друг друга, — поворачиваю голову к нему и смотрю в глаза долгим взглядом.

Знаю, что хочет услышать это не так, а так, как положено. Три простых слова, которые могут и окрылить, и вырвать крылья с мясом, оставив истекать кровью.

— Я люблю тебя.

— У тебя не было вариантов, малая, — нахально улыбается и сваливает нас набок, целует в шею и рычит, тиская руками, — люблю тебя, сына когда родишь?