Порочный наследник - Элизабет Мичелс

До венчания Виктории оставалось чуть больше часа. Вся семья, без сомнения, еще суетилась и выкрикивала слугам приказы, а Изабель была здесь. Тишина музея окутывала ее со всех сторон, как единственное укрытие во время бури. Музей находится всего в нескольких минутах ходьбы от церкви. Она встретит всех там, спокойная после времени, проведенного здесь в одиночестве, и этот день пойдет своим чередом без всяких проблем.

Ее сестра скоро войдет в эту церковь как леди Виктория Фэрлин, а выйдет из нее как леди Хардеуэй. Изабель проглотила комок в горле и сосредоточилась на картине перед собой. Ничто из событий последних дней уже не имело значения, она решила двигаться дальше. Мистер Грейплинг на какое-то время отвлек ее от проблем. Возможно, что-нибудь у них и получится, учитывая время, которое она провела с ним. Хотя Изабель еще не планировала их свадьбу, покамест он был лишь прекрасным средством отвлечься, почти таким же, как она представляла в своих мечтах. Да, Виктория проведет всю жизнь, слушая радостный смех лорда Хардеуэя. Но у Изабель тоже все будет хорошо, и даже лучше.

Даже если Сент-Джеймс не любит Грейплинга настолько, что дошел до того, чтобы ударить его, мистер Грейплинг знает ее лучше и понимает, насколько ей необходимо провести это утро в созерцании музейных картин. Его письма доказали, насколько он заботится о ней и о том, что ей действительно необходимо именно сейчас. Вспомнив вчерашнюю встречу в саду, она улыбнулась: выскользнуть из дому, чтобы встретиться с ним среди роз… этого было достаточно, чтобы своими глазами увидеть, насколько он искренний, что бы ни думал о нем Сент-Джеймс. Мистер Грейплинг настоял, чтобы она приехала сегодня сюда, и его совет оказался просто идеальным решением. Художественные произведения в музее и правда принесли ей успокоение в этот неспокойный день. Он в самом деле очень добрый джентльмен.

Может ли Сент-Джеймс действительно ревновать из-за того времени, которое она проводит с мистером Грейплингом? Наверняка нет. Но это хоть как-то объясняло бы, почему он придирался к такому приятному человеку. Сент-Джеймс тоже поймет все со временем: в такие периоды, как этот, Изабель нуждается в поддержке и надежде. Как ей повезло, что она нашла своего тайного поклонника перед свадьбой Виктории, иначе она была бы морально опустошена гораздо более, чем теперь.

Улыбаясь картинам, она двинулась по коридору к своей любимой. Прогулка мимо произведений искусства из коллекции дедушки напомнила ей, что день превратится в ночь, времена года сменят друг друга, а здесь, на сцене, изображенной красками, ни одна деталь не изменится. На картины можно положиться. Может быть, они не кажутся другим такими уж незыблемыми явлениями, но для нее они были воплощением надежности – прекрасными сценами спокойствия.

Она внимательно рассматривала, как художник создал волны в океане. Даже ветер на этом полотне оставался неподвижным, ничто не могло продолжать движение или начаться заново. Даже корабль с поднятой кормой на волне оставался неподвижным навечно, чтобы любой мог наблюдать эту сцену с благоговением. Это остановленное мгновение длилось бы намного дольше, если бы за картинами хорошо ухаживали, – и она готова была посвятить такой задаче свои дни.

К следующей картине Изабель подходила, уже чувствуя себя лучше. У нее есть эти прекрасные работы, за которыми нужен регулярный уход. У нее есть джентльмен, который настолько внимателен к ее душевному состоянию в день свадьбы ее сестры, и дружеские отношения, которые она ценит. У нее есть много таких людей: Розелин, Эванджелина, а теперь и Сент-Джеймс. Она улыбнулась портрету молодой девушки, стоящей рядом с миской с фруктами. Изабель переживет сегодняшний день без проблем.

Скоро нужно будет идти. Она не может просто так пропустить свадьбу своей сестры, гуляя по верхним комнатам Британского музея. Никто не поймет причин этого.

Подойдя ближе к своей любимой картине в коллекции, той, на которой изображен замок, одиноко стоящий на склоне холма, она улыбнулась. Она часто сожалела, что не может там жить…

И вдруг – удар!

Кто-то сбил ее с ног, ударив сбоку по голове, и звук удара гулким эхом отдался в ее голове. Ослепляющая, резкая, раскалывающая голову на куски, заглушающая все остальное боль. Комната поплыла у нее перед глазами, и все почернело.

Колени подкосились, и она начала падать… падать… падать…

Последнее, что она запомнила, – замок, гордо стоящий на фоне неба, призывая ее войти внутрь и остаться в его стенах навсегда.

Весна 1817 года

– Весь высший свет Лондона здесь, – сквозь стиснутые зубы прошипел Хардеуэй.

Фэллон окинул взглядом церковь и попытался приблизительно подсчитать число присутствующих.

– Я бы сказал, что здесь половина общества, – через секунду пробормотал он. – Конечно, многие сейчас не в городе.

– Я имею в виду, почему тут так много людей? – спросил Хардеуэй, как он думал, шепотом, но это больше походило на низкий рык, который люди, сидящие в первом ряду перед ними, не могли не услышать.

– Нечасто закоренелые холостяки и любимцы светской публики наконец связывают себя узами брака, – объяснил Фэллон, опустив тот факт, что он лично попросил кое-кого оказать ему услугу – чтобы на венчании присутствовало внушительное число людей. Не было никакого смысла проводить свадьбу для отвлечения внимания от недавних бедствий, если никто не придет на мероприятие, а он не хотел, чтобы его несчастный друг женился без достаточной на то причины. Его преследовало чувство вины в связи с необходимостью быть безжалостным и проявить эту безжалостность, жертвуя холостяцкой свободой одного из своих старейших друзей. За эту высокую цену свадьбу нужно было провести так, чтобы ее обсуждали в течение нескольких недель подряд.