Маска Ра - Пол Догерти

– Господин Амеротк.

Судья вздрогнул от неожиданного оклика и заметил Омендапа, которого почти не было видно в тени за колонной.

– Я не предполагал у вас кошачьих повадок, господин командующий, – шутливо кланяясь, проговорил Амеротк. – Вы, как кот, притаились в темноте. Что вы здесь делаете? Ждете меня или хотите переговорить тайно с госпожой Хатусу?

Омендап заметно нервничал. Это было видно по тому, как он перекладывал из руки в руку свой серебряный топорик. Он сжал локоть Амеротка и увлек его к дверям.

– Вы уже решили, на чью сторону встанете, господин Амеротк?

– Нет. Я здесь для того, чтобы расследовать обстоятельства смертей, в том числе и одного из ваших старших офицеров.

У двери Омендап остановился.

– Здесь можно говорить спокойно, – шепнул он. – Дерево толстое. – Он легонько похлопал по двери. – И здесь нас не услышат шпионы ни из сада, ни с балкона.

– Что вы хотите мне сказать?

– Кое-что о поездке божественного фараона в Саккару. Вам известно, что он провел там около трех дней. Так вот… – Он перевел дух и продолжил скороговоркой: – Я спросил Ипувера после его возвращения, что произошло. Он ответил, что ни чего особенного не происходило, если не считать того, что фараон ночью куда-то уходил. По словам Ипувера, фараона сопровождали только Аменхотеп и Менелото.

– Изменилось ли что-нибудь в поведении Менелото или Ипувера после возвращения?

Омендап покачал головой.

– Я говорю с вами, Амеротк, как мужчина с мужчиной. Божественный фараон страдал от падучей болезни. У него были разные видения. Я – солдат. Мое дело сражаться с его врагами, а он может делать, что пожелает. Если ему захотелось выйти ночью, чтобы принести жертву или помолиться на звезды – это его дело.

– Так почему умер Ипувер?

– Не знаю. И поэтому я здесь. Он был одним из моих офицеров, великодушный и храбрый, как лев. – В глазах Омендапа заблестели слезы. – Ему не пристала смерть от змеиного укуса, как будто он какая-нибудь старуха. Ему следовало умереть в бою!

– Это все, что вы хотели мне сказать? – Амеротк опасался, что окажется втянутым в разговор, от которого бы пахло изменой.

– Нет, я пришел сказать вам две вещи или даже три, – причмокнув, добавил Омендап и придвинулся к Амеротку, так что судья явственно почувствовал запах пива. – Но прежде, господин Амеротк, хочу, чтоб вы знали: я и мои офицеры не полностью определились в своей преданности. Но когда я буду знать, кто убил Ипувера, мы примем решение. И если дело дойдет до кровопролития, низвания, ни приятные разговоры на пирах не смогутникого защитить. – В такт своим словам Омендап похлопывал Амеротка по груди своим серебряным топориком.

– Вы упомянули сначала о двух вещах, а затем обещали сказать о чем-то третьем, – холодно на помнил Амеротк. – Говорите, я тороплюсь.

– Я не собирался угрожать.

– А я и не думал, что собирались. Так что же вы имели в виду?

– Во-первых, после Саккары Ипувер не изменился, чего не скажешь об Аменхотепе. Он редко посещал заседания совета, а когда приходил, то вид у него был неряшливый. Как-то раз мне даже показалось, что он пьян. Во-вторых, Ипувер не сказал ничего, разве вот только об этом Омендап развязал маленький кожаный мешочек, висевший у него на поясе, достал оттуда маленькую красную фигурку и протянул Амеротку. Судья подошел с ней к одной из алебастровых ламп. Фигурка была высотой в палец и изображала мужчину-пленника, у которого руки были связаны за спиной красным шнурком, и такой же шнурок охватывал лодыжки.

– Красные ленты бога войны Монту, – заключил он.

– Верно, – подтвердил Омендап. – Жрецы также связывают щиколотки и запястья пленных перед тем, как их предадут смерти.

– Колдовство. Это дело рук продавца амулетов или заклинателя.

– Это знак, – пояснил Омендап. – Предупреждение от рыжеволосого Сета, бога разрушения. Это не просто глина. Может быть, это земля из могилы, смешанная с грязной кровью женщины и мышиным пометом. Подношение демону.

– Это получил Ипувер?

– Нет, но что-то наподобие этого. – Омендап выхватил фигурку у Амеротка. – И вот третье дело! Когда я сегодня вечером входил во дворец, мне сунули в руку эту гадость!

– Вы знаете, почему вам ее вручили?

– Нет, – Омендап спрятал фигурку. – Я распоряжусь, чтобы ее сожгли на священном огне. Хуже от этого не будет. – Он тяжело сглотнул, словно в горле у него стоял комок. – Это проклятье такое же древнее, как Египет, это вызов, сделанный ангелом смерти!

Расставшись с Омендапом, Амеротк вышел на простор площади перед дворцом. Здесь лениво разгуливало множество наемных солдат в своих примечательных доспехах. Худощавые, резко очерченные лица шарданов выглядывали из под роговых шлемов; даккари в полосатых головных уборах прохаживались, закинув за спины круглые щиты; в свете факелов поблескивали серьги и ожерелья раду, одетых в длиннополые плащи с расшитыми поясами, их темнокожие тела покрывали голубые татуировки; шири в своих традиционных шапках вооруженные короткими луками; на черных как ночь нубийцах были схенти из леопардовых шкур и головные уборы, украшенные перьями. Вся эта масса располагалась у портиков или у стен, рядом горкой было сложено оружие. Они сурово смотрели на Амеротка, который с вежливой улыбкой прокладывал себе путь. При виде подвески на его груди и перстня наемники уступали дорогу, хотя и с большой неохотой.

Напряженность чувствовалась совершенно отчетливо. Регулярные войска подчинялись Омеапапу и были готовы выступить по его сигналу. Однако эти наемники находились под началом Рахимера, и он ловко двигал их все ближе и ближе ко дворцу. В то время как регулярные войска оставались верными присяге, гвардейские полки и отряды колесниц, эти вспомогательные войска, которые воевали только за прибыль, не подумают и пальцем пошевелить.

У ворот Амеротк оглянулся. Если Рахимер нанесет удар, дворец будет захвачен. Бунт распространится. Из своих лачуг у пристани хлынет поток бедноты. И что тогда делать ему? О правосудии забудут. Толпа непременно ринется на особняки загородом. Никакие убежища не будут надежными. Амеротк подумал о друзьях в Мемфисе и о начальниках гарнизонов в низовьях Нила. Ему следовало продумать планы действий.

Он вышел за пределы дворца. Перед ним простиралась широкая дорога. Пламя факелов, укрепленных на шестах, теснило тьму, помогая свету луны, чей диск мягко серебрился на иссиня-черном небе. Здесь никакого напряжения не чувствовалось. Как обычно, народ, толпящийся на ночных улицах, больше занимала купля-продажа и барыши, которые обещала хорошая погода. Мимо Амеротка прошествовала группа жрецов в белых одеждах, перед ними несли знамя Амона-Ра. Жрецов сопровождали солдаты-наемники. Амеротк задержался, чтобы пропустить похоронную процессию.