Троянский конь - Иван Сербин

— Двадцать, — ответил он. — Двадцать один исполнится через три месяца.

— Вы еще слишком молоды.

— Зато у меня богатый жизненный опыт.

Они вошли в ворота школы. Северьян Януарьевич и Миша ждали их у «Волги». Миша нервно курил. Директор рассматривал здание.

— Вот крыльцо огорожено! — завопил он, стоило Кате появиться в поле зрения. — Зачем? Кому нужен этот тюремный тамбур?

Катя взглянула на крыльцо школы, затянутое высокой узорной решеткой.

— Ну, это, наверное, чтобы…

— Это деньги из-под отчета уводили, Екатерина Михайловна, голубушка, — с восторгом заявил директор. — Спонсорские взносы, добровольные родительские «пожертвования» на нужды школы. А больше эта решетка ни для чего не нужна. Функционально она абсолютно бесполезна. Эх, ОБЭПа на вашего директора не нашлось.

Катя снова посмотрела на решетку. Странно, до сих пор подобные мысли не приходили ей в голову. Наверное, шаблонность мышления. Школа — светоч знаний, взять здесь, кроме знаний, ну совершенно нечего. Вроде как сын преступника — преступник.

Она пожала плечами.

— Возможно.

— Северьян Януарьевич, — попросил Дима, — пожалуйста, сделайте мне одолжение, отвезите Екатерину Михайловну на работу.

— Хм… Конечно, хорошо, — кивнул тот. — Почему нет? Красивая молодая женщина. Обожаю подвозить красивых молодых женщин. Это не только приятно, но и выгодно. Когда другие женщины видят, как из моей машины выходит красивая молодая женщина, они начинают смотреть на меня с интересом и уважением. А я, что греха таить, люблю, когда на меня смотрят с интересом и уважением. — Он открыл дверцу «Волги». Катя колебалась всего секунду, затем села на переднее сиденье. — Вот, — Северьян Януарьевич обошел машину, но, прежде чем забраться за руль, подмигнул Диме. — Домчу быстрее ветра, клянусь.

— Миша, — Дима указал режиссеру на «БМВ», — садись, поехали. Нам еще «Икарус» догонять.

* * *

«Волга» подъехала к зданию УВД. Остановилась перед главным входом.

— Славное местечко. — Северьян Януарьевич придирчиво оглядел площадь. — Надо будет запомнить. Если понадобится снимать что-нибудь времен начала века.

Катя улыбнулась.

— Все кинодеятели думают только о работе?

— Творческий человек — это образ мышления. — Директор засмеялся. — Вижу подходящую натуру, запоминаю. Понадобится что-нибудь похожее, у меня будет готовый вариант. У вас тоже, наверное, что-нибудь в этом духе, правда? Именно образом мышления и отличается профессионал от любителя.

Катя кивнула понимающе.

— Скажите, Северьян…

— Януарьевич, — подсказал лысоватый.

— Северьян Януарьевич, а вот Дмитрий Вячеславович… Что он за человек? — поинтересовалась вдруг Катя.

— Знаете, Екатерина Михайловна, — уклончиво ответил директор. — В нашей стране жизнь — не сахар. Если хочешь пробиться, нужно научиться быть жестким. Дима научился. Он умный, волевой, смелый. Лично мне гораздо больше нравятся люди его типа, нежели безвольные размазни. Дима славный мальчик, хотя очень одинокий.

— В каком смысле?

— Во всех, — пожал плечами директор. — У него нет друзей. Он любит отца и брата, однако между ними всегда сохраняется определенная дистанция.

— Он не женат?

— У него была жена, но они расстались через несколько дней после свадьбы.

— Почему?

— Дима не любит распространяться о своей личной жизни. Трудно понять, что у него на душе. Да, — Северьян Януарьевич поднял палец, — но он фанатично любит кино. Сказав, что Дима — один из лучших продюсеров, которых мне доводилось видеть, я не соврал.

Катя кивнула. Северьян Януарьевич не сказал ничего нового. Кроме разве что истории о замужестве.

— А кем была его жена?

— Почему «была»? Она и сейчас есть, только в качестве «бывшей». Наташа — актриса. Работала в «Гамлете», но потом все бросила, уехала в Питер. Мне пришлось спешно подыскивать ей замену, переснимать часть фильма. Наташа играла Офелию.

— Хорошая актриса?

— Очень органичная.

— С ней кто-нибудь разговаривал после отъезда?

Северьян Януарьевич улыбнулся натянуто.

— Екатерина Михайловна, не ищите криминала там, где его нет.

— Вы не ответили.

— Наши девочки ездили к ней в гости. Миша ездил. Наташа живет в Питере, сменила фамилию, работает на озвучке. Правда, говорят, в последнее время стала много пить. Но это… очень характерная беда.

— Понятно.

— Он ведь вам понравился? — спросил директор.

Катя усмехнулась, кивнула утвердительно:

— Понравился. Это странно?

— Ни капельки. Дима всем нравится.

— Так-таки всем?

— В наше время не слишком часто встречаешь надежных людей.

— А Дима надежный?

— Он не бросает слов на ветер. Те, кто попадает в сферу его влияния, не хотят уходить. Максим Абалов, Миша, Ваш покорный слуга, кстати. — Северьян Януарьевич шутовски склонил голову. — Знаете, приятно осознавать, что, если говорят: «Завтра мы снимаем пятую сцену», то это означает, что завтра мы будем снимать пятую сцену, а не искать деньги на ее съемку. Я чувствую себя, как во времена застоя, даже лучше.

Катя подумала, что для первого дня знакомства она, пожалуй, задает слишком много вопросов. Прав Северьян Януарьевич. Профессионал — это образ мышления. Ей не столько хотелось выяснить побольше о самом Диме, сколько о его связях с отцом.

— Мне кажется, Дима предпочел бы держаться подальше и от отцовских дел, и от всего этого мира, — вдруг очень серьезно сказал Северьян Януарьевич. — Да жизнь заставляет. И Смольный этот еще объявился не ко времени. Фильмы заканчивать надо, а тут… Хотя неприятности никогда ко времени не бывают.

— Приятно было с вами поговорить, Северьян Януарьевич. — Катя открыла дверцу и выбралась из машины.

— И мне было очень приятно, Екатерина Михайловна. Надеюсь еще увидеться с вами на съемке.

Катя повернулась, вошла в здание УВД, миновала конторку дежурного. Свернула в узкий коридорчик, ведущий к кабинетам, и… увидела Антона Лемехова. Тот топтался по коридорчику, смущаясь и тяжко вздыхая каждую секунду. В руке он держал букетик гвоздик. Катя невольно замедлила шаг. Антон в очередной раз повернулся, увидел ее, засмеялся натянуто.

— Я уж думал, не дождусь. Народ мимо шастает, ржут, как эти… как лошади, одним словом. Фу, аж жарко стало… — На щеках Лемехова действительно вспыхнул румянец. — Я тут… Короче, ну… Ехал на работу, смотрю, у площади цветы продают. Я и подумал… В общем, вот. — Он протянул Кате букет. — Это тебе, Кать.