Легенда - Анна и Валентина Верещагины

Она мотнула головой.

— Иначе применю силу, — с угрозой уверил Лан и поднес кружку к плотно сжатым губам девушки.

— Зачем? — изрекла она едва слышно.

Эрт Тодд с мрачной убежденностью просветил:

— Пусть твои братья судят. Тебя ждет справедливый суд.

Тэйна ничего не ответила, слово «справедливый» обрушилось на нее подобно удару, очередной приступ боли скрутил внутренности. Глоток она сделала, понимая, что Лан не отстанет. Жидкость пламенем проникла в организм, вырвав очередной стон.

— Здесь травы, облегчающие боль. Мы, рыцари, часто используем их, — сказал он, предлагая ей второй глоток.

— Пока мы чувствуем боль… мы живем, — чуть шевеля губами, проговорила она.

— Твое право, — без дальнейших уговоров согласился Лан и отошел к костру.

Тэйна твердо знала, что умирает, и про себя усмехалась: «Сбылось проклятие эрт Тодда. И я отвечу за убийство жениха, — впервые за последние дни что-то похожее на раскаяние вспыхнуло в ее душе. — Поздно», — подумала она и попыталась соскользнуть в объятия сна, надеясь забыться.

Но спасения не было. Находясь между явью и поглощающей сознание бездной, Тэйна плыла в облаках тумана и боли. Не той острой, нестерпимой, вырывающей отчаянный крик, а глухой и мутной, заставляющей тело гореть и корчиться в судорогах. Тэйна скрежетала зубами и ненавидела себя за слабость. В белесых клубах виделись всполохи костра, далекого и чужого, Лана поблизости видно не было, хотя девушка ощущала его присутствие, зато силуэты начали обретать плоть. Они обступили Тэйну со всех сторон, бледные, осунувшиеся лица, лохмотья, оставшиеся от одежд и кровь… много крови. Девушка знала, что умрет, и понимала — они явились за ней, но в эту минуту у нее возникло страстное желание жить. Ради этого она готова была глотать все снадобья, которые приготовил Лан.

Молодой ир'шиони с рваной раной в груди склонился к ней.

— Помнишь? — без эмоций спросил он.

О, да! Тэйна отлично помнила. Его звали Орей — когда-то в детстве они вместе бегали по окрестностям замка, лазили по деревьям, играли в рыцарей, пока Роан не отчитал их. В тот год ее заставили сменить штаны и свободную рубаху на длинное платье.

— Я помню тебя, — торопливо зашептала она. И воспоминания накрыли ее лавиной, а обида, как и в прошлом, захлестнула душу.

Его приняли в рыцари, ее в том же самом месяце обручили с заносчивым братцем лучшего друга Роана.

— А помнишь, как ты меня убила? — все тем же равнодушным тоном продолжил он.

— Это не… — с горячей поспешностью начала она, но осеклась, как только его синюшные пальцы легли на ее губы. Тэйну обдало холодом.

— Ты убила меня, — он поднялся, обвел руками собравшихся. — Нас всех.

Они дружно кивнули, не отводя от Тэйны пустых, белесых глаз, и расступились, пропуская еще одного.

Девушка заорала, заметалась на своем ложе, несмотря на боль в израненном теле. От его поступи содрогнулась земля, взметнулся вихрь снежинок, жалобно заскулил ветер. Тот, кого при жизни она знала, как Арриса эрт Тодда, подошел вплотную и встал на одно колено. Свою отрубленную голову призрак держал в руках. Подернутый пеленой взгляд остановился на лице Тэйны, искривленный в дикой ухмылке рот открылся.

— Здравствуй, невеста. Ты не забыла, что сегодня должна состояться наша свадьба? Я пришел к тебе.

Девушку обдало волной ужаса, граничившего с паникой, и она забилась в агонии. Призраки, кроме одного, безучастно следили за ней. Безголовый находился настолько близко, что его настойчивый взгляд пронзал ее насквозь, словно невидимый меч. Тэйна потеряла рассудок, отдалась боли и закричала из последних сил, хватая воздух открытым ртом. Ее тело выгнулось под неестественным углом и обмякло.

Лан подбежал к девушке и понял, что опоздал. Зеленые глаза незряче смотрели в вышину, где качались верхушки деревьев. Снежинки плавно опускались на щеки Тэйны, а ветер снова подхватывал их.

Глядя на девушку сейчас, Лан не испытывал прежней ненависти, только горькое сожаление. Вздохнув, он бросил взгляд на волокушу, изготовленную час назад. Теперь ему нужно позаботиться об ином, а затем можно отправляться обратно в замок, где придется посмотреть другу в лицо и рассказать обо всем.

— Не знала, что в Нордуэлле рождаются маги, — сказала Мира в основном для того, чтобы услышать свой голос, так как тишина воздвигала все более высокий барьер между ней и Роаном.

Первое время девушка была слишком ошеломлена всем произошедшим и не хотела разговаривать, потом поняла, что не вправе давать советы или упрекать, и шепотом беседовала только с Беглянкой. Королева больше не лила слез, хотя чувство вины по-прежнему лежало тяжелым камнем у нее на сердце. Но она осознавала — не изменить того, что уже произошло — этих людей не вернуть к жизни. Эрт Шеран тоже не спешил затевать беседу, ограничивался простыми вопросами и предложениями. Так пролетело два дня, а они продолжали двигаться на север. На очередном привале Мирель поймала взгляд лорда-демона и задала свой вопрос.

Прежде, чем ответить, он немного подумал.

— Маги? Громко сказано. Ни у одного из нас нет тех волшебных сил, которые даны ар-де-мейцам.

— Ты тоже маг? — глаза Миры сами собой распахнулись.

— Да. Я могу видеть призраков и разговаривать с ними, — с усилием признался он, и Мирель поняла, как тяжело ему было раскрыться перед ней.

— Твой секрет умрет вместе со мной, — поспешно заверила она.

— Спасибо, — серьезно отозвался Роан и отвернулся, занимаясь разведением костра.

Мира возобновила разговор, как королева она должна была спросить о судьбе своих подданных.

— Я видела, — с трудом заговорила она, — что в роще погибло восемь ар-де-мейцев, но мне известно, что всего строителей было двенадцать.

Роан резко обернулся к ней, плечи его поникли, но ответил он совершенно честно:

— Их осталось всего восемь. По пути в замок самый магически одаренный из ар-де-мейцев переродился. Он сумел убить двух своих соседей и нескольких ир'шиони прежде, чем его удалось прикончить. Еще один был убит при попытке к бегству.

Мирель, прикусив губу, кивнула, а после вскинула на Роана удивленный взгляд.

— Я виноват в их гибели, — глухо молвил он.

Королева вздохнула:

— И я тоже…

Роану нечего было сказать в ответ, он мог бы опровергнуть, но понимал, что Мирель не примет его слова. Поэтому эрт Шеран подошел и обнял девушку, она доверчиво прильнула к его плечу. Оба замерли, слушая взволнованное биение сердец, стучащих в унисон. Им было не зачем оглядываться назад — там притаилась опасность, но и смотреть вперед незачем — там ждет неизвестность. Лишь здесь и сейчас выдалась минутка для горячих, крепких объятий.

Лан неумолимо понукал коня, надеясь обогнать метель. Час назад ветер усилился и принес с севера тяжелые тучи. Снежинки, еще совсем недавно падавшие с небес неохотно, лениво, теперь заметали наезженную дорогу. Ни о чем, кроме наступавшей на пятки метели, эрт Тодд старался не думать. Снег впереди кружился, и видимость резко сократилась. Поэтому Лан не сразу увидел темную фигуру, бредущую навстречу, и мужчине пришлось резко осадить скакуна. Всадник прищурено рассматривал бредущего против ветра человека. Конь гарцевал на месте, и Лану то и дело приходилось натягивать уздечку.