Дело Эллингэма - Морин Джонсон

После занятия Стиви какое-то время постояла под зонтиком возле здания «Эвномии». Следующий урок был только в два часа. Правила в «Эллингэме» были как в колледже: студенты ходили на занятия, а в перерывах делали что хотели. Никакой толкотни в вестибюлях. Никаких уголков для чтения, пропахших кукурузными чипсами и паром от посудомоечных машин в столовой. Здесь жизнь была почти как у взрослых.

Но сейчас Стиви стояла под дождем как идиотка. У остальных наверняка была куча идей, на что потратить свободное время. Она спрашивала себя: может, ей стоит пойти пообедать, или запереться в своей комнате, или простоять тут до скончания веков? Она глубоко вдохнула влажный горный воздух. У нее еще полно времени. Чего ей сейчас хочется? К чему душа лежит?

Она повернула к библиотеке.

Внутри никого не было, кроме Киоко, которая сидела за столом и грызла яблоко.

– Привет! – улыбнулась она Стиви. – Ты новенькая, да?

– Да, – кивнула та. – Меня зовут Стиви Белл. Я бы хотела кое-что посмотреть…

– Хочешь взглянуть на книгу Долорес? – спросила Киоко, отложила яблоко и вытерла руки.

Вообще-то, Стиви хотела узнать, есть ли у них какие-

нибудь материалы по делу, поэтому предложение библиотекарши несколько огорошило ее.

– У меня есть информация по каждому новому студенту, – пояснила Киоко, видя замешательство Стиви. – Работа библиотекаря – знать, чем интересуются студенты, какие материалы им нужны. Ты интересуешься эллингэмским делом. Идем со мной.

Она обогнула библиотекарскую стойку и подвела Стиви к темно-ореховой двери с золотой табличкой «Администрация».

Комната за дверью была просторной, но уютной, в основном из-за обилия старинной мебели из массива дерева: парт, шкафов, конторок и бюро. На больших столах лежали книги, которые были в процессе переплета или приклеивания обложки.

– Эту книгу нам вернули в 1993 году, – сказала Киоко. – Мы убрали ее из оборота: из-за ее исторической ценности. Сюда.

Она вытянула из коробки две пары тонких резиновых перчаток и протянула одну Стиви. Внутри Стиви все так и затрепетало – ничего на свете она не желала так сильно, как услышать характерный шлепающий звук, с которым натянутая медицинская перчатка обхватывает запястье. Мелочь, казалось, но она придавала ее расследованию несколько более законный характер.

– Вот она, – сказала Киоко, открывая стеклянную дверцу шкафа.

Она достала оттуда толстый томик, положила его на стол и осторожно подвинула к Стиви.

Книга, пролежавшая несколько десятилетий сначала в хранилищах полиции в качестве улики, а затем в библиотечном архиве, хорошо сохранилась. Слегка запылившаяся обложка была как новая. На белом фоне красными красками был изображен профиль Шерлока Холмса в знаменитой двухкозырке и с пеньковой трубкой.

Слежавшиеся желтоватые страницы издали легкий треск, когда Стиви раскрыла книгу. Шрифт оказался непривычно узким и плотным. На внутренней стороне обложки был приклеен карман для библиотечной карточки со штампом «Библиотека Эллингэмской академии», но самой карточки не было: официально книга до сих пор оставалась на руках. Стиви аккуратно переворачивала страницы и, когда дошла до рассказа «Этюд в багровых тонах», остановилась.

На одной из страниц неровная карандашная линия подчеркивала строку текста. Это была очень известная фраза, которую Шерлок произносил в разговоре с доктором Ватсоном. Пожалуй, одна из самых известных.

«Видите ли, человеческий мозг представляется мне изначально похожим на маленький пустой чердак, который вы можете обставить так, как хотите».

– Это сделала Дотти? – спросила Стиви.

– Неизвестно. Книжку до нее несколько раз брали и другие студенты. Любой мог сделать отметку. Но я тоже это заметила.

Стиви пролистала до конца, но больше никаких отметок не было. Самая обыкновенная книжка о приключениях Шерлока Холмса. Только именно этот томик был особенным – тем самым. И это имело значение.

– Между прочим, у нас есть почти полный список книг, прочитанных Долорес, – сказала Киоко. – Тебя это тоже может заинтересовать.

Она выдвинула ящик большого шкафа, содержимое которого напоминало картотеку, и достала пухлую папку.

– Первым библиотекарем в «Эллингэме» была Диана Клокс, выдающаяся женщина, из числа лучших библиотекарей Нью-Йоркской публичной библиотеки. Альберт Эллингэм нанял ее, а все, кого он нанимал, были лучшими в своей области. Она собрала внушительную коллекцию книг и ко всему подходила основательно.

Киоко достала из папки увесистую кипу отпечатанных на машинке листов, пересмотрела их и выбрала несколько.

– Когда Альберт Эллингэм основал нашу школу, он установил правило, по которому каждый студент мог заказать абсолютно любую книгу. И у нас есть записи за первый год. Вот здесь…

Она протянула Стиви листы.

– …все запросы за 1935/1936 учебный год. Одна только Долорес заказала порядка пятисот книг. Школа получила четыреста восемьдесят семь. Остальные тринадцать остались в библиотеке одного турецкого университета, и они отказались их продавать. Если книгу заказала Долорес, после названия должны стоять буквы «Д. Э.».

Стиви просмотрела список. С пометкой «Д. Э.» было несколько книг на греческом, множество романов, названий которых Стиви ни разу не слышала, кое-что из классики. Здесь же были запросы других студентов, и среди них встречались весьма интригующие.

– «Воровки», – прочитала Стиви, – «Будни полиции нравов», «Детективы за 10 центов», «Реальные детективные истории»…

– А, это, – улыбнулась Киоко. – Да, любопытный выбор. Дешевые бульварные журналы 30-х годов. Большинство библиотек вряд ли стало бы их заказывать, но правило есть правило: все, что нужно студенту. Мне бы хотелось, чтобы у нас они остались, только, боюсь, студенты их взяли, да так и не вернули.

Стиви подумала, что с этими студентами она бы нашла общий язык.

* * *

Два дня в академии отсверкали, словно вспышки фотоаппаратов. Поначалу казалось, что всего слишком много: чтения, размышлений, письменной работы, оценок знаний. Как будто огромные грузовики, набитые знаниями, пытались обогнать друг друга на трассе. Все происходило так быстро. Занятия сменяли друг друга как кадры кинопленки.

Завтраки, обеды, ужины завертелись круговоротом.

Студенты обычно приходили группами. Многие садились со своими соседями по общежитию. Геймеры примыкали к геймерам, кто-то просто читал, а были и такие, кто забирал еду к себе и никогда не оставался с остальными в зале. Жермена Батт обычно садилась в стороне ото всех, внимательно за всеми наблюдала и постоянно зависала в своем телефоне. Рыжеволосая Гретхен часто устраивала что-то вроде раутов за большим столом внутри, собирая вокруг себя компании. Хейз то появлялся за столом обитателей «Минервы», то присаживался к Мэрис и разношерстной группе ребят, смахивающих на хипстеров. Ви не покидала стола «Минервы». Нейт стал чуть более разговорчивым. Элли приходила и уходила, как и Дэвид, но они делали это порознь. Было непохоже, что они пара – просто два человека, которым по-настоящему комфортно друг с другом и которые вовсе не испытывают угрызений совести, если доставляют неудобства другим.