Прошлым летом - Кэрри Лонсдейл

Если только этой причиной не был Натан. Он мог убедить ее. Но почему?

– Почему ты отозвал ее, Натан? Что случилось?

Он встретился с ней взглядом.

– Ты злишься.

– Нет, я расстроена. Ну, ладно, немного раздражена. Я думала, что это я убила статью, а оказалось, это был ты. Почему? – с нажимом спросила она.

– Сожми эту штуку еще крепче, и ты ее сломаешь, – кивнул он на диктофон в ее руке.

Она взглянула на диктофон и заставила себя разжать руку.

– Извини.

Переведя дыхание, она сделала вид, что читает свои заметки. Она была расстроена, что не может ничего вспомнить, и сорвалась на Натана. Ну и то, что он привлекал ее физически, тоже не способствовало. Интересно, она и раньше чувствовала то же самое? Дала ли она волю своим чувствам? И если да, знал ли об этом Дэмьен? Это могло бы объяснить, почему он так настаивал на отказе от интервью. Но не был ли бы он тогда еще настойчивей? Не сказал ли бы ей о том, что у нее был роман?

Нет, решила Элла. Ничего у нее с Натаном не было. Она бы не стала так поступать с Дэмьеном.

Она глубоко выдохнула и опустила диктофон.

– Извини, – повторила она.

– Извинения приняты. Продолжай, пожалуйста. Я хочу это слышать.

– Хорошо. – Элла искоса взглянула на него, собираясь с мыслями, и сжала руки. Натан выжидательно наблюдал за ней, и это добавляло ей нервозности. Вероятность, что он снова убьет статью, если услышит то, что она хотела сказать, была более чем реальной. Она вытерла руки о бедра и начала говорить в диктофон, не отводя глаз от своих заметок, чтобы лучше сосредоточиться.

– Когда человека возводят на пьедестал, что, как я понимаю, Натан сделал со своей женой, и одновременно сравнивают его с двумя самыми важными людьми в своей жизни, со своими родителями, Стефани не оставалось другого пути, кроме как вниз. Я думаю, у нее не было шансов оправдать ожидания Натана.

– Я никогда ничего не ожидал от нее.

– Ты хотел, чтобы ваш брак был таким же, как у твоих родителей, – возразила она.

– Ну да.

– Но она была из другого теста. И ты начал осуждать ее за то, что она не похожа на твою мать.

– Я любил Стеф и любил родителей. Я никого не идеализировал. Я восхищался ими, – попытался он защититься.

– Ты их романтизировал. По крайней мере, в нашей сегодняшней беседе. Ты не упомянул ни единого недостатка.

– Да у них было полно недостатков. Мама ненавидела домашнее хозяйство и не знала арифметики. Она была худшим учителем в мире. Отец пил лишнего, ел всякую дрянь и слишком много смотрел телевизор.

– Это внешние недостатки. Стефани же из Нью-Йорка, верно? Она никогда не уезжала с Манхэттена дольше, чем на пару недель, пока ты не встретился с ней на той вечеринке? – Элла порадовалась, что прочитала о Стефани все что могла. Она была знакомой издателя Натана, и он признался в одном из интервью, что, едва увидев Стефани, понял, что это его женщина. Они поженились и уехали в Колорадо, где жили в Скалистых горах, в часе езды от ближайшего города.

– Нельзя вот так взять городскую девушку, бросить ее посреди леса и ждать, что она вся расцветет. Ты много путешествовал, а она сидела одна в горах. Ей не нравилось одиночество, которого жаждал ты. Она хотела вернуться в Нью-Йорк, но ты отказывался ехать с ней. – Все это Элла прочла в New York Post. Статья вышла примерно в то время, когда все узнали, что они разъехались.

– И вот, ты был женат на женщине, которой хотел подарить весь мир и которая терпеть не могла то, что ты обожаешь. Твою гонку за адреналином. Я по себе знаю, что адреналин сильная штука. Когда мне было двадцать, я бегала марафон и попробовала, что это такое. Стефани стала отстраняться от тебя. Но вместо того чтобы пойти ей навстречу и как-то изменить свою жизнь, ты продолжал делать свое. Что же насчет твоего сына…

– Что насчет него? – резко спросил Натан.

Элла знала, что давит на него. Тема Карсона была очень болезненной, но она хотела вызвать реакцию. Только так она поймет, каков этот человек на самом деле. И еще она хотела, чтобы он поделился с ней тем, чем отказывался делиться Дэмьен. Своим горем.

– Я уверена, ему нужно было твое внимание. Чего бы он ни сделал…

– Хватит, – глухо сказал Натан.

Она замолчала. Между ними повисла тишина. Его руки сжались в кулаки, а нога под столом задергалась. Его взгляд упал на диктофон.

– Эта штука еще работает?

Элла взглянула на приборчик у себя в руке. Электронные цифры бежали.

– Да, а что? Ты не хочешь слышать то, что я говорю? Потому что у меня есть теория. Ты пригласил меня, чтобы я написала статью о твоей тихой простой жизни. Жизни без рисков и адреналиновых пиков. Ты хотел показать Стефани, что можешь быть таким, как ей нужно. Ты думал, если она прочтет твою статью и увидит тебя тут, таким, то вернется к тебе. Я угадала?

Натан даже не моргнул. Элла открыла рот, чтобы продолжить, но, прежде чем она успела сказать хоть слово, Натан выхватил у нее диктофон, выключил и швырнул на стол.

Элла уставилась на свою опустевшую руку.

– Больше никаких вопросов.

– Разве я здесь не для этого?

– Я не приглашал тебя интервьюировать меня. Я пригласил тебя поужинать.

Хотя это он сам и предложил ей продолжить запись, она решила не напоминать об этом. Он не отрывал от нее взгляда, и, вздохнув, она убрала диктофон. Натан шумно выдохнул.

Но не отвел от нее глаз.

– Спасибо, – сказал он, поднимаясь. – А теперь давай есть. Я не хочу разогревать стейки заново.

– Можно задать тебе личный вопрос? – спросил Натан.

Они поужинали и перебрались в кухню. Натан споласкивал посуду, а Элла ставила ее в посудомойку. Он не хотел, чтобы она помогала убираться, но она настояла. Он готовил ужин, а она должна была сделать хотя бы это. После похода она была зверски голодна. Она мгновенно проглотила свой стейк, и они выпили бутылку бургундского. Возможно, ей не стоило пить второй бокал, и не только потому, что предстояло возвращаться в отель по узкой петлистой дороге в темноте. Скорее она искала для себя повод задержаться подольше, чем было необходимо из рабочих соображений.

– Да, конечно. – Элла ставила приборы в специальную корзинку, следя, чтобы вилки стояли зубцами вниз.

– Это про Дэмьена. Как он относится к твоей потере памяти.

– Я думаю, он злится на меня, – вырвалось у нее прежде, чем она успела подумать. Она нервно засмеялась. До нее дошло, что ее ответ точно совпадал с предположением, которое она сделала про Натана со Стефани.

Натан поднял брови:

– Он сам тебе так сказал?