Наследство - Екатерина Оленева

Что это такое было? Что она только что услышала? Что за странная жуткая секта прячется в этом мрачном доме?

Господи, помоги найти отца и сбежать отсюда как можно скорее!

Кора, скользя вдоль стены руками в полумраке огромного холла отступала. Наверное, она чувствовала ужас. Думала, что чувствует, как иначе?

Кто эти люди? Просто сумасшедшие? Они говорили о немыслимы вещах. Неужели в начале 21 века кто-то всерьёз может рассуждать о ритуалах с жертвоприношениями? Безумие! Форменное безумие!

Но, с другой стороны, на зрителей диалог не был рассчитан.

Можно ли веками верить в то, что не существует? Вера же в колдовство сопровождает людей на протяжении всего развития цивилизации. В разные временные отрезки, у разных народов всегда присутствовала вера в сверхъестественное, шаманили шаманы и колдовали колдуны. А слухи о всеобщем мировом заговоре иллюминатов – так ли они беспочвенны? Закрытые общества существовали всегда – ордены, братства, секты оккультно-философского толка: масоны, тамплиеры, ку-клукс-кланы, ассасины, Йельский «череп и кости», куда допускаются только представители высшей элиты самых богатых и влиятельных семейств США, в последствии занимающие важные посты в политике, СМИ, финансовой, научной и образовательной деятельности; Бильдерберская группа. Сыны Свободы, Общество Туле. Гитлер упорно искал встречи с Великими Неизвестными и даже Наполеон что-то пытался отрыть в песках Египта, который не мог иметь никакого стратегического значения в завоевании мира. Черни внушалась мысль о том, что, либо бога нет, либо последний представлялся в виде чего-то, по-меньшей мере странного и большей частью отталкивающего. Сама же, так называемая знать, всегда была связана с ритуалами тёмного толка, ибо сложно представить себе Высшим путь через оргии, наркотики и кровь. Если вдуматься, по последним событиям и правду начинает казаться, либо власть имущие все сплошь сатанисты, либо просто обезумили.

Но беснование в сектах это одно, то же, что услышала Кора выходило за рамки обычного и даже необычного. Как можно интерпретировать услышанное и стоит ли интерпретировать? Всё понять так, как слышалось? Но разум Коры отказывался принимать мистическую составляющую, находя более реалистичное объяснение происходящему. Они оба просто свихнулись и верят, что очередные убийства способны вернуть Сибил то, что она давно уже прожила – свою молодость.

Свет вспыхнул в конце холла, заставляя Кору юркнуть, словно мышь, в ближайшую щель – ближайшей щелью оказалась та самая часовня, где жутко было даже днём, ведущая в бассейн.

Отчего-то ночью статуя Христа казалось суровой и тёмной, будто и она была одержима тёмными силами. Лавки и алтари белели из полумрака, словно кости.

Яркий столб света, ударившего из фонаря, ослепил Кору, заставив прикрыть глаза рукой. Сердце её замерло у груди, словно это чем-то могло помочь и сделать незаметной для преследователя.

– Я думал, я один блуждаю ночью по дому, но сегодня, как погляжу, никому не спится.

– Коул?.. – с облегчением выдохнула Кора, хотя было непонятно, оправдано ли это чувство или обманчиво, как всё в проклятом доме. – Что ты здесь делаешь?

– Могу задать тебе аналогичный вопрос. Кстати, если скажу, что решил использовать часовню по назначению и помолиться на сон грядущий, ты мне поверишь? – насмешливо хмыкнул он.

Дерзкий, расхристанный, в полурастёгнутой одежде, всклокоченный и полупьяный, он показался Коре в этот момент глотком свежей воды – живой и яркий в окружающей её тьме. Встреться они при других обстоятельствах, в её прошлой жизни, Кора сочла бы Коула пропащим, развращённым и испорченным и сделала бы всё возможное, чтобы держаться от него подальше. А сейчас его присутствие возвращало её из пограничного состояния, где она почти готова была поверить, что Сибил и Дориан знали живую Мэри Гордон, жившую в 17 веке.

– Конечно, нет. Убери фонарь!

– Тогда здесь станет слишком темно.

– С моего лица, идиот! Свет меня слепит.

Коул, к её удивлению, послушался. В холле хлопнули дверью, и Кора испуганно юркнула на скамью, где сидел Коул, бездумно в испуге схватив его за руку и с силой сжимая руку.

– Будто бы тьма слепит меньше? – понизив голосом, полушёпотом проговорил он ей на ухо, обжигая шею дыханием.

От него пахло алкоголем и чем-то сладким, как от петунии в жаркий день.

– От кого мы прячемся? – заговорщицким шёпотом поинтересовался Коул.

– От кого прячешься ты, я не знаю, – так же, шёпотом, ответила Корнелия, – а я – от твоей тётушки и её управляющего.

– Мне показалось, что последний тебе приглянулся? Но, кажется, я приглянулся больше? – хмыкнул он, откровенно заигрывая, но, к счастью, не пытаясь распустить рук.

В любое другое время такая, почти интимная близость с красивым парнем, знающим себе цену, умеющим обхаживать девушек и не стесняющимся пускать своё обаяние и сексуальность в ход парнем стало бы событием. Кора была невинна, легко смущалась и при общении с противоположным полом обычно замыкалась в себе. Но сейчас стрелы Амура отскакивали от неё, словно мячик от стены. Все мысли были заняты домом и теми дикими странностями, что его наполняли. Думать проще было о них, но сердце Коры переполнял страх за отца, так что там, где раньше могло полыхать, сейчас выдавало лишь лёгкую искру.

– Скажи, ты давно его знаешь?

– Управляющего? – видеть лица Коула в темноте Кора не могла, но отчётливо представляла себе его заломленную бровь и насмешливо-саркастическое выражение лица.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Твою тётушку я бы обозначила междометием «она». Да, управляющего.

– А почему ты спрашиваешь? Тебя волнует степень нашей с ним близости? Не волнуйся, мальчики в моей жизни были лишь в порядке эксперимента, а так, вообще-то, я предпочитаю девочек и уж Дориан точно не в моём вкусе…

– Хочу сравнить то, что скажешь ты с тем, что изложил мне он, – пресекла словесный поток Кора.

– И что он тебе сказал?

И снова в своём воображении она увидела его тёмную бровь выразительно приподнятой.

– Опыт имеет смысл лишь в том случае, если на мой вопрос ты ответишь первым.