Операция "Танк времени". Из компьютерной игры - на Великую Отечественную - Олег Таругин

— Не волнуйтесь, тащ сержант, — по-своему истолковал тот его действия. — Я внимательно смотрю, если что, сразу…

— Да при чем тут это, — Кирилл в сердцах потряс картой, которую так и держал в руке. — К местности привязаться не могу. Линия фронта у немца отмечена, а вот где мы сейчас? Хрен поймешь. Хоть бы речка какая или там деревня! Даже компаса нет… ориентируйся, блин, как хочешь!

— Деревня? — вскинулся тот. — А вона там, за холмом, сейчас не видно, вроде поселок какой, километра с два до него. И это… — танкист заметно смутился. — Я как раз хотел вам отдать, трофей, так сказать. Вы ж не говорили, что нельзя брать, — покопавшись в кармане комбинезона, Сергей протянул ему немецкий компас, простенький, но, надо полагать, вполне работоспособный.

— Поселок? — Кирилл машинально взял протянутый прибор. — Вот даже как? Ладно, сиди пока, — он торопливо спустился вниз, пролезая под казенником в отделение управления. Коротко объяснил мехводу задачу, и танк сполз с дороги, низом огибая скрывающий замеченную деревню холм. Минут через пять машина остановилась, и водитель заглушил двигатель.

— Экипаж, ко мне, — механик и радист шумно завозились, перебираясь в боевое отделение. В проеме люка показалась перемазанная копотью физиономия заряжающего.

— Значит, так, мужики… Первое. Пять минут на разбор трофеев. Документы, награды, письма, все такое прочее — сдать мне. Ценные вещи брали?

— Тащ сержант, вы ж не запрещали… — снова подал голос Серега.

— Боец, я не спрашиваю, запрещал или не запрещал. Я спросил, брали или нет?

— Ходунцы еще, — грустно вздохнув, заряжающий передал ему часы на простеньком ремешке. — Ложку ихнюю взял, удобная, с вилкой вместе склепана, чтоб не потерять, значит. И гармошка вот губная. Жалко ж, все равно пропадет инструмент…

Часов у Кирилла и у самого не было — помнится, в мемуарах он читал, что наручные часы для бойцов и младших командиров РККА были весьма большой редкостью. Криво усмехнувшись, он вернул бойцу и то, и другое:

— Ладно, владей. Компас себе оставлю. Но на будущее, смотрите у меня, так можно и за мародерство под трибунал залететь. Это всех касается. Что еще строфеили? Пожрать нашли?

— А как же, — танкисты откровенно расслабились, заулыбавшись. — Мы у немчуры еще два сидора прибрали, там и тушенка, и хлеба немного, даже сало есть.

— Ну, хоть поедим, — удовлетворенно кивнул Кирилл.

И неожиданно для бойцов резко добавил:

— Алкоголь?

Крохотной, едва заметной паузы между вопросом и ответом ему вполне хватило:

— Сдать, — он забрал протянутую флягу, против ожидания вовсе не немецкую, с кружкой, а самую обыкновенную отечественную, в выгоревшем матерчатом чехле. Взболтнув емкость, услышал внутри негромкий всплеск: фляжка оказалась почти полной. Наверняка спирт. Трофейный трофей, так сказать. Сначала немцы у наших разжились, затем мы — у немцев. Судя по отсутствию характерного амбре, никто из экипажа к ней еще не присосался, что определенно радовало.

— Ребята, мы ничего не ели уже хрен знает сколько времени. Если сейчас выпить, все, пиши пропало, мы просто перестанем быть боеспособной единицей Красной Армии. Это, надеюсь, ясно? Вот и ладно. В одно рыло пить не собираюсь, крысятничать не приучен, будет привал, перекусим да примем по чуть-чуть для бодрости духа. Но чтоб впредь подобного не было. Тоже понятно? Тогда слушайте сюда…

Опустив бинокль, Кирилл, лежащий на вершине пологого холма, скрывавшего от посторонних взглядов затаившийся у подножия танк, передал его механику. Бинокль, конечно, не танк. Пусть тоже поглядит, машиной-то ему управлять. Как ни странно, соединив воедино все видимые ориентиры — кромку далекого уже леса, дорогу и полуразрушенную прошедшим фронтом деревушку, парень наконец-то привязался к карте. Если нанесенные покойным Гауптманом отметки актуальны, до передка оставалось километров с тридцать, может, чуть больше. Примерно с час интенсивного движения. Вот только если карта не врала (с чего бы, собственно? Немцы, как известно, те еще педанты, воевать «на два лаптя от во-он той горушки до во-от той фигни на холме» не приучены), другой дороги тут не имелось. Справа небольшая деревня, и через пять кэмэ — еще одна, покрупнее; слева, километров через семь, начиналась заболоченная местность, соваться куда, понятно, последнее дело. И машину угробишь, и людей.

Еще раз сверившись с картой, Кирилл ощутил затылком неприятный холодок. Он, конечно, понятия не имел, где именно белорусские поисковики подняли танк, название населенного пункта, старожилы которого помогли в его обнаружении, просто не отложилось в памяти, но сам факт? Неужели все это где-то здесь и произошло? Попытался было припомнить местность, виденную по ТВ, но не преуспел: и смотрел невнимательно, и семьдесят с лишком лет минуло, где уж тут узнать? Да и ландшафт просто не мог не измениться за прошедшие годы, равнина, да еще и болотистая, это вам не вечные горы. Так что не факт, вовсе даже не факт… вот только, холодок в затылке отчего-то не проходит…

Забрав у механика-водителя бинокль, Кирилл кивнул ему в сторону танка:

— Все, ползем назад. Время поджимает, хорошо, если колонну еще не обнаружили.

Бросил короткий взгляд на недалекую деревеньку. Совсем небольшая и очень зеленая, дворов в двадцать, из которых уцелела от силы половина. Больше никаких подробностей рассмотреть не удалось, мешали пышные по летнему времени кроны садовых деревьев. Впрочем, вовсе не обязательно, что в деревне расположились немцы, так что у них имеются все шансы проскочить незамеченными. Вот в той, что побольше и поближе к линии фронта, там да, наверняка разместился какой-нибудь рембат или тыловая часть, а то и дальнобойная батарея. Ладно, что гадать? Подъедут, разберутся.

Закинув ремень трофейного автомата — совершенно рабочего, кстати, жаль, патронов всего один магазин: не догадался поискать в разбитом вездеходе запасные — на руку, чтоб не цепануть стволом землю, пополз следом за механом. Метров через десять, убедившись, что со стороны дороги их уже не разглядишь, свистнул бойцу, и они припустили бегом.

Первые следы недавних боев обнаружились в полукилометре перед въездом в деревню: обочины изрыты воронками. Да и не только обочины — несколько пришлось и на дорогу. Последние, впрочем, с истинно немецкой аккуратностью уже присыпаны землей и камнями. По обеим сторонам — искореженная, обгорелая техника, в основном автомашины, попавшие под бомбежку. Разбитые полуторки со смятыми, рыжими от огня кабинами и разнесенными в щепки кузовами, раскорячившиеся погнутые станины «сорокапятки», перевернутая выгоревшая «эмка», лежащий на крыше угловатый автобус с иссеченным осколками и крупнокалиберными пулями корпусом. А вот и бронетехника, стоящий на опутанных нитями корда ободьях броневик БА-10 с сорванной башней и несколько легких танков. Командирский Т-26 с выбитыми взрывом люками и сорванными броневыми плитами, размотавший обе гусеницы «пятый» БТ, рядом еще один, перевернутый набок, с нелепо торчащей кверху пушкой. Нечто вовсе уж трудноопределимое, искореженное, перекрученное чуть ли не «восьмеркой» — результат прямого попадания фугасной авиабомбы. Черная, горелая земля с пятнами мазута и солярки усеяна обломками, кусками рваного металла, разбитыми ящиками, обрывками брезента и одежды, гильзами…