Роковой соблазн - Владимир Колычев

– Ты не просто участница, ты организатор убийства. На твоей совести три трупа.

– Зато ты теперь можешь спать спокойно, – пренебрежительно усмехнулась она. – И совесть у тебя чиста, и бандиты не беспокоят. Ты, кажется, убегать от них собирался, да?

– Лучше убегать, чем убивать.

– Да? Это ты сейчас так говоришь. Сейчас у тебя все в шоколаде. У тебя теперь, считай, своя сеть ресторанов, и никто на нее не претендует. Почему бы тебе от нее не отказаться?

– Не об этом разговор, – покачал головой Костя.

Он душу вложил в рестораны, о которых шла речь, но сейчас они казались таким пустяком по сравнению с тем, что стряслось.

– Ну, почему же не о том? Если я такая плохая, давай разведемся, и ты отдашь мне бизоновские рестораны.

– А тебе это нужно?

– А почему нет? Я даже название новое придумала, сеть ресторанов «Бизон». А что, звучит?

– Тебе весело?

– Это истерика, – сбросив с лица улыбку, без всякой иронии сказала она.

– Ты хоть понимаешь, в какое дерьмо вляпалась?

– Ты можешь сдать меня Шемякину.

– Шемякину… А ведь он чувствовал, что ты за этим стоишь.

– Ну, вот и скажи ему. Избавишься и от меня, и от ребенка…

– Тебя же на пожизненное могут закрыть!

– Значит, все-таки сдашь? – разочарованно вздохнула Татьяна. – Ты настоящий мужчина. И ударить женщину можешь, и предать… Слабак ты, Баулин! – презрительно выплеснула она.

– Если ты не помнишь, я сам собирался грохнуть Бизона.

– Значит, плохо собирался.

– Ты сказала, что не сможешь жить с убийцей…

– Если ты сам убьешь, то да, не смогу… Гасан сам убивал. И я не смогу с ним жить. И не живу… Или ты думаешь, что я с ним спала?

– А вдруг?

Татьяна подошла к нему, мягким плавным движением обняла его за шею. Он дернулся, пытаясь отстраниться, но ее взгляд теплой змеей вполз ему в душу и окрутил своими кольцами.

– Ты меня очень сильно обидел… Очень-очень… И я ненавижу тебя… – Она признавалась в страшном, но при этом смотрела на него с завораживающей нежностью. – Ты смалодушничал… А Сашка нет, не испугался. Как узнал, что сделал со мной Бизон, так и вызвался… А изменить тебе я не смогла бы, я ведь люблю тебя. И это мой крест…

– А если я разведусь с тобой?

Татьяна долго смотрела на него, не зная, что сказать. Потом наконец выдавила:

– Если ты меня бросишь, я уйду к Сашке.

– Ты была с ним. Ты бросила меня и ушла к нему!

– Я тебя не бросала… Я хотела тебя бросить… Но не смогла… Я уважаю Сашку. Уважаю больше, чем тебя. Но я его не люблю. Я люблю тебя.

– Но уйдешь к нему.

– Если ты меня бросишь.

– Однажды я тебя уже бросил, – Костя зажмурил глаза до шума в ушах. – И ты ушла к Сашке.

– И пошла по рукам, – добавила Татьяна.

Эти слова больно резанули слух, Костя распахнул глаза и уставился на нее, ожидая, когда его окончательно добьют.

– Я переспала с Игорем, а он меня бросил… И ты меня бросил, и он меня бросил… Из-за вас я оказалась на самом краю, а тут Вика… Я согласилась выйти на панель… Да, согласилась! Меня привезли на субботник в баню, к бандитам… Они бы меня растерзали, я бы не ушла от них живой. Но появился Игорь, он меня спас… А потом оскорбил меня, и я его возненавидела. Я возненавидела и тебя…

– На тебе клеймо убийцы. А я, конечно, плохой. Слабый, малодушный…

– Я плохая, – покаянно опустила голову Татьяна. – Я очень плохая. И ты можешь меня бросить… Или сдать Шемякину…

– От кого ребенок? – тихо спросил Костя.

– От тебя.

Костя кивнул. Сейчас он видел ее насквозь, и она не смогла бы ему соврать, если бы даже захотела.

Лопнул гнойник в ее душе, выплеснулся в жизнь кровью убитых бандитов. Но Бизон получил по заслугам, и Кавуна с его отморозком жалеть не стоило. Они бы столько бед успели натворить, если бы остались жить. Возможно, Костя лежал бы сейчас в земле, если бы Гасан их не остановил. И Татьяне могло бы достаться…

Он стоял посреди комнаты, смотрел на нее в поисках оправданий. И находил их. Но так и не смог обелить ее в своих глазах. И с Гасаном она путалась, и руки ее в крови. Такое не прощается, но тем не менее он не имел права отказаться от жены. Во-первых, он очень ее любил. А раз так, то все, что во-вторых, в-третьих и в-четвертых, уже не имеет значения… Пусть все остается, как было…

В комнату с балкона хлынул поток воздуха, белая тюлевая занавеска приподнялась и опустилась, нижним своим срезом прикрыв лоб покойнице. Майор Бойков вздохнул. Женщина еще молодая, максимум, тридцать лет. И красивая. Под короткой шелковой ночнушкой угадывались волнующие изгибы и выступы, ноги длинные, стройные. Она лежала на кровати в противоестественной позе, руки раскинуты в стороны, одна ладонь была сжата в кулак, на другой – пальцы растопырены. Глаза открыты, на лице застыл предсмертный ужас, но, несмотря на это, женщина все равно оставалась красивой. Документов при ней не обнаружили, обручальное кольцо на пальце отсутствовало, и неясно, замужем она или нет.

Не так давно она просто спала, когда на нее набросили подушку, перекрыв дыхание. Она боролась, сминая простынь и сбросив на пол часть одеяла, сместилась в изголовье кровати, но тщетно. Убийца оказался сильней, он добился своего, но вряд ли борьба с жертвой прошла для него бесследно. Ногти у женщины длинные, возможно, под ними остались частицы содранной кожи. Следователь и эксперты уже в работе, и если у потерпевшей перед смертью был секс, они впишут это событие в общую картину.

В комнату заглянул молодой худощавый парень с жесткими курчавыми волосами, шапкой покрывающими голову. Будь на то его воля, эта шапка была бы пышной, объемной, но майор Бойков не давал спуску подчиненным. Прическа должна быть короткой, уставной, и дело даже не в принципе, а в безопасности. Не зря существует такое выражение – «вцепиться в волосы». Вцепиться в волосы, задрать голову, свалить на землю и растоптать. Волосы должны быть настолько короткими, чтобы противник не мог за них схватиться. Должны, и точка. Впрочем, старший лейтенант Угреев с начальством не спорил и отправлялся в парикмахерскую по первому требованию. Правда, по своей инициативе туда не ходил.

– Товарищ майор! – тихонько позвал Угреев, и Бойков вышел к нему в прихожую, а оттуда на лестничную площадку.

Гнилостные изменения едва тронули облик покойной, но запах в квартире уже стоял нехороший. Труп обнаружили утром, а убийство, возможно, произошло в первой половине ночи. А может, и вечером… Если женщину задушили вчера днем, трупные пятна уже обезобразили бы ее лицо. Лето на дворе, а квартира без кондиционера. Впрочем, ночь сегодня выдалась прохладной.