Рубикон. Дважды в одну реку - Константин Калбазов

Как обычно, метод Дмитрия включал в себя множественные повторения из проб и ошибок. В результате этих столь непродуктивных действий ему удалось получить нечто удобоваримое. Правда, выяснилось и то, что при выкройке придется делать некоторый запас. Куски кожи заметно садились, но при этом происходило ее утолщение, что, на его взгляд, только на пользу.

Выяснилось, что и сушить изделие нужно по-особому. Солнечные лучи никак под это дело не подходили, кожа трескалась. В конце концов решил просушивать изделие в жарко натопленной бане, разумеется, без воды на каменку. Получилось вполне хорошо. Форма придавалась без труда, а изделие выходило настолько жестким, что могло в чем-то противостоять даже железу, про камень и кость и говорить нечего. А если учесть тот факт, что использовал он шкуру мамонта, то получалось вообще отлично.

Вот только оставался вопрос, как быть в сырую погоду. Влага не могла не оказать воздействия на изделие и неизменно его размягчала. После высыхания кожа опять становилась твердой, вот только трескалась и при этом происходила деформация, хоть бери и опять навешивай на форму для просушки.

Лариса предложила пропитать жиром, но Дмитрий посчитал, что это может негативно сказаться на твердости. Нужно что-то, что будет застывать. И тут его осенило. Эрзац-воск! Тот самый минерал, который нашли неподалеку от Нового. Если его расплавить и натереть им изделие, то образуется защитная пленка. Конечно, покрытие нужно будет постоянно подновлять, но ведь лучше уж так, чем как есть. И как только его предки умудрялись делать кожаные доспехи, не боящиеся влаги?

Как ни странно, но он нашел ответ и на этот вопрос. Вернее, нашел один из его парней, и, что самое интересное, совершенно случайно. Тут все дело в спешке. Доспехи каждый делал себе сам, под присмотром Дмитрия. Он всячески старался сделать так, чтобы любая технология становилась достоянием хотя бы нескольких человек. Кто знает, как оно выйдет с письменностью, личный опыт пока был самым надежным средством. Он и мальчишкам, постоянно вертящимся вокруг, все показывал и разъяснял настолько подробно, насколько вообще возможно. Так как форма для панциря была одна, то и делали доспехи по одному.

Так вот. Тынк, которого уже ждал его товарищ, чтобы отправиться на охоту, вынес из бани после просушки панцирь и, не став дожидаться, пока тот остынет, начал наносить на него воск. Дмитрий так ничего и не узнал бы, если бы не услышал, как чертыхается молодой охотник. У него никак не получалось нанести слой воска, который весьма резво впитывался в горячую кожу. Но наконец та поостыла, и процесс пошел. Вот только Дмитрий в этом увидел другое.

Он взял свой, уже навощенный панцирь и направился во все еще натопленную баню. Кожа прогрелась, а затем Дмитрий увидел, что пленка из воска исчезла, впитавшись. Ох и насиделся он в этой жаровне, пока не заметил, что воск начал проступать с обратной стороны. При этом извел чертову уйму воска, ну ничуть не меньше, чем весил сам панцирь, который стал вдвое тяжелее. Но зато результат порадовал. Теперь изделие не только не боялось влаги, но и стало прочнее. Правда, поначалу присутствовал эдакий аромат керосина, но вскоре он выветрился.

Вот так и удалось ему обмундировать всех своих парней в доспехи, которые, по местным меркам, были сродни броне. Конечно, арбалетный болт, пущенный с расстояния полсотни метров, он не удержит, как не выстоит и против сильного прямого удара копьем с железным наконечником. Но с другой стороны, тут такого оружия не так чтобы и много, а от любого местного, считай, стопроцентная защита.

Стандартное вооружение его бойцов, кроме доспехов, включало в себя щит, короткий, сантиметров пятьдесят, меч, большой нож, копье (а скорее, рогатину, чтобы и на животного, и на врага), топорик на манер томагавка, только чуть массивнее, чтобы при случае не только как инструмент использовать, и, наконец, арбалет. Всем этим он сумел обеспечить свое воинство уже к середине весны, после чего начался новый этап обучения. Носить такой запас вооружения, а уж тем более бегать по лесам и буеракам оказалось трудно и жутко неудобно. Даже Дмитрий, вполне осознавая, что это необходимость, чертыхался от всей своей широкой души. Вот только молча, никоим образом не выказывая своего недовольства бойцам. А уж у тех-то все било через край.

Понадобилась пара месяцев, пока они все, включая и Дмитрия, попривыкли к этому издевательству. Но зато теперь снаряжение и вооружение уже не казалось инородным. Где-то пообмялось, где-то на теле появились грубые наросты, которые теперь не натирались в кровь. Одним словом, пообтерлись, попривыкли.

Вооружился отряд весьма скоро, да оно и неудивительно. Это сегодня они празднуют лодыря, а так каждый день при полном снаряжении. Ведь мало научиться, главное – чувствовать себя во всей этой сбруе, стесняющей движения, так же свободно, как и без нее. Пришлось о каких-то пассах позабыть и компенсировать их наличием защиты, что-то привнести новое. Окружающие даже заметили, что походка и вообще манера двигаться у новоявленных воинов изменились, и весьма разительно. В общем-то, это само по себе неизбежно, а тут ведь не только доспехи добавились, внесло свою лепту и изучение боевых навыков.

Конечно, из Дмитрия тот еще мечник или копейщик, он эту науку постигал в детских играх, когда они махали палками стенка на стенку, но здесь не было и таких. К тому же даже детские ухватки оказались вполне эффективными против местных охотников. Большим подспорьем оказались навыки рукопашного боя, просто пришлось дополнять их холодным оружием. То же копье вполне можно использовать как шест, которым он учился владеть, насмотревшись китайских фильмов.

А вот собак Дмитрий решил оставить в лагере. Именно таким образом он разрешил вопрос о разделении полов, чтобы избежать перекрещивания. Ну а раз такая проблема возникла, то лучше уж ими пополнить ряды его армии. Как ни крути, а минимум на четыре бойца прибавилось, причем каждый из них уже способен противостоять волку.

Как он это узнал? А просто все. Дмитрий и не думал отказываться от идеи кормить щенков волчатиной. Ему нужны были звери, дружащие с людьми и готовые прийти им на помощь, а не комнатные болонки или пекинесы, с которыми прикольно поиграть, умиляясь их внешним видом. Вот и затеял он охоту на волков. Но то ли он что-то недопонял насчет облавной охоты, то ли насчет флажков – это полная муть, однако ограждение из веревок и флажков на этих зверюг не произвело ровным счетом никакого эффекта. Волки легко перемахивали через флажки и уходили. Ну хотя бы на загонщиков не кинулись, и то радует[2].

Пришлось идти по другому пути, который оказался куда действеннее. Он не раз видел по телевизору, как отлавливают на живца тех же львов и тигров. Прикинув и решив, что волки ничуть не лучше, Соловьев приступил к созданию чего-то подобного. Он построил большую клетку с падающими перегородками. В дальнем конце привязал кролика, живого и вполне упитанного. Видя добычу и не имея возможности подобраться к ней, волк наконец обнаруживает проход в клетку и идет по нему. Но по пути ему никак не удается миновать сторожок – планку, при помощи которой высвобождаются стопоры. Хлоп. Две упавшие решетки отсекают его как от кролика, так и от свободы.